Если человек без работы
Городские власти сегодня предлагают несколько вариантов помощи людям, которые уже остались без работы.
Один из вариантов – межведомственные комиссии в городских управах. Их задача – персонально работать с каждым, кто обращается за помощью. О том, как складывается работа такой комиссии, рассказывает руководитель управы Ленинского округа Олег Кияшко.
– В управу люди приходят после того, как вакансии, предлагаемые центром занятости, по какой-то причине не подошли. Каждую среду в три часа дня приглашаем людей, расспрашиваем о причинах увольнения, какую работу хотят получить… Приходят бухгалтеры, каменщики, слесари, повара… Кого-то сократили, кто-то сам ушел, когда резко понизили зарплату, кто-то побоялся надолго оказаться в отпуске без содержания. Но в общем, ситуации похожие.
– Вы рассказывали о молодом геодезисте, которому отказали в приеме на работу, хотя вакантное место было… Вы собирались за него вступиться. Получилось?
– Действительно, пришел молодой человек с профессией геодезиста, но малейшего опыта работы. Хороший такой парень… В «Сибнефтепроводстрое» в поселке Антипино на тот момент было место с зарплатой 60 тысяч рублей. Но начальник предприятия геодезисту отказал: на это место нужен был опытный специалист. Я позвонил начальнику «Сибнефтепроводстроя» и старался убедить его взять парня на работу. Он объяснил, что мог бы, конечно, взять его и платить сначала, скажем, 15 тысяч рублей. Но дело в том, что учить молодого человека без стажа некому. Тогда мы предложили парню две вакансии на других предприятиях, не связанных с геодезией и с зарплатой от 9 до 12 тысяч рублей. Но он от этих предложений пока отказался, сказал, что будет сам дальше искать работу. Может, не хотел потерять специальность. Хотя, возможно, еще передумает.
– Ну хоть кто-нибудь нашел с помощью комиссии рабочее место?
– Пока нет. Состоялось всего два заседания комиссии… Но вы знаете, что я заметил? Здесь, в управе, люди вроде бы соглашаются, что лучше иметь маленькую зарплату, чем никакой. Берут направления, говорят, что пойдут на собеседование… Мы потом звоним на предприятия, выясняется, что приходит по нашему направлению только каждый второй. И те, как правило, не соглашаются на предложенную зарплату. А многие вообще не приходят… Жалко, конечно, ведь можно пока иметь пусть небольшой, но стабильный заработок, и попутно искать другое место.
Но проблема в том, что разница между прежней и предлагаемой зарплатой – значительна. Понятно, что у большинства работодателей нет возможности обещать им такие деньги. И второе – работодатель, как правило, указывает минимальный заработок, который будет платить «железно». Никто не укажет максимум, чтобы в случае чего не оправдываться перед работником за то, что не смог заплатить обещанное. Вот и предлагают от 6 до 15 тысяч рублей.
– Почему же соискатели работы сразу не отказываются?
– Они попадают на заседание комиссии в управу, в официальную обстановку. Ведут себя напряженно, стесненно, сдержанно. Со всем соглашаются. А потом вышли, выбросили направление и все… Правда, на последнем заседании комиссии одна женщина плакала – совсем отчаялась работу найти. А жить не на что. Нам так захотелось ей помочь, все вакантные места, какие по ее профессии были, предложили. Она – повар, думаю, без места не останется.
– Бывало, когда вам нечего было предложить?
– Да. На заседание пришла женщина, которая недавно вышла из колонии. Образования у нее нет, все, что умеет – шить. Нет, не портниха, просто шить любит… Мы направили ее к психологу службы занятости, чтобы с ней там поработали. Понимаете, она шесть лет не жила на свободе, боится больших коллективов. Она просила, чтобы устроили в крохотное, не более четырех человек, ателье. А где я такое возьму? Вот и пришлось к психологу отправить, пусть хоть как-то ей поможет адаптироваться.
– Вам, наверное, приходится общаться с потенциальными работодателями?
– В Ленинском административном округе около восьми тысяч организаций. Более или менее крупных – 1250. Тех, с кем я успел пообщаться, наверное, 150. Руководители рассуждают так: «Я собрал свой коллектив, обучил новичков, сделал из них мастеров. У меня каждый человек на своем месте, механизм отлажен». Думаете, просто такой коллектив терять? Все соглашаются, что нужно принимать любые меры – сокращать рабочий день, рабочую неделю, урезать зарплату – но не увольнять людей.
– Вы сами когда-нибудь теряли работу?
– Было такое. Ощущение, скажу, очень противное, тем более, что без работы я остался, когда мне и 35 лет не исполнилось, да еще и на пике своей карьеры. Я работал тогда в ДСК500 генеральным директором по производству. Семья уже была, дочка в школе училась. Когда наступили лихие 90-е, на завод пришли новые хозяева. Общего языка мы не нашли, их политику управления я не принял. Они старались завод попросту развалить, такие экономические игры… В результате я поругался с ними и уволился по собственному желанию, думая, что быстро найду работу, тем более, что я и к станку бы встать не постеснялся. А в стране такая же кризисная ситуация, как и сегодня: денег не было, зарплату людям выдавали натурпродуктом (кому пряжей, кому сигаретами)…
Помыкался я – нет работы. Никакой. А жить нужно, кушать хочется, запасов денежных у меня никогда не было ни в рублях, ни в долларах… Что делать-то? Хорошо, что в семье был автомобиль. Вот я и занимался извозом месяца четыре. Потом свою роль сыграла репутация, которая в среде производственников у меня была. Так что, когда в компанию «Тюменьгазмеханизация» понадобился специалист, меня порекомендовали на роль заместителя генерального директора по деревообработке…
Но как это – быть без работы и без надежды на работу, я помню. Так что стараемся людям хоть чем-то помочь.
***
фото: Олег Кияшко