За решеткой тоже есть права и обязанности
В девяти исправительных учреждениях нашей области отбывают наказание больше восьми тысяч человек: мужчины, женщины, подростки…
По решению суда они лишены основного конституционного права — быть свободными.
— Но прав человека для них никто не отменял, — говорит помощник прокурора по надзору за соблюдением законов в исправительных учреждениях Тюменской области Виктор Щелкунов. — Собственно, как и обязанностей. Все они прописаны в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации.
Эта брошюра с двуглавым орлом на обложке — настольная книга не только прокуроров, присматривающих за тюрьмами, но и осужденных, многие из которых штудируют ее от корки до корки. За последние шесть месяцев, ссылаясь на УПК, они написали в прокуратуру уже порядка 150 жалоб.
— Жалуются больше, чем раньше, — говорит Виктор Николаевич.
— Почему? Условия содержания в колониях становятся хуже? — спрашиваю я.
— Нет, наоборот. Условия становятся лучше. Это я точно могу сказать. Много лет хожу по исправительным учреждениям с проверками — положительные изменения налицо. Меняются отношения между работниками колоний и заключенными, улучшаются условия быта, работы и образования. До идеала, конечно, еще далеко, но программа правительства, нацеленная на гуманизацию исправительной системы, все-таки работает. Это, кстати, и есть основная причина повысившейся активности осужденных. С экранов телевизоров, по радио, в газетах каждый день говорят о правах людей. Осужденных, в том числе. Вот они и отстаивают их.
Иногда, правда, беспочвенно и не очень честно по отношению к… своим родным и близким людям.
— Был случай, когда ко мне приходила пожилая женщина, просила за своего осужденного сына. Говорит, что она передала ему в колонию кипятильник (пусть вещь и не дорогая, но для пенсионерки и такая трата ощутима — М.С.), а его у сына якобы отобрали. Проверяем. Действительно, кипятильник изъяли. Но не просто так, а за нарушение — он пользовался им на рабочем месте, что запрещено. Причем осужденный не мог об этом не знать. Бабушке это объяснить трудно, она плачет…
Тогда Виктор Щелкунов сам поехал на беседу с ее сыном. Спрашивает: зачем старенькую мать заставляешь бегать в прокуратуру (нужный ей кабинет находился тогда на седьмом этаже)? Ведь знаешь, что это ничего не изменит — сам же провинился. А он руками разводит: мол, она же мать, пусть за меня немного побегает. Думал, может, ей вы уступите, и кипятильник мне вернут.
— Разве это по-мужски? — сетует Виктор Николаевич. — Тем не менее, такое случается. Иногда заключенные рассказывают родственникам о плохих условиях содержания для того, чтобы разжалобить их — получить передачу, деньги на счет или просто побольше внимания к себе. А родственники приходят уже к нам — с официальным заявлением, по собственной инициативе.
Общение с семьями осужденных — материя очень тонкая. Спустя годы работы каждый прокурор по надзору за тюрьмами становится немного психологом, а то и психотерапевтом.
— Эти люди ведь ни в чем не виноваты, но в какой-то мере им тоже приходится отбывать наказание со своими родными, оказавшимися в колонии, — продолжает Щелкунов. — Положение их и так незавидное. И мы стараемся не допустить, чтобы было еще хуже… Например, некоторое время назад к нам стали обращаться с заявлениями о том, что в одной тюменской колонии сокращают время длительного свидания с осужденными. Вместо положенных трех суток дают двое или вовсе одни. Оказалось, не хватает комнат. Суд обязал руководство колонии обустроить пять дополнительных. Теперь места и времени всем хватает.
— Слышала, что подобный ажиотаж исключительно в мужских колониях, а вот в женских комнаты для длительных свиданий пустуют…
— Признаться, посетителей там, и правда, меньше. Большинство мужей разводятся со своими женами, когда те оказываются в заключении. Такова печальная статистика. Так что чаще к осужденным женщинам ходят родители, сестры, братья или дети, если есть. В мужских колониях ситуация другая — жены на длительных свиданиях бывают регулярно. Не знаю… Наверное, они выносливее мужчин, терпеливее. Да и не в обстоятельствах дело, а в человеке. Иной заключенный может быть более надежным мужем, чем тот, который на воле. К тому же, тюрьма обостряет в человеке чувство привязанности к семье. Он начинает сильнее дорожить отношениями.
— Верите, что тюрьма способна исправить в лучшую сторону?
— Есть разные мнения на этот счет. Лично я верю. Потому что видел множество примеров этому. Люди выходят, устраиваются на работу или открывают свой бизнес, содержат семью… Если есть в человеке стержень, то наказание за содеянное преступление станет ему полезным жизненным уроком. А если этого стержня нет, то — да, тюрьма может сломать. Это что-то вроде экстремальной школы жизни. Не для всех, конечно! Для тех, кто оступился…
— По какой статье Уголовного кодекса чаще всего сейчас оступаются?
— Здесь трудно делать какие-то обобщения. Кто во что горазд. Но на слуху статьи за наркотики, убийства, причинение телесных повреждений… Кражи — это тоже, наверное, не изживаемое преступление.
Но некоторые на этом не останавливаются, продолжают «баловаться» и в тюрьме. Могут наглотаться гвоздей или вскрыть вены, чтобы их перевели из обычной колонии в больницу…
Каждый подобный случай прокуроры проверяют. Если нет признаков доведения до самоубийства, и заключенный сделал это с целью какой-то своей выгоды, на него накладывается штраф. Он обязан будет оплатить свое лечение — по решению суда.
Еще осужденному в копеечку может влететь… побег. За это тоже положена плата. При условии, конечно, что беглеца поймают. Так было в прошлом году, когда троих сбежавших из тюменской колонии вернули обратно. Прокуратура ходатайствовала в суде, чтобы им за это добавили срок и назначили взыскание. Права правами, но обязанности тоже надо соблюдать!
***
фото: