Откуда пришел и куда исчез?…

Дом Шлемы Оверштейна. Дата постройки — 1908 год.

Откуда пришла в Тюмень семья Оверштейнов, точно не знают даже краеведы. Есть несколько предположений, но сводятся они к одному: наверняка, еврейский род, в котором самым заметным человеком стал Шлема Менделевич Овер-штейн, появился в Тюмени вместе с другими переселенцами из западных губерний России. А откуда — теперь никто не расскажет.

Понятно одно: первые Овер-штейны пришли в Сибирь, скорее всего, по собственному желанию. Мнение о том, что в царские времена в холодный край только ссылали — не совсем верное. Раввин тюменской синагоги Игорь Варкин рассказывал удивительные факты: российские евреи добровольно хотели поселиться в Сибири. Исторически сложилось, что черта оседлости проходила по территории Белоруссии, Украины, Литвы, Молдовы и Польши, за ее пределы выезжать евреям запрещалось. Климат там благоприятный, кажется, почему бы не жить? Но рост населения приводил к обнищанию, труднее было реализовать себя.

А Сибирь, хоть и суровый край, но свободный. Людей тогда, как и теперь, ценили за способности, таланты, энергичность. Поэтому евреи нелегально переезжали в Тобольскую губернию. Что интересно, добропорядочным евреям поселяться в Тобольской губернии воспрещалось, зато преступникам дорога была открыта. Поэтому многие покупали себе… документы преступников, чтобы попасть в ссылку и после остаться в Сибири. Оговаривали сами себя, по мелочам нарушали законы.

Кроме ссыльных, в Сибирь ехали нелегалы. Опять же удивительный факт. Был в Тюмени еврей-портной, мастер по пошиву военной формы, которого стражам порядка надлежало выдворить на родину, в Белоруссию, а его прятали сами жандармы. Золотые руки были у того портного.

Семья Оверштейнов своим делом тоже выбрала портняжничество. Есть у тюменского писателя Фомы Еремова книга «Тюмень по-еврейски», а в ней глава, посвященная портновскому тюменскому делу, — события как раз происходят на рубеже XIX и XX веков. Не претендуя на историческую достоверность, автор описывает быт портных так: «Промышлял Изя портняжным делом — шил и пришивал к рубашкам воротники да рукава, иногда, когда просил Наум, торговал рубашками оптом, но в основном корпел за швейной машинкой: утром пришивал, в полдень пришивал и вечером пришивал также. День за днем, пришивал и пришивал и дни за днями вереницей катились в бесконечность беспросветную. Приедет раз в три дня Шлема Менделевич Оверштейн — самый главный человек, их с Наумом покровитель, родственник и друг, внимательно переберет товар, оценит работу, снисходительно похлопает Изю по спине, подмигнет Науму, деньги отсчитает, уедет. И то, сам-то нечасто наведывается, а только чтобы выказать уважение и дружбу».

Вероятно, когда швейное дело Оверштейнов набрало обороты, все примерно так в их мастерской и обстояло. Еще можно предположить, что Шлема Менделевич был свидетелем и того, как руководство ежегодной тюменской ярмарки запретило евреям на этой ярмарке появляться.

Тюмень всегда была торговым и ремесленным городом. Товаров местного производства на больших ярмарках выставлялось в изобилии. И, конечно, эти товары надо было выгодно сбыть. Однако без помощи переселившихся в Сибирь евреев сделать это было, действительно, сложно. В результате сами тюменские торговцы обратились к руководству ярмарки с просьбой отменить распоряжение, так как «неприезд сюда евреев грозит известным расстройством коммерческих дел».

На углу сегодняшних улиц Республики и Кирова, а тогда — Царской и Войновской, построил Шлема Оверштейн свой каменный дом. Сегодня двухэтажное здание специалисты называют отражением неоренессансных тенденций в стилизаторской архитектуре Тюмени начала XX века. В этом же доме был магазин готового платья, а вот сама мастерская по пошиву одежды находилась отдельно. Где она располагалась, теперь неизвестно. Зато в музее «Дом Машарова» можно увидеть экспонат — женский жакет с ярлычком «Магазин Ш.М. Оверштейна».

Известно также, что Шлема Менделевич активно участвовал в делах религиозной общины. Но, судя по всему, непосредственного участия в строительстве синагоги, которая появилась в Тюмени в 1912 году, не принимал.

… С Оверштейнами в итоге приключилось то же самое, что и с большинством тюменских купцов и крупных ремесленников всех национальностей после революции. Краевед Александр Петрушин писал об этом в одном из очерков: «В 1918 году военные действия на подступах к Тюмени сразу же приобрели ожесточенный характер. После известия о задержании в Тобольске белогвардейцами членов семей большевиков Лобкова, Немцова, Коганицкого в Тюмени были арестованы 50 богатых горожан: Плотников, Жернаков, Колокольников, Собенников, Дементьев, Бранд, Беседных, Селянкин, Шайчик, Сергеев, Нарбутовский, Оверштейн, Ядрышников и другие из расчета «десять буржуев за одного пролетария». Заложничество стало одним из самых отвратительных явлений Гражданской войны. Лишь после телеграфного сообщения коменданта Тобольска штабс-капитана Киселева, произведенного в полковники, об освобождении семей большевиков, участь тюменских заложников так же разрешилась».

Большинство из них были выпущены из заточения. В том числе и Оверштейн. Но куда семья исчезла после этого — точно неизвестно. Зато дом есть. Пусть внутри не осталось ничего от прежних хозяев: ни вещей, ни убранства, ни даже прежней планировки, однако некогда известное в Тюмени имя владельцев сохранилось.

***
фото:

Поделиться ссылкой: