Оранжевая философия
К гастарбайтерам я отношусь нормально. Люди как люди. Распад громадной страны, гражданами которой мы все в одночасье перестали быть, вынудил их скитаться по бывшему пространству СССР в поисках заработка.
Старательные и немногословные, охотно берущиеся за самую черную работу, которой брезгают представители местного населения, прибирающие за нами в нашем собственном доме, — это все они.
Но! Вот тут-то и начинается история моего собственного конфликта с отдельными представителями одетых в оранжевые комбинезоны. Дело, может быть, пустяшное. Но оно имеет место быть и очень меня задевает. Лет десять, наверное, тому назад вместе с одним из практикантов «Тюменского курьера» по имени Слава Кузнецов на пустой, вытоптанной лужайке с южной стороны здания городской администрации мы посадили три кустика белой сирени. Кустики мучились (грунт пополам с битым кирпичом!), но постепенно оправились и вот уже два года подряд выбрасывают цветущие кисти. Но превратиться в нормальный куст, куст, а не одиноко торчащий стволик, сирень не может. На площадку, ставшую усилиями Центральной управы неким подобием газона, регулярно заявляются люди в оранжевом с чадящими бензиновыми газонокосилками и все растущее срезают под «ноль».
Сами палочки сирени они не трогают, а вот подрост, который зеленым венчиком пытается подняться и превратиться в нормальный буйный куст сирени, сбривают.
За нынешнее лето такое случилось трижды. Признаюсь, есть доля и моей вины. Оранжевые встают раньше. И к тому времени, когда я прихожу на работу, все уже выбрито. И только зеленые обрубки напоминают о том, что здесь росло. Каждый раз я подхожу к рабочим и терпеливо объясняю, что подрост надо оставлять, чтобы куст был красивым. Таджикский парень понимающе кивает: договорились, мол. Но в следующий раз стрижку-брижку доверяют другому человеку, и все повторяется сначала.
Вчера утром точно по старому сценарию совершилась третья вивисекция над моей сиренью.
… В конце концов, дело не в трех кустиках сирени. И даже не конкретно в людях в оранжевых комбинезонах. Да, они приехали в Тюмень ненадолго. Да, все их помыслы где-то там, в Центральной Азии. Да, они послушно исполняют работу, на которую их наняли. Но, я думаю, они не планируют через пять или десять лет любоваться цветущей белой сиренью. Их нельзя в этом винить. Они — gastarbeiter?ы, работающие гости. Это другая философия, которую моя мать, не дожившая до времени гастарбайтеров, называла рабской философией. «Все, что меня лично не касается, меня не интересует» — так бы я интерпретировал эту философию для читателей.
И не обязательно надо надевать оранжевый комбинезон, чтобы такую философию исповедовать.
В прошлом году редакция нашей газеты посадила перед окнами восемь кедров. Точнее, еще кедренышей. Они принялись и весело росли. До тех пор, пока не пришли газонокосильщики. Не «оранжевые», а вполне тюменские ребята. Четыре кедра из восьми они успешно скосили. Подумаешь, кедры — когда еще шишки на них будут! Когда-то журналист и писатель Владимир Чивилихин, неустанный защитник сибирского кедра, называл эти деревья «благословением божьим» — не за кедровые шишки, а за красоту и благородство.
Оранжевая философия — это мировоззрение временного человека, человека-однодневки.
Оранжевую философию мы встречаем, к сожалению, на каждом шагу. Это непонятные каракули, намалеванные черной краской на свежевыкрашенной стене. Это разбитые ударом чьей-то ноги ажурные решетки. Это раскуроченный фонтан в Загородном саду. Это выкопанные на городской клумбе и увезенные на личную дачу луковицы редких тюльпанов…
Как написал однажды Лион Фейхтвангер, каждое такое явление могло бы стать экспонатом в придуманном им «Музее по изучению первобытных форм культуры».
Впрочем, у меня есть надежда. Это — «муравьи». Те мальчики и девочки, которые объединяются в отряды добровольных смотрителей города. Может быть, там вырастут настоящие хозяева настоящего и будущего мира.