«Золотой конек» как явление Театра
Пора, видно, такая. О чем бы ни шла речь — она начинается с напоминания «о трудном, о сложном времени». А наш разговор с директором Тюменского театра драмы Владимиром Коревицким — о начинающемся завтра очередном театральном фестивале «Золотой конек». Начинающемся, несмотря ни на что.
— Пора прекратить говорить о «плохом» времени, — сказал Владимир Здзиславович. — Ведь как корабль назовешь, он так и поплывет. Надо говорить об обычном времени, в котором мы живем. Упреждая ваш вопрос, зачем фестиваль нужен нам…
— Отчего же «упреждая»? Мы фактически начали разговор еще по телефону…
— Ответ простой. Я стараюсь в жизни быть последовательным. Поэтому намечая «Золотой конек-2008» на октябрь прошлого года, мы собирались провести его в стенах нового театра. Но старое здание театра уже закрывалось, новое еще не открылось, и мы поняли, что не сможем фестиваль провести. Мне пришлось заявить перед более чем тридцатью театрами, что по вынужденным обстоятельствам мы должны фестиваль перенести. Перенести, а куда? Нельзя же было зависать в виде вопроса. На апрель месяц, точнее дату не обозначили. Многое выслушали в свой адрес — и обиды тоже. Потому что американцы заказывали чартерный рейс, и поляки, и эстонцы. Но смирились. Потом я задал себе вопрос: а зачем именно сейчас, когда многие фестивали по России закрылись, мы назначили — на апрель. И если мы еще раз отложим, то это будет означать, что.
— Что «Золотой конек» закроется?
— Полагаю, что не исключен такой вариант. Люди перестанут верить. А ведь мы получаем со-рок-пятьдесят заявок на участие — это говорит, что наш фестиваль многие признали, что многим интересно приехать и показать свои спектакли. Поэтому я понимал, что так поступать нельзя. Второе: все-таки наша Тюменская область (здесь я выступаю, как патриот, как гражданин, как житель Тюмени) — находится в более выгодном экономическом положении, чем другие субъекты Федерации. Если отменить фестиваль по тем же причинам, по которым это сделано в других регионах, это будет выглядеть как-то странно. Я подумал, что организовывая и проводя фестиваль, мы еще раз подчеркнем стабильность в области. А мы — сказали и сделали. И показали.
— … что жизнь продолжается.
— Да. И я думаю, что мы поступили правильно. Правда, мы решили ужать число участников до двадцати, отказав другим. Потому, что мы — я! — приняли решение проводить фестиваль за счет собственных средств — от реализации билетов — и за счет средств наших партнеров-друзей театра. Это наиболее уязвимая составляющая нашего плана — средства от продажи билетов мы должны направлять на основную жизнедеятельность театра. Вторая составляющая — поддержка. Это Сибнефтепровод, Запсибкомбанк, акционерное общество «Бенат», «Новера»… Нам оказали помощь с призами -«Русская ювелирная сеть» и «Техномир». Я им выражаю искреннюю благодарность. И нашим информационным партнерам и спонсорам — телекомпаниям, газетам, Интернет-изданиям.
— Я заметил по программке, что Тюменский театр тоже выступает на фестивале, но — вне конкурса. Сколько раз приходилось наблюдать, что организатор — он же победитель в большинстве номинаций. Как бы ссылаются на то, что «дома стены помогают». А для вас собственные амбиции — на втором плане?
— Я перенял опыт других фестивалей. Мне показалось, что в этом есть рациональное зерно. Показать спектакль вне конкурса. Только для того, чтобы авторитетное жюри посмотрело и смогло высказать свое мнение о работе, которую принимающая сторона сочла необходимым показать. Но участвовать в марафоне соискателей немножко неделикатно.
— Зато почти повсеместно распространено.
— А мои друзья из Магниторского театра, которые организовали конкурс «Театр без границ», никогда свои спектакли не выставляли. Я сначала тоже недоумевал, а директор театра сказал именно это: «неделикатно». Конечно, свои, свое и все такое. Но чтобы уйти от обвинений в субъективизме, мы решили отказаться — мы приглашающая сторона и в конкурсе не участвуем.
— Позапрошлым летом вы и я, так получилось, смогли наблюдать один из самых знаменитых в Европе театральных фестивалей — Авиньонский. И видели, как стремятся участвовать в нем актеры и театры многих стран Европы и Азии. Что значит фестиваль для актера? Участие? Жажда победы и славы? Как соотносятся эти факторы?
— Сама по себе творческая профессия — комплиментарна. Хочется услышать признание, восхищение, благодарность, выражение восторга. Такая задача стоит перед любым актером, даже если это тайное, глубокое, внутреннее желание. А если твое творчество -режиссера или актера — рассматривают, анализируют критики, то речь идет не о комплиментарности — тут каждый получает свое, и хорошее, и плохое. Конечно, хочется быть победителем.
— Значит, и на сцене присутствует азарт, состязательность?
— Да. Но, в то же время, существует и корпоративная культура, понятие братства. И когда рядом с тобой десятки театров, круг общения — это возможность подпитаться, показать и посмотреть, проанализировать, сравнить… Новые контакты, новые друзья — благодатная почва. Есть зрители, есть актеры, мы их помогаем свести вместе. И когда к нам приезжают различные коллективы, вольно или невольно свой театр мы примеряем к другим. Все в поле зрения — какие тенденции складываются в театре, какие направления, развитие режиссуры, как выстраивается репертуарная политика? Это целый комплекс. И одновременно утверждение в мысли, что театр вечен, что бы ни происходило в мире. Что театр нужен. Что театр будет всегда. Но мы не должны забывать и о третьей составляющей явления по имени театр — о зрителе. Он получает возможность в одном месте увидеть десятки театров, не выезжая из родного города. Ну, не получились у нас в этот раз американский, польский, итальянский театры. В следующий раз приедут. Главное — театры захотели приехать. Несмотря на кризис, несмотря на финансовые трудности. Поверили нам и приехали.
— Пройдет десять дней, фестиваль закончится. Останутся позади очарования и разочарования, проблемы и открытия, слезы обиды и слезы радости. Что станет испытывать организатор «Золотого конька-2009»?
— Надежду на следующий фестиваль. Ведь в этом году впервые работало экспертное жюри, которое просматривало видеозаписи и решало: брать или не брать на фестиваль? А может быть, мы определим конкретную идею, направленность следующего фестиваля? Может быть, как предлагали мои французские друзья, это будет фестиваль гоголевского «Ревизора»? Три французских театра хотели бы приехать со своими работами, «Александринка» из Петербурга. Это было бы интересно. Хотя, с другой стороны, фестиваль одной пьесы в относительно небольшом, с театральной точки зрения, городе. Не знаю. Но сама идея хороша. Закончится фестиваль, будем думать.
— Это потом. А сейчас наш зритель уже сориентировался, что хочет смотреть?
— Мне звонят, советуются. Что я могу сказать? Каждый выбирает для себя. Что касается билетов, то мой заместитель по работе со зрителем сказала, что гарантирует, как минимум, 90-процентную реализацию билетов. Есть спектакли, которые вызывают больший интерес, в том числе и комедии. Есть сложные вещи. Узбекский театр приезжает с двумя спектаклями — «Небесные танцы» по Алишеру Навои и «Медея». Приезжает театр из Еревана. Тот и другой играют на родном языке. Возможно, мы подготовим для зрителя что-то вроде либретто. Многие ведь и не знают, что такое «Медея».
— Как сказать…
— Нуда, ты да я, да мы с тобой… Молодые люди сейчас мало читают. Правда, я заметил, что когда смотришь спектакль на незнакомом языке, начинаешь обращать внимание на другие вещи — как складываются отношения партнеров на сцене, как выстраивается диалог. Я заметил, что слушаю не того, кто говорит, а того, кому говорят, смотрю, как он реагирует — его глаза, руки. Или массовка -замечаю, что она живет чем-то своим, что ей все равно, что там делают и говорят главные герои. Кроме того, я еще сталкиваюсь с другой культурой, другим языком.
— Это верно. Лет 15 назад в самолете над океаном я смотрел «Дело пеликанов» с Джулией Робертс. Текста почти не понимал, но как завораживала игра. Однако вернемся к фестивалю. Что вы хотите ему и себе пожелать?
— Праздника. Праздника очищения, каким должен быть и каким порой является именно профессиональный театр. Я видел в жизни несколько таких спектаклей, после которых был не в силах ни аплодировать, ни разговаривать. Это был настоящий катарсис. Так что пусть будет праздник в душе, праздник в театре, праздник в городе.
ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ
… Диктофон был уже выключен. Наше время снова вернулось е разговор.
— А ведь в самые трудные и даже трагические годы в нашей стране вдруг резко возрастал интерес к театру, — вспомнил автор.
— Это правда. Между 1918 и 1920 годами в России появилось не сколько тысяч театров — в школах, в боевых частях.
— И о них еще писал Владимир Луговской: «… Зарайский полк играл «Царя Эдипа» среди июньских белых, как творог, берез…»
— В сложных общественных условиях театр становится не развлечением, а источником размышлений. Для этого он должен быть искренним и честным.
***
фото: в этом цехе рождаются декорации, в которых живет театр;студентка ТГУ Аня перед афишей фестиваля;в кассе театра