С «Интернационалом»
С этим партийным гимном под красным знаменем бродят по тюменским улицам призраки коммунизма.
«… На горе веем буржуям мировой пожар раздуем»
Ленин и его сподвижники искренне верили, что Октябрьский переворот 1917 года в Петрограде станет только прологом к общеевропейскому социалистическому пожару.
Троцкий выразился предельно откровенно: «Россия должна стать лишь охапкой хвороста для разжигания мировой революции».
Ему вторил Свердлов: «Мы начнем в России, где все, благодаря войне, потеряно. Пожар неминуемо распространится… Риска у нас нет никакого. Мы, большевики, выиграем во всех случаях».
Подвел черту Ленин: «Наше дело — есть дело всемирной пролетарской революции, дело создания всемирной советской республики».
По идеологической доктрине Ленина — Троцкого — Свердлова пролетарии каждой из воюющих тогда стран должны были подняться против своих правительств и буржуазии и захватить власть в свои руки.
В известном фильме «Чапаев» есть такой эпизод: комиссар чапаевской 25-й стрелковой дивизии Фурманов спрашивает начдива: «Ты за коммунистов или за большевиков?» Каверзный вопрос озадачил Чапаева. Но он не растерялся: «Я за Интернационал». Тогда Фурманов уточнил: «А за какой?» Чапаев и здесь не смутился: «А Ленин за какой?» «За Третий. Он его и создал», — ответил Фурманов. «Ну и я за Третий», — припечатал Василий Иванович.
Этот фрагмент из фильма показал политическую неосведомленность Чапаева и других рабочих и крестьян, брошенных в гражданскую войну, развязанную как раз лидерами Третьего интернационала, или сокращенно — Коминтерна.
Улица с таким названием есть в Ханты-Мансийске. Была и в Тюмени, после 1957 года стала Гвардейской. Еще одна улица называется Интернациональной и продолжается от кольца улицы Калинина и Московского тракта до бывшего аэропорта «Плеханово».
Известно, что Исполнительный комитет коммунистического интернационала (ИККИ) был организационно оформлен 5 марта 1919 года. Но его начало заложено задолго до Первой мировой войны. В вопросе об отношении к этой войне ЦК РСДРП (б) провозгласил лозунг превращения империалистической войны в гражданскую. От такой мрачной перспективы многие участники Второго интернационала отказались, за что Ленин назвал этот интернационал «оппортунистическим».
Уже в 1918 году Коминтерн начал создавать компартии в Германии, Австрии, Венгрии, Польше, Финляндии и других странах. Установки Ленина на «организацию насилия во имя интересов трудящихся…, война не на живот, а на смерть…, наша сила в гражданской войне» звучали во всех газетах того времени. «Красная газета» в статье «Это революция» (2 октября 1918 года) убеждала читателей: «Мы знаем, что настанет час, и во всех странах произойдет то же, что и у нас. И слава тем, кто был первым в превращении империалистической войны в гражданскую… Слава раздувающим мировой пожар… Не прекратим нашей борьбы до тех пор, покуда весь мир не превратится в социалистическую республику».
Добровольцы или наемники
Ленинское ноу-хау времен Гражданской войны в России, которое никак нельзя обойти своим вниманием, — активное привлечение в Красную армию и ВЧК революционеров-интернационалистов из числа иностранцев.
В те годы в России действительно оказалось много иностранцев — эмигранты, временные рабочие, военнопленные из германской, австро-венгерской и турецкой армий, освобожденные из плена после октября 1917-го. И часть этого иностранного десанта действительно активно встала на сторону большевиков, дав многотысячную армию интернационалистов, основу будущего Коминтерна. В Красной армии были целые крупные воинские соединения из чехов, немцев, сербов, корейцев. А также из ставших для Советской России к тому времени иностранцами латышей, литовцев, эстонцев, финнов и поля-
ков. Но больше всего среди интернационалистов-красноармейцев было китайцев. В Москве при Реввоенсовете существовал даже отдельный штаб китайских отрядов под началом Шен Чен-хо.
Китайцы (кроме тех, что издавна жил на Дальнем Востоке) в России оказались в Первую мировую войну. Тогда своих мужиков мобилизовали на фронт, а экономика требовала рабочих рук. По договоренности с царским правительством китайские подрядчики начали эшелонами завозить в Россию земляков. Власти были в восторге: ехали люди, готовые за мизерную плату валить лес, тянуть дороги, класть рельсы, подметать улицы. При этом — непьющие, исполнительные, терпеливые, спят вповалку в бараках, едят любую бурду… Этот процесс во многом схож с положением гастарбайтеров в современной России.
Все бы было хорошо, но после 1917 года русские разделились на белых и красных — куда деваться более чем 150-тысячной трудовой армии китайцев? Поскольку самих россиян, желавших воевать друг с другом, первоначально было немного, то противоборствующим политическим силам пришлось привлекать иностранных волонтеров. Вместе с латышскими стрелками, мадьярами, немцами и прочими «интернационалистами» китайцы охраняли Ленина, Троцкого и Свердлова. Служили в воинских соединениях и карательных отрядах.
В 1919 году будущий советский журналист N 1 Михаил Кольцов написал: «Мне довелось видеть первые советские китайские формирования. Просторные казармы у Воробьевых гор, чисто выметенные полы, ряды винтовок, низко стриженные головы. Короткие фразы-команды. Коммунистические воззвания на стенах. Портрет Ленина. Косые глаза. Медленные конфузливо-бесстыдные улыбки на темных лицах. Высокий визгливый смех. И тщательное, долгое умывание из крана… Так же буднично и старательно, как по утрам желтые красноармейцы мыли свои жесткие круглые головы, пошли они теперь на Волгу, на Украину, на Урал и в Сибирь, стреляют в черные незнакомые дома, опустошают кумирни незнакомых и ненужных им богов».
Китайцев использовали и белые. В мемуарах белогвардейца Романа Гуля есть такой эпизод: «Кто-то идет навстречу. Кто идет?» — «Китайский отряд сотника Хоперского». Подошли: человек тридцать китайцев, вооруженных по-русски. «Куда идете?» — «Ростов, большевик стреляй». «И зачем эту сволочь набрали, ведь они грабить к большевикам пошли», — говорит кто-то. «Это сотник Хоперский, он сам — вывезенный китаец, вот и набрал. В Корниловский полк тоже каких-то персов наняли…»
Мало известно, что вместе с Верховным правителем России адмиралом Колчаком и председателем его правительства Пепеляевым 7 февраля 1920 года в Иркутске на льду Ангары был расстрелян и третий человек- китаец Чен Тинфань. В колчаковской контрразведке он расстреливал и пытал, да еще обучал тонкостям восточных пыток русских офицеров.
За деньги или за идею?
Участие китайцев в нашей Гражданской войне долго старались не вспоминать. Может, эти исторические факты и совсем бы забылись, да куда деть классику литературы — Шолохова, Бабеля, Булгакова, Николая Островского?
У каждого упоминаются китайцы, воюющие за большевиков. Да и в Тюмени на памятнике Борцам революции среди погибших «интернационалистов» — латыш Дульнис, немец Ольберх, венгр Абрек и китаец Чин-Лин. А к Интернациональной улице примыкают Дальневосточный и Пекинский переулки.
Григорий Мелехов в шолоховском «Тихом Доне» размышляет: «Китайцы к красным добровольцами поступают и за хреновое солдатское жалование каждый день рискуют жизнью. Да и причем тут жалование? Какого черта на него можно купить? Стало быть, тут корысти нету, что-то другое…»
Сохранилась характеристика китайского батальона из донесения советского военачальника Ионы Якира: «Жизнь они (китайцы) легко отдавали, а плати вовремя и корми хорошо».
Деньги были для китайцев скорее индикатором, показателем того, что новый наниматель (советская власть) честно выполняет обязательства. Реально же большевики предложили китайцам нечто большее: повышение социального статуса. Были «китаезы», «ходи», растерянные, малограмотные, плохо понимающие по-русски, оборванные, голодные, забытые в чужой стране. Стали элитными частями новой власти. Опять же — жалование, форма, пайки… Ну а пуля… Все равно в Россию нелегкая занесла!
Бывший офицер китайской армии Жен Фучен, владевший, кроме родного, английским, русским, японским, французским и индийским языками, привез в 1914 году на Урал китайцев-работяг. Когда здесь в мае 1918-го началась Гражданская война, 34-летний битый жизнью Жен Фучен сформировал из своих соплеменников воинскую часть. Вряд ли он вдруг искренне уверовал в коммунизм. Просто появилась возможность заняться привычным командирским делом: умный, сильный и смелый китаец не упустил свой шанс. Созданный им 225-й китайский полк в составе 29-й стрелковой дивизии 3-й армии Восточного фронта стал крупнейшим однонациональным воинским формированием на Урале. В боях на подступах к станции Выя этот полк потерял около ста человек убитыми, погиб и Жен Фучен.
Получивший в Чусовой пополнение из работавших на строительстве Ляминской железнодорожной ветки китайцев, полк под командованием Ля Цзехена вел в декабре 1918 года ожесточенные уличные бои в районе станции Пермь-М и у села Троица (на подступах к Перми), где погибло более двухсот китайцев — позднее здесь установлен мемориальный комплекс.
Продолжение следует.
***
фото: Дальневосточный переулок в тени деревьев;пейзаж улицы Интернациональной с одиноким велосипедистом.