Художник Гидонас Барилкис

«Всякий работник, будь то писатель, художник, композитор, ученый, деятель науки и культуры, не может создавать, оторвавшись от общественной работы, от жизни. Без впечатлений, восторгов, вдохновенья, без жизненного опыта – нет творчества».

Дмитрий Шостакович

В книге «Художники Тюмени» вы найдете это имя на семьдесят второй странице – Гидонас Лейбович Барилкис. Слева – его черно-белая фотография.

Барилкис сидит, чуть склонив голову. Глаза грустные. В них какая-то тайна, та, что нельзя разгадать. Его губы не выражают эмоций, и все-таки я вижу улыбку. Внешне творец напоминает гениального Эйнштейна. Или доброго старичка из сказки.

Кто он – Гидонас Барилкис? Просто живописец, чьи работы находятся в музеях искусств и частных коллекциях? Или первооткрыватель, который подобно Колумбу нашел свою землю – землю неувядающего искусства? Я начала искать ответы на эти вопросы и наткнулась на массу интересных фактов из жизни художника…

История первая. «Родом из Каунаса»

Литва, Каунас. 1931 год. В пятнадцатый мартовский день на свет появляется мальчик, которого назвали Гидонас.

Ребенок растет, он любит бывать на природе, изучать окружающий мир…

В 1941-м начинается Великая Отечественная война. Островками по странам разрастаются фашистские концлагеря. Пленницей одного из них становится семья Барилкис. Погибают все… И лишь маленький Гидонас чудом остается в живых.

Наверняка он уцелел, чтобы вернуться в новый мир, окрепнуть, выучиться и стать художником. Чтобы придумать другую жизнь, наполненную сочными масляными красками, далекими от тех, зловещих, что были в сороковые…

В 1950 году Гидонас поступает в художественный институт в Вильнюсе. В 1957-м, будучи молодым и перспективным, приезжает в Тюмень.

Пишет автопортрет. Черные, словно знойная ночь, чуть вьющиеся волосы. Смуглое лицо. Высокий лоб. Карие глаза словно ищут нечто невидимое. Фотография, что украшает страницу Барилкиса в «Художниках Тюмени», – почти копия этого автопортрета. То же выражение лица, тот же взгляд… только думы, пожалуй, другие. Он уже опытный и известный живописец. А тот, что на автопортрете, всего лишь мальчишка двадцати шести лет, начинающий творить…

В 1970 году Барилкис вступает в Союз художников СССР.

Пишет портреты, пейзажи. Преподает в училище искусств. Участвует в зональных, областных и всероссийских выставках. А в 1981-м открывается его персональная выставка в Тюмени.

Художник живет полной жизнью, создает новые образы. Картины на тему «Студенческие стройотряды» – насыщенные, яркие. Главные герои – молодежь, веселая, беззаботная.

Пейзажи сине-зеленым маслом выражают гармонию природы. Портреты наполнены красками печали, любви и мечты. Барилкис удивительно рисует глаза своих героев. Голубые, зеленые, карие – и во всех есть душа, радость жизни.

… Тюмень. 3 августа 2007 года. Уходит из жизни Гидонас Барилкис. Семья художников теряет частицу себя, беднеет, как беднеют осенью деревья.

История вторая. «В мастерской воспоминаний»

– Я лично знал Гидонаса. Кажется, даже общие фотографии сохранились. Приезжайте ко мне в мастерскую, поищем, – отвечает на мой телефонный звонок известный тюменский художник Михаил Гардубей.

В мастерской – просторно и светло. Пахнет красками, деревом и чаем. В углу все еще стоит наряженная елка. А в центре – неоконченная картина: зеленые деревья с густой шевелюрой, дома частной застройки, за ними – храм с золотыми куполами…

Мы сидим на длинном диване, листаем старые фотоальбомы. В них – знаменитости тюменского искусства. Что-то эмоционально рассказывает Геннадий Вострецов. О чем-то задумался Николай Распопов. Вот и сам Гарду-бей. А Барилкиса нет… Почему?

– Точно помню, был он на фотографиях, – говорит Михаил Михайлович и открывает следующий альбом. Здесь мы и находим Гидонаса Лейбовича вместе с коллегой Гардубеем. Оба они сидят в мастерской, улыбаются.

Михаил Михайлович начинает рассказ.

