Очень по-разному пахнет детство
Обычно в домах, где живут маленькие дети, по утрам витает особый аромат. Такой приятный, сладковато-ванильный — запах молочной каши и свежей выпечки, а еще — теплой после сна детской пуховой подушки.
… Перед нами открывается обшарпанная хлипкая дверь. Ударяет резкий запах перегара, псины, грязного тела. Я еле сдерживаюсь, чтобы не зажать нос пальцами, а инспектор ПДН Ольга Батурина и ответственный секретарь комиссии Восточного округа по делам несовершеннолетних Людмила Щапова привычно входят в квартиру. Почему-то здесь темно, несмотря на то, что за окном солнечное утро.
— Вот мы, наконец-то, и увиделись, — нагибается Людмила Анатольевна к малышу, который подкатился к нам на ходунках и теперь с любопытством смотрит снизу вверх. — А то мы как не придем, а он все спит у вас.
Мама мальчика пожимает плечами:
— Ну, не знаю. Вот такой он соня.
Ольга Батурина недоверчиво качает головой. Она догадывается, в чем причина постоянной сонливости малыша. Попробуй, подстройся под режим родителей, которые в компании громких незнакомых дядь и теть полночи пьют, а другую половину ночи скандалят и дерутся… Поэтому и приходится отсыпаться днем, когда все остальные ребятишки гуляют во дворах и парках, смотрят мультики, катаются на велосипедах.
В этой квартире инспекторы по делам несовершеннолетних — частые гости. Хозяйка знает наверняка: если за дверью люди в форме, значит, снова Славка что-то натворил.
— Буквально на днях опять попался, — вздыхает Ольга. — Украл у учительницы деньги, которые его одноклассники сдавали на поход в боулинг.
После этого Славку отправили на лечение в Винзили — в психиатрическую больницу. Специалисты говорят, что у подростка — задержка психического развития.
А маме сказать нечего. Кажется, ее вполне устраивает, что Славки нет дома. У нее на шее и без него еще трое детей. И огромная задолженность по оплате коммунальных услуг.
Но, делать нечего, Людмила Анатольевна протягивает ей административный протокол: по закону она должна заплатить за проступки своего сына — на его счету уже не одна кража, а воспитанием его так никто до сих пор и не занялся.
Ольга Батурина уточняет у женщины, когда подросток вернется домой. Та говорит, что через два месяца. Ольга и Людмила Анатольевна переглядываются: ну, понятно — придется опять ловить по подворотням. Потому что, случись что, больницей дело уже не обойдется — там исправительная колония на горизонте маячить будет.
— Но такое поведение не берется ниоткуда, — делится опытом Ольга Батурина. — Его отец рассказывал нам, что в подростковом возрасте и сам таким же был, но потом исправился, взялся за ум. Так почему бы за сына сейчас своего не взяться?
Обычно эти вопросы инспекторов повисают в воздухе без ответа. Особенно трудно вести более или менее продуктивный диалог через закрытую дверь.
— Ой, а вы попозже приходите, а то у меня муж куда-то ушел, а нас с детьми дома закрыл, — слышится из-за двери женский невнятный голос. А сквозь замочную скважину просачивается тошнотворный запах перегара.
— А почему детей не слышно? — подозрительно спрашивает Людмила Анатольевна.
— Так спят они…
Чего и следовало ожидать. В комиссии по делам несовершеннолетних лежат административные материалы на родителей четырехлетних Егора и Вари. Инспекторы не раз заставали мужа и жену почти в беспамятном состоянии, да и соседи подтверждают, что застолья в этой квартире происходят регулярно.
— А родители на комиссию не являются, — говорит Людмила Щапова, выписывая очередное извещение. И обращается уже к женщине за дверью:
— Мы оставим приглашение на комиссию в дверном проеме. Смотрите, если опять не придете, мы будем поднимать вопрос о лишении родительских прав. И ребятишек заберем!
