Последний строй
«Охота за тенью»
Совместный проект «Тюменского курьера» с городскими и районными газетами области
Год третий, выпуск 70-й
У ребят из поисковых отрядов, которые работают в большой излучине Дона, сложилась традиция.
Когда экспедиция заканчивается, прямо на земле выкладываются останки бойцов, поднятых из разбитых, заплывших окопов, воронок от снарядов и бомб, ржавое оружие и найденные медальоны. И отдают погибшим последние воинские почести — минутой молчания.
Там, в большой излучине Дона, в районе небольшого городка Суровикино приняла свой первый бой с 6-й полевой армией вермахта 229-я стрелковая дивизия, сформированная в декабре 1941-го — апреле 1942 года в городе Ишиме.
Дивизия попала в окружение, из которого вышли немногие. Многие погибли, многие попали в плен и по понятным причинам не слишком-то распространялись о том, что там происходило на Калиновской горе, отмеченной на картах «высота 117».
Наш проект называется «Охота за тенью». Это связано прежде всего с тем, что «запрещенные солдаты» словно оказались в тени громадного исторического события по имени Отечественная война. Но они оставили пусть нечеткий, но все же заметный след в виде регистрационных карточек военнопленных.
А в абсолютно, непроницаемой тени оказались те, что согласно официальной, хотя и неохотно признаваемой статистике пропали без вести. Были и нет. Не вернулись. Не погибли. Не пленены. Это их останки до сих пор откапывают на местах былых боев молодежные поисковые отряды. Кости. Пробитые каски. Остатки ремней и сапог, мятые котелки, другие простые предметы военного быта. Поисковики руками просеивают грунт на месте случайной солдатской могилы в надежде найти маленький пенальчик из черной пластмассы…
Многие пропали без вести. В именном списке потерь, составленном штабом 229-й дивизии 20 октября 1942 года по воспоминаниям вышедших из окружения и по письмам, пришедшим на номер полевой почты, 202 страницы и 2945 фамилий. Это только те, о ком вспомнили. А сколько было их всего?
Год за годом в большой излучине Дона, где, по утверждению историков, «началась величайшая битва Второй мировой войны», работают поисковые отряды Волгоградской области, из Иркутска, из Лангепаса, из Мегиона, из Нижневартовска.
Это один из них — волгоградский отряд «Уран» — обнаружил в разрушенном окопе медальон красноармейца из 229-й СД Семена Кузнецова, уроженца деревни Каньга Ялуторовского района. Несколько полустертых строчек стали следом, по которому прошел «Тюменский курьер». А потом появился очерк «Тайна рядового Кузнецова»…
Получается, что работая где лопатой, а где просто руками, молодые наши сограждане воссоздают документальную историю о том, как начиналась Сталинградская битва.
Хотелось бы привести простые, совсем не патетические строчки из отчетов поисковых отрядов. Например, отряда «Багратион» из города Камышина Волгоградской области.
«… Нам определили место раскопок, и, сказав, что пока еще солнце не припекает, надо зарыться поглубже, мы приступили к работе. Уже буквально через полчаса работы в соседнем раскопе был обнаружен первый череп. После чего работы стали вестись с тщательностью судебной экспертизы, в ход пошел нож, все более или менее крупные кусочки разбирались до пыли. Нашли гильзу с запиской, патроны к винтовке и к противотанковому ружью, пуговицы, солдатскую звездочку, остатки сапог и обмундирования.
А нам не везло. Тогда мы перешли на помощь к соседям и начали копать щель с другого края. Пока мы закапывались в грунт, ребята рассказывали нам, как им удалось найти это захоронение в огромном поле. Переезжая по степи с места на место, они провалились колесом в яму, решив, что это им указание свыше, они вышли, взяли щупы и начали искать вокруг машины, так и нашли это захоронение.
Но вот и наша лопата обо что-то стукнулась. Еще останки, все, теперь осторожно — не вглубь, а вширь. Вот часть ложки с инициалами Т.П. Бойцы часто носили их в голенище сапога.
И вот, наконец, то, ради чего ищут и раскапывают такие разбросанные по степи могилы — солдатский медальон. Он цел и запечатан, а значит, есть шанс его прочитать и установить имя участника боев, сообщить родственникам, вычеркнуть его из списка без вести пропавших.
