Искусство любоваться облаками, отражающимися в лужице
— Когда гуляешь по этому скверу, такое умиротворение наступает, — признается художник Александр Васильев, когда мы встречаемся с ним в сквере Депутатов. — Благовещенский собор отгородился, но зато когда поют колокола… Мы сюда и с ребятишками ходим на пленэры, и собор я писал со стороны Широтной.
25 лет Васильев преподает живопись в художественной школе имени Митинского, учит детей самому сложному ремеслу из художественных — писать пленэры. Сам родом из маленького провинциального городка намного старше Тюмени — из Галича Костромской области. В детстве Александра не было гаджетов, дети играли в лесу, на озере. Старший брат и дядя Васильева — профессиональные художники, Александр вырос на их работах.
— Раз вы водите детей на пленэры, то наверняка задумывались, почему природа изначально в живописных полотнах была фоном и только уже ближе к Х?Х веку пейзаж стал самостоятельным жанром?
— Да, пленэр — это европейская традиция, она пришла из Англии, Франции. До этого главнее были библейские сюжеты, где пейзаж был фоном.
— Мне кажется, это связано с философией. Наступила эпоха Просвещения, когда умы обратились к эмпирическому знанию, к изучению природы. И вот в моде была философия Руссо, природосообразность…
— Может, так, а может, кто-то один нарисовал пейзаж, а кто-то другой подхватил эту идею — и начали развивать тему.
— Кто из живописцев вам ближе?
— Поскольку я художник пленэрный, то люблю российских пленэристов. Любимый — Константин Коровин, люблю Исаака Левитана и их последователей. Это Игорь Грабарь, Сергей Виноградов, Владимир Стожаров. Я учусь на их работах и учеников учу на их примере. Из зарубежных художников своим ученикам показываю импрессионистов, разбираем, как они работали с цветом. До импрессионистов живопись была тональная, тоновая, а они ввели более открытый, свободный цвет.
— По вашим картинам видно, что вы колорист. Но я поражаюсь, как можно разобраться, рисуя природу, в оттенках зеленого — он же подавляющий.
— Да, с зеленью очень сложно разобраться. Я своим ученикам говорю: убирайте зеленые краски, работайте с земляными оттенками, смешивайте желтый с черным, но открытой зелени нельзя, иначе будет все зеленое. Писать пейзаж сложно. На самом деле, мои первые работы были вообще зеленые. Чтобы этого не произошло, пленэры нужно начинать писать рано утром и вечером, когда все насыщается теплым светом, и открытый зеленый цвет уходит.
— Говорят, прерафаэлиты открыли такую науку в колористике, как разноцветные тени. Что тень может быть с розовым, с голубым оттенком, в зависимости от того, от чего и на что она падает.
— Я своим ученикам говорю: что такое колорит? Это преобладание одного оттенка или группы цветов над всеми. И так — во всем. Даже если есть тень и она по идее темная, холодная, то там обязательно будут теплые оттенки, рефлексы, просто доминировать там будет холод. Поэтому при работе на натуре нужно уметь делать какие-то нашлепочки, найти эти замесы за те два-три часа, что пишешь пленэр. Это же скоростной жанр. Через три часа будут совсем другой цвет, свет, фактура… Иногда проработку таких вещей уходит два-три сеанса.
— Художник Юрий Рыбьяков говорит, что очень быстро рисует свои пленэры — за два-три пасмурных вечера…
— Он больше график, чем живописец. Акварели писать не проще, но по времени быстрее, чем маслом. Да и многое зависит от человека: одни художники пишут быстро и легко. А тот же Валентин Серов писал долго, но смотришь на его работы — и ощущение легкости, свежести и экспрессии.
— Как выбираете тему пейзажа? Идете где-то, увидели ракурс — все, схватили?
— Это очень важный момент. Бывает, идешь куда-то, и случайно что-то совпало. А бывает, с этюдником и рюкзаком красок шаришь несколько часов и возвращаешься ни с чем. Можно что-то двигать, изменять, но я ищу практически готовые ракурсы.
— Ваши любимые места в Тюмени?
— Зарека, старая архитектура. С одной стороны, замечательно, что реставрируют храмы, но когда на нем след веков, когда он обшарпанный, сложный по цвету — художников это притягивает. Или вот дом на перекрестке Щербакова и Береговой, ему больше двухсот лет, кто его только ни рисовал. Только у Александра Новика восемь картин с этим домом! Возможно, будет выставка, посвященная этому дому. За монастырем было красиво. Но все так быстро меняется. У меня есть один знакомый художник в Eкатеринбурге, который умеет сносить новые кварталы, он пишет, будто их нет, — и остается старый Eкатеринбург.
— А с ботанический точки зрения вы знаете природу? Ученику объясните, чем отличается клен от ясеня?
— В основе любой формы лежит конструкция. В первом же классе на пленэре мы говорим об особенностях каждого дерева, кустика. Поэтому дети и бегут в художку с огромными глазами и спрашивают у родителей, почему занятия всего три раза в неделю, а не восемь.
— Вообще же, наверное, природа, пребывание на ней — огромная необходимость сегодня?
— Eсли мы не будем общаться, гармонизироваться с природой, то станем разрушаться. Поэтому нужно с детства гулять, ездить в лес, обниматься с деревьями. Нужно, чтобы такие поездки были потребностью! Мы там заряжаемся, отдыхаем, восстанавливаемся. Детки приходят к нам в художку, и мы учим их любоваться облаками, которые отражаются в лужице, — это очень важное дело.
***
фото: Александр Васильев.