Артур Джансузян: «Hадо видеть землю»
— Из авиации надо уходишь здоровым, чтобы найти себя на земле, — говорит Артур Джансузян, бывший военный и полярный летчик.
Артур Андроникович «спустился на землю» в 55. Сейчас у него строительная фирма. Но в душе летчик всегда остается летчиком. Бывает, и накатит иногда тоска по небу, по прекрасному и коварному Северу…
Сидя в рабочем кабинете за широким столом, Артур Андроникович вспоминает:
— … На Севере области начинали разведывать большие запасы нефти и газа. Особенно газа. В 1961-63-х годах там шла электро-, сейсмо-, геологоразведка. И мы, молодые пилоты, бывшие военные, уволенные по сокращению из ВВС, пошли в народное хозяйство, отправились на Север. Я тогда переучился летать на кукурузнике. В хозяйстве это была самая главная техника…
Джансузян показывает мне в атласе полуостров Ямал. Сюда, в центр округа, летчики свозили рыбу, оленину и другие грузы с Гыдан-ского полуострова, мыса Каменного, Харасавэя, Диксона. Зимой садились на ледовые аэродромы. Летом летали на гидросамолетах.
Джансузян работал на Севере почти 30 лет. Налетал над Ямалом около 18 тысяч часов. Говорит: «Не дрогнула ни одна стрелка на приборах». Но сложных полетов было очень много. Особенно в Заполярье, в бассейне Карского моря, на Новой Земле… Казалось бы, погода хорошая. А проходит машина точку возврата, с которой еще можно вернуться назад, летишь дальше, и горло пересыхает: под тобой вода, и туман вокруг. Пилоту приходилось сажать вертолет на крохотные пятачки. Сделать это очень сложно, когда кругом все белое…
— Когда сажаешь машину на снег, вверх поднимается туча снежной пыли — снежный вихрь — и окутывает весь вертолет. Но надо видеть землю! Если не будешь видеть, даже на расстоянии 20 сантиметров от земли можешь перевернуть машину. Поэтому, когда мы шли на посадку, бросали на снег какой-нибудь черный предмет, — рассказывает Артур Андроникович.
Самое коварное, что подстерегает летчика на Севере, это погода. Небо чистое, а через десять минут может так все затянуть, что не знаешь, куда идти.
— 15 октября 1965 года. В этот день я сто процентов должен был разбиться в горах полярного Урала, — вспоминает Джансузян. — Мы везли геологический груз на борту МИ-4: пробы полярного грунта, еще что-то…Там же все таблица Менделеева собрана! Наш вертолет попал в туман в ущелье. Пришлось лезть винтом вверх, осторожно набирать высоту, чтобы не задеть скалы. Когда тысячу метров с чем-то набрали, горы под нами остались, мы их уже не видели под облаками. Со мной на борту были молодые второй пилот и бортмеханик. Они говорят: «Мы уже попрощались». Я им: «А что прощаться? Надо верить приборам. Приборам если веришь, никогда ничего не случится».
С тех пор для себя Артур Андроникович отмечает день рождения два раза в год.
Джансузяну предлагали вернуться в военную авиацию, но он не пошел. Решил: если будет серьезная необходимость для страны -только тогда.
— В армии как? Если назавтра у меня полет — пятьдесят минут или час, то сегодня я целый день тренируюсь, и еще вечером все повторяю вплоть до каждого поворота рычага, — говорит Артур Андроникович. — В гражданской авиации по-другому. Гражданские летчики более самостоятельны. Я приехал в первый день на Север, мне Ванька Широков говорит: «Ну что, полетели?» — «Куда, Ваня? А как же тренировка?» Но потом ничего, привык. Сначала вторым пилотом летал (тех, кто пришел из военной авиации никогда не ставили сразу первыми пилотами).
Каждый год в феврале-марте Джансузян выполнял специальные рейсы из Салехарда на Новую Землю. Острова в то время служили полигоном для испытания ядерного оружия.
— Ничего страшного там не было. Радиация разве… Ну, видите — я же живой!
Артур Андроникович говорит, что если бы ему сейчас было 18 лет, он хотел бы снова пройти точно такой же жизненный путь, какой лежит сейчас за его плечами.
— Север — он самый прекрасный! Особенно осенью, в сентябре месяце, когда на высоте 100-150 метров идешь над тундрой. Там все цвета радуги: желтый, синий… На Малую Землю заходишь на посадку, смотришь — медведь белый. А ну-ка, бортмеханику говорю, сейчас мы метрах на пяти сфотографируем его. Зависнешь над ним, а он, бедненький, — в торосах… А Карские ворота проходишь -страшно. Не дай Бог, один двигатель откажет… — вспоминает Джансузян.
Три фотографии у Артура Андрониковича всегда с собой. На первой — курсант Балашовского высшего военного летного училища. На второй — молодой военный летчик. На третьей фотокарточке — цветной — летчик уже гражданской авиации.
— Вот — вся моя жизнь, говорит он.
Но это — все-таки еще не вся жизнь. Только часть жизни. Пусть прекрасная, пусть романтическая, но — только часть. Как я уже написала в начале, пришел день, и летчик Джансузян спустился на землю. И стал… строителем.
— А как это получилось?
— Ушел из авиации, переехал в Тюмень. У меня здесь был друг. И как-то все завертелось, получилось. Открыли строительный кооператив в 1989 году под эгидой Тюмень-гортреста. Но в 2005 году трест распался. На улице Кубанской тогда частный дом два года продавался. Кооператив его купил и на его месте построил новый дом за 6 месяцев…
Теперь в двухэтажном домике из красного кирпича и располагается офис компании «Фасадоре-монт». Так уж вышло, что занимается компания в основном ремонтом медицинских учреждений. Больницы в Нижней Тавде, Тобольске и Ярково, Тюменский областной роддом, детская поликлиника на Ленина, 69, второй и третий роддома…
Последними объектами Джансузян особенно гордится. Раньше внутри была разруха полная, «47-й год», как он говорит. А теперь, кто бы ни зашел, всем нравится. Все роженицы стараются туда попасть, потому что и обслуга хорошая, и обстановка внутри.
Сейчас компания начинает работать на селе. В районе Нижней Тавды строит новый коровник на 400 голов. К тому же, планомерно продолжаются работы в больнице железнодорожников.
Несмотря на то, что строительная отрасль переживает не лучшие времена, «Фасадоремонт» на жизнь не жалуется. Может, потому что руководитель компании Артур Джансузян привык много работать и получает от этого удовольствие.
— Работа — мое единственное хобби, — говорит Артур Андроникович. — Если есть какое-то дело, я могу не спать сутками без физической усталости. Нет работы — что-то сразу идет не так. Но переживать не люблю. Что бы ни случилось, я всегда всем говорю: «Хуже смерти ничего не бывает, запомните».
***
фото: Артур Джансузян — теперь и прежде.