– Одним из первых художников, кого я встретил в Тюмени, был Барилкис… В 1968 году я окончил училище в Ужгороде и приехал сюда. Сразу пошел устраиваться на работу в художественный фонд. Не знал, к кому обратиться, все мастерские заперты – художники работали над своими картинами… Поднялся на четвертый этаж. Первая дверь оказалась открытой. Над пейзажем трудился Анатолий Седов. А за следующей дверью творил Ги-донас Барилкис.

Знакомство у нас получилось несколько прозаичное. Кто я такой? Откуда пришел? Никто ничего обо мне не знал. Но началась работа, и со всеми коллегами я поладил… Помню, как мы с Гидонасом для пионерского лагеря создавали панно…

– Каким он был, Гидонас Барилкис?

– Интересным, своеобразным человеком. Немного наивным. Но мудрым. А когда видел чью-то удавшуюся картину – сразу выдавал свои чувства. Радовался очень. Хвалил… А еще он очень юмор любил. Порой опасно было какой-нибудь анекдот рассказать. Гидонас так смеялся, что мог закашляться, – улыбается Гардубей.

– А сам он анекдоты рассказывал?

– Да. Но больше любил слушать. И все говорил: «Без юмора и жить-то не стоит!» … А ведь судьба у него была непростая. Родители погибли в концлагере. Он попал в детдом. Годы тогда были голодные, и он с другими ребятишками за яблоками по чужим садам лазил. Однажды кто-то из людей недобрых ему в ногу палкой кинул… С тех пор Гидонас немного прихрамывал. Подшучивал над собой: «Рост мой на самом деле – метр девяносто, просто женщины меня всего обкорнали»… Кстати, к женщинам он относился очень уважительно. Жену свою любил. Жил только для семьи. К несчастью, потерял единственного сына, потом скончалась и жена… Все эти тяжкие потрясения могли сломить любого человека. Но Гидонас продолжал жить, творить… Картины его как сейчас помню. Они были очень яркими, насыщенными. Потом стали другими – более спокойными.

– А как он проводил свободное время?

– В шахматы любил играть! А однажды кто-то из коллег принес такую «заразу» – «уголки». Все эти шашечные баталии могли продолжаться очень долго. Иной раз даже работать не успевали. Гидо-нас придет, предложит сыграть. А мне некогда. Тогда они с Дмитрием Бобоничем партию начинают. У меня даже сохранился набросок: Бобонич и Барилкис сидят напротив друг друга и сражаются в «уголки». Знаете, в большинстве случаев Барилкис выигрывал…

Кроме шахмат и шашек, он увлекался музыкой. Кстати, окончил в прошлом музыкальное училище, кажется, в Вильнюсе … И все шутил: «Среди

художников я – музыкант. Среди музыкантов – художник». Только увидит пианино – садится и начинает музицировать. Вид у него сразу такой – вдохновенный, отрешенный. А играл он хорошо, душевно.

– А свое пианино у него было?

– Даже не знаю… Может быть, Ольга знает?

(Ольга Юрьевна – это невестка Гидонаса Лейбовича. Единственный человек, который, по словам Гардубея, в последние годы жизни был рядом с художником. С мужем Евгением, сыном Гидонаса, они прожили двадцать лет. Потом младшего Барилкиса не стало. А внуков живописцу Ольга и Евгений не оставили. Поэтому звучная, красивая фамилия Барилкис в нашем городе угасла, не получив своего продолжения…)

Кстати, мой вопрос о пианино возник неспроста. Он родился из одной городской легенды, которую рассказал мне один журналист. Она гласит: «Гидонас Барилкис потрясающе играл на пианино. Но своего инструмента у него не было. Тогда художник нарисовал на листе бумаги черно-белые клавиши и, касаясь их пальцами, извлекал из тишины известную лишь ему мелодию. Шло время, на настоящее пианино у Барилкиса все денег не хватало. И вдруг на десятом этаже его мастерской, что была на улице Республики над кафе «Кристалл», оно появилось! Этот сюрприз для художника приготовили друзья…»

Может быть, Ольга Юрьевна знает, где сейчас этот инструмент? Только где искать единственную из рода Барилкис? В Тюмени она или нет? Захочет ли говорить и делиться воспоминаниями?

Открываю телефонный справочник на букве «Б» и начинаю искать…

***
фото: Гидонас Барилкис;а это он же, молодой и еще не знаменитый.

Поделиться ссылкой: