Восстание Спартака на тюменской сцене
«Не раз слезы катились из глаз моих, не раз чудесные подвиги рудиария приводили меня в волнение, и я был немало огорчен тем, что ваша повесть оказалась такой краткой…» Джузеппе Гарибальди
Это огорчение выразил Гарибальди в 1874 году, обращаясь к Рафаэлло Джованьоли, автору легендарной книги «Спартак». Читатель не хотел, чтобы история о рабах-героях и господах заканчивалась на 615-й странице. Он жаждал продолжения. Но, пожалуй, во всем нужна мера, и порой продолжение славного оригинала не соответствует его уровню…
19 мая в Тюменской филармонии артисты из государственного академического таетра классического балета представили балет «Спартак» в постановке Натальи Касаткиной и Владимира Васильева. Зал был полон. Но заметно поредел после антракта.
Зрители вели себя по-разному. Одни внимательно следили за каждым движением танцоров. Другие читали смс-сообщения, уткнувшись в мобильные телефоны, создавая их горящими экранами какой-то мобильный ореол. Один из телефонов настойчиво светил мне в левый глаз, но это не помешало разглядеть некоторые технические ошибки танцоров, однообразие декораций, комичную, не похожую на трагический роман Джованьоли, общую картину «Спартака»…
На сцене Спартак (Алексей Орлов), одетый в простые одежды землистого цвета, держит меч. Сражается один с римлянами. Жар битвы невозможно ощутить полностью. Слишком уж вяло танцоры открывают первый акт. То не допрыгнут, то носочек не дотянут. Наверное, разминаются?
И, видимо, надеясь, что танец вот-вот перерастет в высокое — «балет», нам придется подождать.
Ситуацию спасает балерина Людмила Доксомова, которая выступает в роли Эвтибиады, амазонки, наложницы сурового военачальника Красса. Хрупкая, гибкая, она начинает танцевать. Ее руки описывают в воздухе легкие, еле заметные узоры. В прыжке она напоминает крошечного мотылька, резвящегося у разгорающегося огня. Однако Доксомова играет злодейку, обольстительницу, поэтому в романтике этого «мотылька» мы сразу видим подвох. Пытаясь соблазнить Спартака, исполняя танец «римской волчицы», Эвтибиада терпит фиаско. Ведь сердце раба принадлежит красавице Аврелии.
Кроме любовных переживаний и вялой борьбы за свободу, балет насыщен сценами несколько эротического характера. Пожалуй, это его изюминка. Ведь ни в «Лебедином озере», ни в «Жизели», где женских ролей куда больше, нежели мужских, вы не увидите столько интерпретаций любовной игры. В «Спартаке» балерины, подобно кошкам, забираются на спины, грудь танцоров-мужчин. Изгибаясь, обвивают своим телом и руками «грозных римлян».
Эти сцены заинтересовали даже тех, кто дремал, уткнувшись в мобильный телефон. Некоторые зрители принялись хихикать, аплодировать. Все эротические сцены прошли на «ура». Вновь подчеркнув — «народ требует зрелищ», и, желательно, самых будоражащих. Поэтому пришедшие после рабочего дня тюменцы, наверное, отлично расслабились. Правда, хорошо, что детей с собой не взяли. Ведь зрелище точно не детское…
Но смотрим дальше. Несколько бравых, подтянутых воинов-танцоров, ведомые Спартаком, стремятся на бой с беспощадным диктатором за свободу. Правда, наши герои, пытаясь побороть войско Красса, как-то быстро теряют свой пыл. То сражаются, то танцуют. Если бы они совместили эти два «огня» — картина была бы блестящей. Но, пытаясь выглядеть серьезно, они всего лишь напоминают разбросанных по сцене оловянных солдатиков.
Спартак сражается до последнего, размахивая мечом. Набирает оборот за оборотом. Прыжок. Другой… Наконец-то на сцене возникает бунт — бунт танцора, бунт свободного человека. Спартак хлещет мечом по щитам. Выполняет стремительные вращения на месте, отстраняя от себя римлян. Но, как и другие рабы, пораженный врагом, — умирает… Римляне добивают героя длинными копьями и уносят со сцены…
Темно… Только горят крошечные огоньки в руках Аврелии, оплакивающей Спартака. Балерина в серебряном одеянии танцует скорбь. Музыка плачет, как тысяча вдов. Балерина кружит, бросается из угла в угол. И вновь тишина… Аврелия падает без чувств. Красс празднует победу. Но стоит потухнуть последним огонькам, а кулисам приблизиться к центру сцены, как из темноты декорационной арки в желтом, пылающем свете возникает образ Спартака.
Наверное, это появление — напоминание о том, что дух свободы живет в человеке вечно. А последний танец Аврелии — лишь крик о настоящей чистой любви. За эти два высоких чувства, пожалуй, и стоит любить «Спартака» — книгу, фильм или балет…
***
фото: