Жизнь на вулкане
Окончание. Начало в NN 124-128.
Запахло сероводородом. У указателя Cold Soufriere бросаем машину и топаем по тропе. Информационный щит сообщает, что это тоже участок национальной туристической тропы, протяженность его всего 500 метров — это внушает оптимизм. Тропинка узкая и грязная, но пройти по ней можно, а при известной ловкости даже не запачкаться. Минуем чьи-то сельхозугодья, на которых что-то растет, и это что-то окучено и заботливо подвязано к колышкам. Впереди какие-то кусты, оттуда тянет сероводородом, и действительно, меж кустов обнаруживаем серые булькающие лужицы. Непривычно, что можно свободно совать руки (или даже ноги) в эти лужицы: вода в них совершенно холодная. Я заявила, что местная грязь — лечебная, и ее можно мазать на лицо для улучшения кожи, однако никто не захотел этого делать (включая меня). Но руки помазали. Они потом долго пахли сероводородом, что было даже приятно.
Интересно, что и это место, и эти сельхозугодья, мимо которых мы шли, и даже хорошая асфальтовая дорога, по которой мы приехали, — все это находится в кратере спящего вулкана Morne au Diable (гора Дьявола). А еще интереснее, что на одной из стенок кратера я вижу какие-то постройки. Живут себе люди на вулкане, в ус не дуют. А куда им деваться? Из шестнадцати карибских вулканов девять расположены на Доминике. Для сравнения: на Гваделупе, Мартинике, Сент-Люсии, Сент-Киттсе и Невисе по одному вулкану, на Гренаде — два. По мнению ученых, Доминика — самая опасная из всех вулканических областей на Карибах, и в ближайшие сто лет там случится, по крайней мере, одно крупное извержение.
Что касается вулкана Дьявола, то в истории не сохранилось сведений о его извержениях, хотя как минимум два землетрясения, в 1841 и 1893 годах, связаны с его активностью. Ученые предупреждают, что, несмотря на его относительно небольшую высоту (848 метров), обрушение стенок его кратера вызовет в океане трехметровую волну, она в считанные минуты достигнет острова Гваделупа, который отсюда всего в полусотне километров. Ну и вот. Думаю, жители Гваделупы, равно как и жители Портсмута и окрестных деревень, лежащих в зоне потенциального извержения, все это знают. Теперь вы тоже знаете. Можете не думать об этом, от вас тут ничего не зависит.
На подъездах к Портсмуту с северной стороны понастроено много фешенебельных вилл (ну, относительно много и относительно фешенебельных, конечно). Национальный парк Кабритс мы решаем проигнорировать (по слухам, там идет реконструкция форта). Поэтому двигаем сразу на пляж. И два часа бултыхаемся в теплых водах залива Принс Руперт. Серый вулканический песок, всякое отсутствие волн, ровное дно, мало народу. Почти сразу же за нами подъехали французы. Это уже новые французы, из нашей гостиницы, вчера приехали, мы с ними познакомились за завтраком. Они вытащили из багажника бадминтон и принялись скакать по пляжу, но быстро умаялись и отдали ракетки местным пацанам. Кстати, к нам мальчишки тоже подходили, просили маску с трубкой, посноркать, но Андрей им отказал. Тогда мальчишки атаковали Соню. Сперва мы думали, что это двое мальчишек и девочка, потому что один из детей был с длинными волосами. Но он сказал, что его зовут Чед. Кстати, Чеду 11 лет. Он индеец. И как я сразу не догадалась по его черным волосам? Я стала подумывать, не подарить ли ему футболку с надписью «Я знаю о Тюмени все». Но оказалось, что он ничего не слышал даже о России. Нет, пусть подрастет пока. Тем более что футболка размера XL.
В начале четвертого мы стали собираться. Нам еще надо поплавать на лодке по Индейской реке. Крис вчера говорил, чтобы мы взяли гидом Дэвида или Джеймса Бонда, потому что это лучшие экскурсоводы по реке. Но, видимо, не надеясь на нашу сообразительность, он сам позвонил Джеймсу Бонду, и едва мы подъехали к месту аренды лодок, какой-то мужик в синей гавайской рубашке чуть не бросился под машину, крича: «Я Джеймс Бонд! Крис и Линда звонили мне!»…
Экскурсия на лодке стоит 75 долларов (по 15 с человека, а нас пятеро). Гид, словно бы извиняясь, поясняет: это потому что мне приходится самому грести. На Индиан ривер запрещено использовать моторки, так как шум двигателей и запах солярки пугают птиц, сказал Джеймс Бонд. Забота о птицах — это так… по-джеймс бондовски. Ведь, как известно, настоящий Джеймс Бонд, у которого Ян Флеминг позаимствовал имя для своего героя, был орнитологом, автором книги о птицах Карибских островов.
Мы плывем в полной тишине, но птиц все равно нет. Парочка кинг-фишеров попалась, и все. Зато кругом полчища непуганых крабов. Время от времени Джеймс тычет в крабов веслом — видимо, чтобы они не были столь уж непугаными. Заметив угрозу, крабы проворно прячутся в свои норы. Берега прямо изрыты этими норами. Некоторые в нескольких сантиметрах от воды, другие — подальше, в лесу. Видимо, у крабов тоже есть расслоение на богатых и бедных. Но и те, и другие. вкусные, местные жители их ловят и едят, это не возбраняется.
— Вон в том русле, — Бонд машет веслом в сторону, — снимали сцену, когда Джек Воробей с Уиллом Тернером плывут к Тии Далме. Кстати, в этой самой лодке я возил Джонни Деппа. Да, да. И он меня называл «агент ноль-ноль-семь».
На Доминике снимали вторую и третью части «Пиратов». В бухте Суфрир была деревня каннибалов. И на черном пляже Лондондерри что-то снимали, и в Розо, и в деревне Калибиши. Сейчас это просто бухты и просто пляжи. Совсем другое дело Индиан ривер. Она таинственная и зловещая, ее сразу узнаешь, даже без оживших мертвецов с фонариками (или кто там стоял по пояс в реке, пока главные герои плыли к дому Тии?).
Джеймс рассказывает про деревья, которые растут по берегам реки (pterocarpus officinalis, а в народе их называют bwa mang, или bloodwood trees — из-за красного сока, которым истекают стволы, если их повредить). Соком этих деревьев индейцы красят лица. А еще на деревьях можно видеть игуан. Можно было бы видеть, если бы игуаны не были бы такого же цвета, как и деревья. Интересно, говорит Джеймс, что детеныши игуан питаются насекомыми, а взрослые особи только листьями и плодами. Кстати, комарики тут летают, как мы замечаем: нас слегка покусали. Комары малюсенькие, не чета нашим сибирским, но места укусов чешутся ощутимо. На всякий случай я спросила у Джеймса про малярию. Понимаю, гид-экскурсовод -это не тот источник, которому можно верить, и что если бы меня по-настоящему волновала проблема малярии на Доминике, мне следовало бы перед поездкой посетить сайт ВОЗ. Но, тем не менее. Джеймс сообщил, что малярии в этих местах не встречается уже лет 50-60.
Конец нашего маршрута — деревянный причал и маленький бар-ресторан на берегу. Он сейчас закрыт, потому что не сезон (сезон начинается в ноябре), но мы все равно высаживаемся на берег, потому что так положено. Дальше все равно плыть нельзя: река берет начало высоко в горах, и в верхнем своем течении непроходима. Гид рассказывает, что индейцы высматривали с гор, что в устье вошло торговое судно, брали свои легкие лодочки и бежали с ними с горы до того момента, пока русло не становилось более широким и пологим. Джеймс Бонд первый человек на Карибах, чей английский мы можем нормально понимать: говорит внятно, хорошо артикулирует, одно удовольствие его слушать. А еще он непрерывно шутит. Хотя шуточки так себе. Например, проплываем небольшую отмель, и Бонд говорит: хорошо, что вы, русские, легкие, а то американцев в этом месте приходится высаживать и вести вброд, ведь они такие толстые от своих гамбургеров, что лодка сразу садится на мель. С нами ничего подобного не происходит, мы тепло прощаемся с нашим гидом. Делаем круг почета по Портсмуту в поисках какого-нибудь магазина сувениров (нет, чтобы спросить у Джеймса или у Криса!), но ничего не нашли. Ладно, будем надеяться, что в аэропорту есть какой-то ларек (как оказалось — нету).
13 августа. Встали в половине шестого — буквально с первыми петухами. Когда грузили рюкзаки в багажник, пошел дождь. До аэропорта Мелвилл Холл доехали за полчаса, сделав одну остановку в бухте Лондондерри — бросить монетку в море, чтобы еще раз вернуться на Доминику. Мы бросили пять монеток. Чтобы уж наверняка.
***
фото: Дорога через кратер Дьявола;Вода булькает, но она холодная;Мангровые заросли на Индейской реке;Джеймс Бонд;Краб знает, что он вкусный;Мы бросили по монетке, чтобы вернуться на Доминику еще раз.