День, выпавший из жизни
Утро 2 апреля 2012 года, семь часов 50 минут. В 45 километрах от Тюмени при взлете из аэропорта Рощино разбился самолет ATR-72. На борту находились четыре члена экипажа и 39 пассажиров. В живых остались двенадцать. Двое из них скончались в больнице…
В профильных отделениях второй областной больницы еще остаются пациенты, пережившие катастрофу, но опасность для них миновала. А значит, можно вернуться в тот день и увидеть трагедию глазами врачей скорой помощи.
… Евгений Мохирев только перевелся в бригаду интенсивной терапии и первый раз должен был выехать на вызов в ее составе…
— Я приехал на подстанцию скорой помощи N 1 и едва успел перешагнуть порог, как поступил вызов, — вспоминает он. — Мы с фельдшером Леной Юрловой выехали немедленно. Дорога была очень плохая, снегопад… Но добрались быстро — очень спешили. Опять же из-за снега ни со стороны аэропорта, ни со стороны Горьковки к самолету было не подобраться. Так что встали рядом с еще одной машиной скорой, опередившей нас на пару минут.
Не успели толком оглядеться, как прилетел вертолет, доставивший первых пострадавших. Одному мы оказывали помощь у себя в автомобиле, а остальных коллеги перенесли в небольшое здание. Главное — там не было ветра и было тепло.
Мне достались трое пациентов — обезболивание, капельницы, накладывание шин и повязок… Двоих потом увезли во вторую областную больницу другие бригады, а одного — мы. Это был парень лет двадцати пяти. Доставили, сдали на руки реаниматологам. И думали, что придется ехать обратно. Неизвестно ведь, сколько пострадавших там еще осталось!
Но пришел самый обыкновенный вызов — бабушка с повышенным давлением. Такое странное ощущение: только что вокруг была катастрофа, и вдруг — бабушка…
… Реанимационные бригады центра медицины катастроф при ОКБ N 1 не выезжают на дом к простудившимся или порезавшим палец. Только на чрезвычайные вызовы с большим числом пострадавших. Но такого утра медицинская сестра-анестезиолог Нина Токарева не ожидала…
— Мы с Вячеславом Александровичем (Петров, врач бригады — Д. Р.) видели, как спасатели сортируют пострадавших, оказывают первую помощь, но сами не могли проехать к месту крушения, — рассказывает она. — Ночью выпал снег, и сугробы на поле доходили до колена. Вертолеты доставляли пострадавших, но не к нам, а к машинам скорой помощи, стоявшим возле аэропорта. Они успели сделать рейса два, а мы все стояли и не знали, чем помочь.
Но тут кто-то сказал, что есть выживший. Он лежал в скорой помощи, припаркованной рядом. Такой… мокрый. Наверное, его спасатели тушили. Доктор и фельдшер сделали все, что было в их силах, но они — не реанимационная бригада. Пациент разговаривал и дышал сам, но все труднее. Мы провели интубацию и подключили его к ИВЛ. Переставили капельницу из периферической вены в центральную вену (нужно было увеличить объем вводимых препаратов, да и в случае остановки сердца реанимировать через нее эффективнее). И все равно мужчина находился в очень тяжелом состоянии. Нужно было немедленно везти его в больницу на вертолете. Спасатели пригнали специальные сани, чтоб доставить к нему пострадавшего, но я как представила: «Малейший занос, слишком резкий поворот, и мы вместе с изломанным пациентом валимся на снег…» Помог губернатор, он сказал: «Будет вертолет». И пилот сел рядом с нашей машиной. На жестком щите мы перенесли больного — помогали все, включая водителей. А когда прибыли в Патрушево, нас половина больницы встречала… ОКБ N 1 могла принять гораздо больше пострадавших, но этот оказался единственным, остальных отвезли в ОКБ N 2.
Я потом заходила к этому пострадавшему, интересовалась здоровьем. Видела супругу и детей: девочку лет трех и мальчика постарше…
За день до падения самолета у меня был трудовой юбилей — 30 лет в реанимации. И никогда прежде мне не приходилось работать с жертвами таких катастроф.
… Никита Викторович Рядов — врач скорой помощи из бригады интенсивной терапии по оказанию помощи детям. Только 2 апреля ему все больше приходилось иметь дело со взрослыми…
— День начался с неприятностей, — приступает он к рассказу. — Когда тебе звонят с утра и говорят, что ты назначен руководителем бригад на месте авиакатастрофы — радоваться нечему. Хотя сработали мы четко и по инструкции. Прибыли очень быстро — бригады отправлялись со станции каждые две минуты. А там… там был кошмар, если не сказать жестче. С места, где встали машины скорой, аварии не было видно вообще. От упавшего самолета врачей отделяли несколько километров летного поля, и пострадавших к ним доставляли вертолеты. Я видел обломки, когда подъезжал с другой стороны.
В сущности же, к месту аварии приближаться нельзя было никому, кроме спасателей. Такова техника безопасности, ведь доподлинно неизвестно, из-за чего упал самолет. А если теракт? А если внутри осталась взрывчатка или топливо сдетонирует? Опасно… Самолет при падении ткнулся носом в землю. Первый удар приняли на себя пилоты. Возле их кабины обшивка разошлась, и дюжину пассажиров, находившихся за ней, вышвырнуло наружу. Благодаря этому люди и спаслись, потому что сразу рванула солярка…
Конечно, воздействие ударной волны даром для здоровья не проходит. Выживших сильно переломало, но зато не обожгло… Ощущения от всего этого передать невозможно! Когда пациент умирает после долгой болезни, родственники уже подготовлены к этому, а когда так… Молодые, красивые, еще толком не реализовавшие себя в жизни… Все готов сделать, чтобы к жизни их вернуть! Но… самое сложное в нашей работе — это когда ты ничем не можешь помочь. Так бывает… Я даже молился, и нам все-таки улыбнулась удача. Всех, кого вертолеты вывезли с места аварии, мы доставили в больницу живыми.
… Впоследствии, уже в ОКБ N 2, двое пострадавших ушли из жизни. Но врачи скорой помощи отвечают за своих пациентов ровно сутки их нахождения в стационаре. Дальше — зона ответственности больницы. А значит, у бригад действительно получилось выполнить свою работу на сто процентов. Вот только это не доставляет им радости, не вызывает заслуженного чувства гордости. Слишком много погибших, которым помочь не удалось.
Медики с неохотой вспоминают 2 апреля 2012 года и совсем не чувствуют себя героями.
***
фото: Евгений Мохирев;Нина Токарева;Никита Рядов