Но раскопки продолжаются. Извлекаем одного за другим, еще шесть бойцов. Среди личных вещей остатки карандашей, бритва, зеркальце, булавки, коробка для табака, трофейные сигареты, еще ложки. Всего 11 бойцов, 1 медальон и две записки в гильзах…»
Небольшой отряд из Лангепаса, всего четыре человека, разбил полевой лагерь в 8 километрах западнее хутора Островский. Там степь, изрезанная оврагами, по-местному, балками. Там стоял, как пишут ребята в своем отчете, 811-й стрелковый полк, так же сформированный в Ишиме. В отчете есть даты, когда дивизия прибыла на Сталинградский фронт. Упоминается пропавший без вести командир дивизии полковник Федор Сажин…
«… При помощи металлодетекторов и контрольных шурфов на склонах и на дне балок Голая и Островская мы обнаружили, а затем извлекли останки одного командира и 14 бойцов Красной армии. Среди многочисленных находок — кубик младшего лейтенанта, звездочки от пилоток, пуговицы, ремни, ботинки, противогазы, каски, лопаты, револьвер «наган», автомат ППШ, 7 винтовок Мосина, штыки, патроны и гильзы, банники для чистки минометов, котелки, кружки, ложки, перочинные ножи, бритвы, монеты и другие предметы военной поры.
Среди останков бойцов были найдены фрагменты двух красноармейских книжек, не подлежащие прочтению, и 6 пластмассовых капсул солдатских медальонов. В трех из них сохранились бланки-вкладыши, содержащие данные павших воинов…»
Два вкладыша ребятам удалось прочитать. В первом упоминается житель Семипалатинской области Казахстана Федосей Коверов. А в другом наш земляк. Это Козеев Павел Карпович, красноармеец, 1922 года рождения. Уроженец Нижнетавдинского района. Призван Нижнетавдинским РВК. Адрес семьи: Нижнетавдинский район, деревня Сосновка…
Обратившись к Именному списку безвозвратных потерь 229-й СД, на странице 90 мы нашли Павла Козеева, красноармейца 804-го стрелкового полка. А теперь уже известно и место его захоронения — на Поклонной горе у Суровикино…
Еще подробность, о которой мы никогда не слышали, а сейчас обнаружили ее в волгоградских отчетах. Молодые немцы из Кельна благодарят поисковиков, которые в районе завода «Красный Октябрь» в Волгограде нашли останки их деда, немецкого солдата, погибшего в ходе Сталинградской битвы. О нем тоже ничего не было известно.
… Третий год в Суровикинском районе работает отряд «Уран». Судьба воинских подразделений, попавших в окружение в августе 42-го в Суровикинском районе, говорит Дмитрий Куфенко, руководитель отряда, считается «белым пятном» в истории Сталинградской битвы.
— Информации в таких серьезных источниках, как монография Самсонова, и в других более мелких работах, практически нет по этим дивизиям. Лишь сказано, что они вышли на занимаемые рубежи, начали сдерживать атаки противника и 10-го числа были окружены…
По словам Куфенко, сегодня, спустя 60 с лишним лет после войны, с уверенностью можно сказать, что 229-я дивизия свою задачу выполнила. Красноармейцы держались до последнего и не отступили. Большинство из них остались тут же, во время боев хоронить успевали далеко не всех.
— В прошлом году мы обнаружили много добитых солдат. Они были в овраге, ранены. Многие из них были достреляны. То есть немцы, когда вышли на тыловой рубеж, просто-напросто всех добивали…
Эти фрагментарные заметки мне хочется завершить стихами, которые я нашел в одном из отчетов. Судя по ним, сегодняшние мальчики-поисковики совершенно точно отождествляют себя со своими сверстниками, что на правобережье Дона преградили путь врагу.
Над землей бушуют травы
Облака плывут как павы
А одно, вон то, что справа
Это я, это я, это я…
И мне не надо славы.
Ничего уже не надо,
Мне и тем, летящим рядом.
Hам бы жить — и вся награда,
Hам бы жить
А мы летим по небу.
Эта боль не утихает,
Где же ты, вода живая?
Ах, зачем война бывает?
Ах, зачем
Зачем нас убивают?
А дымок над нашей крышей,
Все светлей, светлей и выше.
Мама, мама, ты услышишь,
Голос мой
Все дальше он и тише.