Так взяли из неблагополучной семьи трех братьев — Артура, Тиграна и Руслана. Сейчас они находятся в центре социальной помощи «Мария». Маму мальчиков еще пока не лишили родительских прав. И сотрудники центра ждут, что она вот-вот придет за своими детьми. Однако та не торопится.
— А ее дома нет. Наверное, она на работе, — встречает нас на пороге мужчина.
Он — дедушка мальчиков. Живет здесь с дочкой и внуками. И часто устраивает пьяные драки. Один раз, застав такую сцену, инспекторы решили, что детей оставлять дома небезопасно.
— А почему внуков не забираете обратно? — спрашиваю у деда. — Неужели не скучаете.
— Скучаю, — широко зевая, отвечает пожилой мужчина.
Людмила Анатольевна оставляет извещение и ему. Предупреждает, что в следующий раз к ним в гости придут, скорее всего, представители органов опеки.
Чтобы немного отдышаться, у нас есть пара минут на свежем воздухе, а потом — еще несколько минут в машине, пока едем от одного адреса к другому.
После опять приходится задерживать дыхание и нырять в подъезды общежитий. Хотя со временем, говорит Ольга Батурина, привыкаешь и к этому. Она, например, почти привыкла. А что делать? Научилась, и определять, действительно ли квартира пустая или хозяева просто-напросто не хотят пускать инспектора в дом.
Вот в глазке промелькнула тень, потом раздался приглушенный детский голос. И тишина.
Но Ольга не сдается — знает, если дашь слабину в этом деле, то рискуешь окончательно «упустить» ребенка.
— Родители должны осознавать, что мы в курсе всего, что происходит в семье, — говорит Ольга, продолжая стучать в дверь.
— Так хозяин на улице сидит, — замечает проходящий мимо мужчина.
Мы выходим на крыльцо. Хозяин, и, правда, здесь. Только, говорит он, ключей у него нет. Придется лезть через форточку.
— Мне не впервой, этаж-то первый. Это несложно, — пожимает он плечами.
И через пару минут уже открывает дверь квартиры изнутри. Показывает на балкон:
— Вот отсюда мальчишки, наверное, и сиганули, когда вы постучались.
Видимо, мальчишкам не привыкать убегать от людей в форме. Хозяин сетует, что они совсем отбились от рук, а он сделать ничего не может, потому, что не отец им. Их мать просто арендует в его квартире койко-место.
Это самое спальное место разглядеть можно с превеликим трудом — оно все завалено хламом и непонятными тряпками.
— Эти-то хоть сами сбежали — с балкона первого этажа, — говорит Ольга. И вспоминает недавний случай, когда ей буквально силой пришлось отнимать у родителей пятилетнего мальчика. Тогда в полицию позвонили соседи и сказали, что мать свесила своего маленького сына из окна пятого этажа, держит его за ноги.
— Потом, когда уже протрезвела, она рассказывала нам, что это она так с сыном «гуляла», — говорит Ольга.
Сейчас мальчик гуляет по-настоящему и безо всякой угрозы его жизни — с воспитателями в Доме малютки. Ждет, когда его родители образумятся.
Кстати, дома их нет. Дверь открывает сосед по коммуналке. Когда объясняем ему причину визита, он уверяет, что соседи пить перестали — сразу же после того случая, когда у них забрали ребенка.
— После этого — ни-ни! Честное слово! Наверное, осознали свою ошибку, — и так хочется верить этому мужчине. Хотя от него и самого нет-нет, да и пахнет перегаром.
— Алло? Вы уже покушали, постель прибрали? — говорит в трубку Ольга. — Ждите меня, я постараюсь освободиться побыстрее.
— Вот, а своих детей только по телефону успеваем воспитывать! — грустно улыбается Людмила Щапова.
Мы выходим на улицу, а мимо проходит мама с совсем маленьким мальчиком на руках. От нее вкусно пахнет легкими духами, а от малыша, как и положено, — молоком. И никакого тебе перегара.
***
фото: