Единственный раз на станции Коротчаево
В июне этого года отмечалось сто лет со дня рождения известного строителя железных дорог России Дмитрия Ивановича Коротчаева. На станции его имени открыли памятник, туда организовали поездку проектировщиков и строителей дороги Тюмень — Новый Уренгой — Ямбург.
Мне довелось побывать на станции почти 25 лет назад. Как выглядела тогда станция Коротчаево и участок железной дороги до Нового Уренгоя? Вот об этом и хочу рассказать…
Путь в Новый Уренгой
В 1985 году овощеводческий отряд «Север» Тюменского сельхозинститута под руководством профессора Льва Николаевича Каретина выполнял практические работы вблизи Надыма. Меня командировали в северные поселки для изучения современного состояния овощеводства и сбора исторических сведений о его развитии в восточной части ЯмалоНенецкого автономного округа.
Закончил дела в Надыме, и нужно лететь в Новый Уренгой, но билетов туда не было, ни на июнь, ни на июль. Мне посоветовали обратиться в горком: там на каждые сутки один-два бронированных билета, и если они сами не полетят, то уступят место. Я пошел по указанному адресу. Кажется, второму секретарю горкома объяснил ситуацию, показал командировочное удостоверение. Секретарь сказал, что сотрудникам Каретина они всегда помогают, позвонил в аэропорт и велел идти за билетом.
Однако в аэропорту выяснилось, что Новый Уренгой и Коротчаево — закрытые зоны, как и весь округ, надо получить разрешение милиции. Отправился в горотдел, полчаса ждал приема, потом погоняли из кабинета в кабинет, а еще через час написали на обороте тюменского «разрешения» свое: «товарищу такому-то разрешается посетить Новый Уренгой, Коротчаево и Ноябрьск». С этим документом купил наконец-то билет.
45 минут спустя, преодолев 187 км на высоте двух с половиной километров, наш заполненный до отказа небольшой самолет приземлился в аэропорту Нового Уренгоя.
В аэропорту — толчея, народу — сотни. Прилетели строительные студенческие отряды со своим скарбом, ждут отправки на место работы. Не теряя времени, студенты спят, где попало, в самых невероятных позах. Удивительно, но две кучи песка метров по пять высотой тоже покрыты спящими! Те, кто проснулся, поют под гитары какие-то тягучие песни, несомненно, собственного сочинения, про любовь и разлуку.
Подошел автобус ЛИАЗ пожарного цвета, народ набился в него, и мы поехали, прыгая на стыках бетонных плит, коими выстелена дорога. Ехали долго через промзону и прибыли в центр, к девятиэтажным домам.
Первый такой дом был построен здесь в 1981 году.
Новый Уренгой, как и Надым, возведен на песке. Если б не знал, что нахожусь вблизи Полярного круга, можно было бы подумать, что это Средняя Азия — окраина какой-либо пустыни, Кара-Кум или Кызыл-Кум. Песок везде: под ногами, в носу и во рту, поскольку резвый ветерок из тундры поднимал его в воздух и нес.
Поперек города проходила железная дорога на песчаной насыпи высотой от одного до семи метров. Насыпь тоже пылила под ветром. Заметил тогда, что ее не укрыли даже торфом, чтобы поселились растения для задержания песка.
Поскольку вся власть народа была сосредоточена в горкоме партии, я отправился туда. Около часу неспешно беседовали с третьим секретарем этого учреждения, обсудили вопросы развития овощеводства в условиях Севера. Напоследок узнал, что в Коротчаево пассажирские поезда не ходят, так как железная дорога не сдана в эксплуатацию, и вокзала нет еще. Иногда приходят товарные составы, но с опаской — в одном месте над рекой мост просел, и рельсы прогнулись.
Помочь как-либо добраться в Коротчаево мне в горкоме не смогли. Правда, секретарь сказал, что машинисты товарняков берут к себе на локомотив людей до Коротчаево, но таких желающих много. «Сходите на товарный двор, может, вам повезет — и уедете…»
Первый пассажирский поезд пришел в Новый Уренгой 5 ноября 1985 г., но потом из-за аварии на мосту составы перестали ходить.
Я поднялся на насыпь и тихонько побрел по шпалам в сторону стоящих вдали вагонов без всякой надежды. Впереди едва двигалась обвешанная сумками женщина. Поравнялся с ней, поздоровался и спросил, ездят ли по этой дороге до Коротчаево или только ходят вот так, пешком, как идем мы теперь.
— Вам просто повезло, — дружелюбно сказала женщина. — Вон там стоит наша «аска», мы приехали из Коротчаево и скоро туда поедем. Правда, нас много, но вас заберем, а то комары съедят в Новом Уренгое, хотя и в Коротчаево их немало. Пойдемте.
Разговаривая, мы дошли до платформы, где в тупике стояла автодрезина с буквами на стенке «АС» (потому и «аска»). Женщина объяснила водителю, кого она привела, и тот, осмотрев меня с головы до ног, разрешил войти и даже место указал. Я оставил там свой портфель и пошел посмотреть город.
Старая часть Нового Уренгоя стоит на берегу старицы речки Ево-Яха. Она почти вся высохла под июньским солнцем, которое тут греет не хуже, чем в Тюмени, а сама река синеет вдали. Под крутой речной берег люди сваливают мусор, из обрыва торчат какие-то трубы, из них льется грязная вода…
Осмотрел снаружи знаменитую библиотеку имени журнала «Смена» (выходил тогда такой тонкий, но боевой молодежный журнал). Здание на высоком фундаменте, с крыльцом и большими окнами, обито деревянными плитами. Поскольку был обеденный перерыв, внутрь заглянуть не пришлось. Посажены кедры и лиственницы. Напротив библиотеки у входа в здание какого-то треста молодые кедры посажены пучками — по пять-шесть в одну ямку. Гнездовой способ посадки на выживание, наверное.
На улице, прямо на северном солнцепеке, молодая продавщица продает огурцы по 2,4 рубля за кг. Они длинные, уродливые. И эта нестандартная смесь доставлена сюда из Симферополя! Из Крыма! Была ли совесть у того, кто послал на Крайний Север такую дрянь?
Поговорил со встречными-поперечными о жизни в городе. Зашел в магазины: там все есть, что нужно для рабочих людей. Один знающий человек в галстуке сказал мне, что жило тогда в Уренгое 70 тысяч человек, прописанных по паспортам.
На «аске» до Коротчаево
Я вернулся к «аске». На станции шесть путей, вместо вокзала — вагончик. В шесть часов вечера выехали, но солнце стояло еще очень высоко. Попутчиков набралось более двух десятков. Люди стояли даже в кабине водителя.
До станции Фарафонтьевской вдоль дороги вся тундра истерзана тяжелыми тракторами и машинами. Под откосами на песке — кучи всякого строительного добра: трубы, панели, пригрузы, мешки с цементом и пр. Все под открытым небом, без охраны. Вдали зеленеет тундра, стоят редкие хвойные деревца.
Станция — два вагончика. Стояли тут больше часа, ждали прохождения встречного товарного состава. Хозяева «аски» — работники ОРСа (отдела рабочего снабжения) — везли в Коротчаево обувь. На остановках открывали торговлю зимними сапогами и кроссовками. Все шло влет, и запасы товара сокращались, а место для людей увеличивалось.
Пассажиры переполнили 14-местную «аску». Взяли двоих студентов-ходоков: прилетели из Харькова, но их не встретили, поехали сами искать СМП-703 в Коротчаево. Они вторые сутки на Севере и удивляются, что тут много говорящих на «мове» или «суржине» — грубой смеси русских и украинских слов. Наивные, скоро они узнают, что в шутку здесь Ямало-Ненецкий округ называют «Хохло-Ненецким» из-за обилия украинцев, приехавших на север за «довгими грошами»!
Студенты голодные, им быстро нарезали хлеба, колбасы, огурцов. Поев, ребята впали в счастливое полусонное состояние и дремали до самого Коротчаево.
Проехали станцию Нартово — вагончик в тундре, в отдалении стоят еще четыре жилых, заметенных песком. Кругом ни деревца, только голая зеленая тундра. Озера отражают синее небо и кажутся бездонными. Строят слева автодорогу до Коротчаево, устилают ее железобетонными плитами, доставленными из Новосибирска.
Тыдыл — третья остановка: два пути и два домика посреди бескрайней зеленой и голубой тундры, рядом — крупные озера. У горизонта — белые мачты ЛЭП.
Переехали несколько мелких речек, на одной из них тот самый мост, который просел, рельсы искривились, но опытный водитель провел «аску» умело, только стальные колеса пару раз резко звякнули о рельсы.
У последней перед Коротчаево станции Тихая появляется лес из лиственниц высотой 3-5 м. Здесь расположены необходимый студентам-попутчикам СМП-703, еще какие-то предприятия и базы. Севернее Тихой строят Новоуренгойскую ГРЭС у реки Лимбяяха.
Еще несколько десятков минут — и «аска» остановилась у станции Коротчаево. Тут все тот же песок. Ветер, не стихший к вечеру, несет его тучами. Одиннадцать часов вечера, солнце собирается сойти за черту горизонта.
Коротчаево
Знакомство со станцией началось с зала ожидания в одноэтажном просторном здании. Зал — большой, «квадратов» 50, пол покрыт хорошим линолеумом, чисто, у стен — решетчатые лавки вроде садовых скамеек, только подлиннее.
По мере того как садилось солнце, в зал стал прибывать народ на ночевку, как в гостиницу. Каждый занимал лавку. Многие — в подпитии, и были даже очень пьяные. Запросто знакомятся, рассказывают о дневных событиях.
Один из пришедших только что добрался сюда из Тюмени, он рассказывал северянам страшилки о борьбе с нарушителями трудовой дисциплины и пьянством — это как раз было летом 1985 года. Как милиция ловит даже маломальских выпивших и доставляет их в вытрезвители. И что за каждого пьяного милиционеру дают премию в пять рублей.
— За такую премию, — сказал мужчина, — я бы по тридцать пьяниц за смену приводил! Но работать туда я не пойду…
Другие слушатели посмеялись над байками тюменца.
Еще один «ожидающий» рассказал, как в Новом Уренгое погибло сорок человек, опившись метиловым спиртом. Теперь цистерны с ним сопровождает вооруженная охрана. (Поясню, что разговоры на «алкогольную тему» были связаны со вступившим в действие с 1 июня 1985 г. законом о борьбе с пьянством в Советском Союзе).
В 12 часов 20 минут ночи солнце зашло, а в 12 часов 40 минут… взошло почти на том же месте: от Коротчаево до Полярного круга совсем недалеко. Под продолжающиеся разговоры о питье-бытье я заснул, а проснувшись в шесть утра, оказался в огромном зале почти один. Кроме меня еще трое досыпали на лавках. Все ночные говоруны разошлись по своим делам. Билетная касса и линейный пункт милиции были еще закрыты.
При свете полярного утреннего солнца я осмотрел здание станции. Это одноэтажное сооружение из деревянных щитов размером 20х15 м. На стене — мемориальная доска с текстом: «Постановлением Совета Министров РСФСР от 30.03.1982 г. ж/д станции 575 км ж/д Сургут — Уренгой Свердловской ж/д присвоить имя Героя Социалистического труда, Лауреата Государственной премии Д.И. Коротчаева». Доска, видимо, гипсовая, но покрашена бронзовой краской. Выше текста помещено барельефное изображение Дмитрия Коротчаева.
