Мы — люди каменного века
Помните сказку Льва Толстого про воробьишку? Подул ветер, дерево закачалось. Глупый птенец говорит: «А зачем деревья качаются? Пусть перестанут качаться, и ветра не будет».
Я вспомнил эту сказку, прочитав отчет нашего корреспондента с заседания депутатской комиссии по градостроительству. Депутаты спрашивают, отчего в воздухе столько пыли? Вчетверо против нормы? Чиновник-докладчик отвечает: «Количество пыли увеличилось из-за того, что в городе усилились ветра…»
А отчего ветра усилились? Земля с орбиты съехала?
Готов предположить, что и здесь сыграло свою роль сокращение деревьев на улицах и площадях Тюмени. Но чиновники, скорее всего, станут возражать.
Чиновники распоряжаются жизнью и судьбой деревьев. Хотя эти деревья, как и многое другое, чем чиновники готовы распоряжаться, чиновникам не принадлежит. Деревья принадлежат нам, горожанам. Следовательно, мы и должны решать судьбу наших зеленых братьев.
Готов сделать еще одно предположение. Может быть все оттого, что сами чиновники все охотнее перебираются в загородные дома, где они сами и их потомки станут наслаждаться чистым воздухом, видами леса, пеньем птиц. Большинству же они оставляют раскаленные асфальтовые площади, тесные улицы, где ветер гонит пыль, автомобильный смрад. И возможность оплакать исчезающие непрерывно скверы. Ушел городской сад. Потом небольшой, но уютный скверик возле старой типографии, где вместо старых привычных кленов воткнули очередные прутики вперемежку с нелепыми кошками.
А на днях обнесли забором еще один скверик — у старого драмтеатра. Театр, понятно, обречен на слом. О судьбе скверика никто не заикается. Видимо, как это говорится у чиновников, «вопрос решен».
Я не стану утверждать, что нынешние чиновники хуже прежних. Они такие же «мичуринцы»: человек не может ждать милостей от природы, взять их у нее — наша задача… Один тип, независимо от партийной и классовой принадлежности. Те прежние, чтобы на три минуты раньше поспеть к московскому самолету, прорубили просеку через единственную в Сибири рукотворную дубовую рощу. Нынешние тоже преуспели в ликвидации зеленых насаждений. Несмотря на робкие протесты общественности. У нас выигрывают только строители.
Как горько высказался когда-то борец за сибирский кедр журналист и писатель Владимир Чивилихин: «Чем больше пишу, тем злее кедр хлещут». Ирония наших дней: назвать очередной квартал каменных джунглей «Александровский сад».
. Вчера я перечитал в «Одноэтажной Америке» Ильфа и Петрова главу, посвященную городу Чикаго. Смрадному, грязному, запущенному. В 1935 году. Примерно в то же время рабочие тюменского конного парка посадили деревья в нашем горсаду. Через семьдесят лет я видел в Чикаго ковры из тюльпанов вдоль автомобильных дорог. Через семьдесят лет закончилась жизнь тюменского городского сада.
Общество взыскует духовности и нравственности. Общество сетует на все возрастающую жестокость нравов. Бессмысленные кровавые преступления. Я думаю, если наложить кривую роста общественного ожесточения на кривую наших успехов в расчистке и застройке городских скверов и зеленых пятачков — они в значительной степени совпадут. Каменные джунгли рождают людей и нравы каменного века.
А поиск национальной идеи все продолжается. Отчего же не станет ею желание сделать нашу землю пригодной для жизни? Или для этого необходима «партия зеленых»?