На углу Ишимской и Томской
Начало в N184.
Чекисты присваивали преимущественно золото и драгоценные камни. Тогда Тюмень, Тобольск и Ялуторовск были наводнены богатыми беженцами с Урала и Поволжья. Многие припрятали здесь свои немалые ценности. Не случайно при сносе или ремонте старинных особняков все еще находят клады, владельцы которых сгинули во время Гражданской войны.
«… Комольцеву досталось двое золотых часов, золотые опять же браслет, цепочка, кольца… Падерне — золотые кольца с камнями и без оных, шейная цепь с жемчугами, часы, брошка с эмалью…» От начальства не отставали и подчиненные: «Ратнек проявил себя настоящим хищником, присваивая драгоценности, причем его нахальство дошло до того, что он сделал себе красноармейский знак из награбленного серебра и золота».
19 февраля 1920 года президиум ВЧК признал факты растаскивания изъятых при обысках ценностей по чекистским карманам доказанными. Приятеля Комольцева по юношеским забавам Степана Анфиловьева, которого он назначил председателем Ялуторовской уездной ЧК, обвинили также в сотрудничестве с белогвардейской контрразведкой.
Чтобы доказать свою преданность Советской власти, арестованные чекисты Падерно и Добилас рассказали на допросах о своем участии в убийстве Андроника (Никольского), архиепископа Пермского и Кунгурского.
Как убивали архиепископа
Расправа с Пермским архипастырем, как и утопление епископа Тобольского Гермогена, расстрел экс-императора Николая II Романова и его семьи, смерть Великих князей и княжон на Урале, всегда были окутаны множеством таинственных легенд, домыслов и слухов. Отсутствие доступа к достоверным документальным источникам долгие годы не давало возможности раскрыть обстоятельства этих жестоких преступлений.
Существовало лишь предположение, что владыка Андроник был казнен красными при подходе к Перми войск Временного Сибирского правительства. Газета «Освобождение России» 2 января 1919 года сообщила: «По имеющимся сведениям, местный пастырь, архиепископ Андроник был закопан живым в землю. Как подробность передают, что когда владыка был завален землей по грудь и начал мучиться, один из присутствующих красноармейцев убил его двумя выстрелами в голову».
Но другая белая газета — «Вестник Приуралья», основываясь на слухах, утверждала, что «архиепископ выслан красными из Перми в одно из сел Архангельской губернии».
Кстати, в официальном журнале Наркомюста «Революция и церковь» за 1919 год епископ Гермоген тоже объявлен живым и пребывающим «в темном царстве контрреволюции на Дону». Бывший председатель Екатеринбургского Совдепа Белобородов вынужден был официально опровергнуть подобные заявления. По его мнению, Гермоген был расстрелян Уральской ЧК (в действительности утоплен заместителем председателя этой ЧК, председателем исполкома Тобольского Совета и командиром Тюменской речной флотилии Хохряковым в ночь с 29 на 30 июня 1918 года в реке Туре).
Тюменские чекисты-латыши Падерно (по другим данным, Падернис) и Добилас утверждали, что когда служили в конной милиции при пермской чека, то принимали участие в ликвидации архиепископа Андроника. В ночь с 6 на 7 июня 1918 года в пяти верстах от Перми по Сибирскому тракту на опушке леса Андроник был закопан живым в землю и расстрелян председателем пермской ЧК Воробцовым**, начальником конной милиции Пластуновым, его заместителем Жужговым и милиционерами Падернисом и Добеласом.
«… Отвязали от пролетки лопату, дали ему лопату, приказали копать могилу. Андроник безоговорочно взялся и начал копать под высокими елями. Грунт земли попался крепкий: красная глина. Копка могилы шла медленно, у Андроника руки непривычные к физическому труду, да при этом дряхлость и бессилие… Для ускорения дела пришлось копать латышам. Они выкопали сколь полагается.
Затем сказали: «Давай, ложись». Он лег, а могила оказалась коротка. Подрыли в ногах: лег во второй раз — еще коротка. Еще рыли — могила готова. Андроник помолился на все стороны минут десять, мы ему не мешали. Затем он сказал: «Я готов». Лег в могилу, сложил руки на грудь. Затем мы его забросали землей и произвели несколько выстрелов в голову. Процесс похорон окончился. Наследства осталось от Андроника чугунные часы и серебряный крест с изображением Богородицы под синей эмалью, цепь и крест под золотом…»
Только через восемьдесят лет, в 1999 году, обстоятельства страданий и мученической смерти Пермского архипастыря перестали быть тайной. Тогда же архиепископ Андроник причислен к лику местночтимых святых Пермской епархии. Общецерковное почитание в лике святых ново-мучеников совершено на юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в августе 2000 года.
Преступление без наказания
То ли зачлись вороватым тюменским чекистам их прежние пермские «заслуги», то ли по каким-то другим причинам, но за присвоение чужих ценностей их лишь исключили из партии и уволили из ЧК.
Похожими, достаточно мягкими наказаниями отделались в том же 1919 году руководители других губернских ЧК, также нечистые на руку. Например, высокопоставленные казанские чекисты — латыши Лапинлауск и Кангер — были обвинены в присвоении вещей арестованных, вымогательстве взяток и систематическом пьянстве в ущерб работе. Хотя вина этих деятелей ЧК была полностью установлена трибуналом, только Лапинлауск, начальник секретно-оперативного отдела ЧК Казани, получил пять лет тюрьмы.
Впрочем, сразу же после приговора его отправили на психиатрическое лечение, а через год освободили от тюрьмы под личное поручительство земляка зампреда ВЧК Петерса.
Девятнадцатилетняя чекистка Кангер была вообще амнистирована, так как являлась любовницей председателя казанской ЧК Карлсонса. Самому Карлсонсу, чьи подчиненные и интимные подруги в ЧК за взятки выпускали арестованных, вся эта история стоила только снятия его с должности и назначения в центральном аппарате ВЧК преподавателем курсов оперативной подготовки. Вскоре Карлсоне опять на большом посту в Украинской ЧК. Его расстреляют только в 1937 году совсем по другому поводу. А тогда, в 1919-м, на его место главы казанской ЧК из Москвы был прислан очередной латышский чекист — Девинталь.
Такое засилье латышей в руководстве чекистских органов Поволжья, Урала и Сибири как-то не вяжется с утверждениями современных латышских политиков о зверствах НКВД в предвоенной и послевоенной Латвии. Впору их спросить: кто же являлся родоначальником всей этой карательной системы?
Что касается Ко-мольцева и его подчиненных по тюменской ЧК, то уже через год они обратились в ЦКК РКП(Б) с просьбой о восстановлении в партии большевиков, в чем им было отказано. После этого следы Падерно-Падерниса и Добиласа затерялись, а Комольцев стал заведовать в Ялуторовске отделом народного образования и комиссией по оказанию помощи голодающим. В 1922 году его восстановили в партии и поставили руководителем учет-
но-распределительного отдела Тюменского губкома РКП (б). Когда такой партийно-кадровый кульбит вызвал недоумение у тюмен-цев, то Комольцева по решению ЦК РКП(б) перебросили в Ставрополь на должность завпред-отделом, одновременно избрав членом губкома партии.
В 1924 году он заболел и возвратился на родину, в село Красногорское теперь уже Исетского района Тюменского округа Уральской области, организовал, как в столыпинские времена, выселок-хутор «Искра», куда вошли 32 крестьянских хозяйства.
После их обобществления в колхоз «Свободный Урал» семья Комольцевых часто меняла места жительства: 1930 год — села Исетское и Заводоуковское, 1931-й
— Ташкент, 1932-й — Сызрань, 1933-й — Ульяновск. Там Степан Александрович умер в 1963 году.
Улица «железною наркома»
Когда в ноябре 1923 года упразднили Тюменскую губернию, то прежняя губчека, ставшая Тюменским окружным отделом Полномочного представительства ОГПУ по Уралу, переместилась из бывшего дома Жернакова на углу Ишимской и Томской в другой угловой дом — Брюханова на улицах Республики и Семакова.
О чекистской преемственности улиц, носивших названия сибирских городов Ишима и Томска, вспомнили в 1937 году, когда в стране небывалого размаха достиг культ работников НКВД. Казахский поэт (акын) Джамбул Джабаев сочинил песню о «железном наркоме»:
В сверкании молний
ты стал нам знаком,
Ежов — зоркоглазый
и умный нарком.
Великого Ленина мудрое слово Растило для битвы
героя Ежова.
Великого Сталина
пламенный зов
Услышал всем сердцем,
всей кровью Ежов!..
В январе 1937-го Ежову присвоили звание генерального комиссара государственной безопасности. 16 июля город Сулимов Орджоникидзевского края переименовали в Ежово-Черкесск. На следующий день Ежова наградили орденом Ленина «за выдающиеся успехи в деле руководства органами НКВД по выполнению правительственных заданий». Эта стандартная формулировка подразумевала заслуги Николая Ивановича в развертывании массовых репрессий, подготовке фальсифицированных следственных дел и политических процессов.
Во многих городах появились улицы Ежова. Тюмень не стала исключением.
Окончание следует.
** Воробцов, по другим данным Ворожцов, возглавлял ЧК в Сарапуле, Мотовилихе и Перми. Убит белыми при взятии Перми в декабре 1918 года.
***
фото: мемориальная доска Павла Хохрякова: герой или палач?;дом Брюханова, а ныне — библиотека ТюмГУ.