Рядом в дощатом бараке — агитпункт, дальше три жилых вагончика. Перрон устлан плитами сургутского ДСК. Увидел, что построены пять железнодорожных путей и что продолжают делать новые. За станционными путями высятся горы стройматериалов, ждут хозяев новые краны, тяжелые грузовики, бульдозеры… За крышами пристанционного поселка видны верхушки хвойных деревьев северного леса.
День с утра теплый и, судя по безоблачному небу, обещал быть жарким, как в Тюмени. Комаров не наблюдалось: то ли против их нашествия опрыскивали окрестную тундру и лес каким-то ядохимикатом, то ли они еще не выплодились — ведь то была едва середина июня.
Метрах в трехстах от станции расположился поселок строительно-монтажного поезда N 522. Его тоже возвели на намытых из реки Пур песках толщиной до полутора метров. Тротуаров нет даже деревянных, и ходьба по песку, в котором ноги тонут почти по щиколотки, довольно тяжела и сразу вгоняет в пот. Поселок застроен деревянными двухквартирными домиками из щитов, обитых дранкой и оштукатуренных. Крыши — из модного в России шифера.
Возле домов некоторые жители занимались «палисадниковым овощеводством»: добавив в песок некое количество торфа из ближних болот, посадили картофель — по десятку кустов. Я поговорил с огородницей: по ее словам, картофель вырастал неплохой по размерам, если палисадник выходит на солнечную сторону, но надо поливать, поскольку песок воды не держит, и кусты вянут.
Я зашел в Коротчаевский поселковый совет и долго беседовал с заместителем председателя по жилому строительству, капитальному ремонту и прочим делам Николаем Бирюльцевым. В составе Совета я увидел фамилию Виктора Васильевича Молодина, Героя Соцтруда, известного строителя железной дороги на Север. Благодаря усилиям его бригады первый пассажирский поезд пришел в Коротчаево 6 ноября 1983 г. — значительно раньше намеченного срока.
По словам Николая Николаевича, поселок официально оформлен в 1983 г., хотя здесь уже жило в 1982-м шесть тысяч человек, а в 1985-м — уже 15 тысяч. «В перспективе тут будет город на 140 тысяч человек, — говорил он с гордостью, — и если так дело пойдет, то до этой цифры доживем очень даже быстро. Уже есть набросок проекта, будем строить пятиэтажные дома».
Когда затронули близкую мне тему, Николай Николаевич сказал, что сельским хозяйством тут заниматься не с руки: приличной почвы нет, одна моховая тундра, да и работать некому, поскольку даже строителей не хватает. Где уж тут до сельского хозяйства! Сюда привозят все, что надо, чтобы поесть, выпить и закусить. (Я заходил в магазины и удостоверился, что это правда).
Заместитель председателя поселкового совета пригласил меня посетить поселок через пару-другую лет и лично удостовериться, как тут, на Севере, самые немыслимые планы воплощаются в жизнь. Я пообещал наведаться в указанные сроки, но побывать в Коротчаево больше не пришлось…
С опозданием на час пришел поезд N 624 из Пурпе — шесть вагонов на тяге маневрового локомотива. Участок пути Пурпе — Коротчаево еще не был сдан, его обслуживало отделение временной эксплуатации. Однако постоянные мосты уже все построили, шла балластировка пути. Через год этот участок Северной сибирской дороги будет передан Министерству путей сообщения в постоянную эксплуатацию…
Отправили нас в Пурпе точно по расписанию. В вагоне много рыбаков: едут рыбачить на речку Ямсовей за 20 км к югу, где, говорят, лов куда как добычливее, чем на соседнем Пуре, до которого всего два километра.
Среди рыбаков — женщина, она наравне со всеми громко спорит о приманке, лучших снастях и местах ловли.
Машинист притормозил у речки, и ватага рыбаков скатилась вниз по насыпи. Пассажиров в вагоне осталось не более десятка.
Предстоял далекий путь в Тюмень…
***
P.S. К сожалению, не все планы реализовались: не построены ГРЭС и город на 140 тысяч жителей.
***
фото: 1985 год, станция Коротчаево.