Её счастье
Рина Левинзон. Книга стихов «Услышать солнце». Екатеринбург, 2009 г.
Искусствовед, ректор екатеринбургского Гуманитарного университета Лев Закс в 2009 году написал к книге стихов поэта Рины Левинзон большое вступление впечатление. И сказал, что «счастье — это общий знаменатель всех стихов поэта». Я удивилась. Все же люди (и поэты в том числе) чаще всего пишут стихи, когда им плохо, смутно, беспокойно. Радость мы обычно переживаем просто как радость, не сублимируя ее в рифмованные строчки. Наверное, так устроен человеческий организм.
Еще больше я удивилась словам Льва Закса, когда открыла книгу «Услышать солнце» и прочла короткую автобиографию поэта. Рина Левинзон рассказывает, что родилась в 1939 году в городе Электросталь. Сегодня пишет на трех языках — русском, иврите и английском. Автор около двадцати книг и шести поэтических сборников для взрослых и детей на русском и английском языках. Лауреат многих литературных премий. Живет в Иерусалиме.
… Сейчас уже трудно прочувствовать, как эмигранты уезжали из Советского Союза и как их провожали родные, друзья — словно на край земли, без надежды на возвращение. Была среди этих отъезжающих и Рина.
Но сначала она помнит жизнь в Свердловске, куда семью эвакуировали из Электростали в военные годы. Помнит детство, проведенное в ветхом деревянном холодном домишке, где из подпола выскакивали мыши. Помнит, что зимой в доме не принято было снимать верхнюю одежду, а мама Рины Семеновны то и дело сдавала кровь — чтобы получить деньги на еду.
«Папа был сталеваром, работал сутками на заводе, часто ему приходилось надолго уезжать в Челябинск, и мы его почти не видели. Меня отдали в круглосуточный интернат, откуда нас забирали раз в месяц. Там был такой холод, что ночью дети стягивали одеяла друг с друга. Там тоже нечего было есть. И появилось щемящее чувство, что все потеряно. Жизнь нарушена. И отпечаток этого остался до сегодняшних дней, до конца», — пишет Рина Семеновна.
Она рассказывает об учебе в старших классах школы — эти годы совпали с началом «дела врачей», атмосферой страха того времени. Ей в руки попалась книга из Чехословакии «Атлас концлагерей». Она изучила его вдоль и поперек: в Эстонии убито 99,9 процента евреев, в Литве и Латвии — 90 процентов, во Франции — 60.
Именно тогда, в Свердловске, Рина Семеновна начала писать стихи. У нее даже был редактор — близкий друг и тоже поэт. В Свердловске же встретила своего мужа Александра, родился сын Марк. Конечно, они хотели другой жизни. Такой, где за хранение копии набоковского романа «Дар» людей не уводили в неизвестном направлении. Точнее, в известном.
«Горькую роль сыграла наша эвакуация, потому что в Свердловске, городе военных заводов, закрытом для туристов, властвовал КГБ. Из первых десяти человек, подавших заявления на отъезд, троих посадили в тюрьму, а четверо, мы в их числе, получили отказ. Нам опять нечего было есть, и все знакомые и незнакомые боялись к нам приближаться. Мы были как прокаженные, в полном вакууме», — пишет Рина Семеновна.
… Как привести всю эту тоску, страх, темные окна, холод, торопливую раздачу своего имущества перед отъездом к общему знаменателю — счастью? Не ошибся ли Лев Закс?
Пожалуй, что нет. Тогда, пройдя путь в одну сторону, до Иерусалима, Рина Левинзон смогла найти и обратную, вернуться в Свердловск, который считает родным, и о котором говорит: «Свердловск для меня — это вся Россия». Точнее, вернулись ее стихи. Посчитаем: сборники «Первый дом, последний дом» (Свердловск, «Урал-советы», 1991), «Колыбельная отцу» (Иерусалим — Екатеринбург, 1993), «Этот свет золотой» (Иерусалим — Екатеринбург, 1996), «Услышать солнце» (Екатеринбург, 2009).
Поэзия Рины Левинзон — доказательство тому, что литература создается не в Екатеринбурге, не в Иерусалиме, а в некоем ином пространстве. Наверное, в пространстве языка. В нашем случае, прозрачного, нежного, но мощного, как удар топора русского, которым написаны стихи Левинзон. У них есть одна особенность, которую, вероятно, можно приравнять к счастью: о чем бы Рина Левинзон ни писала, сколько бы ни «плакали» ее строки, все они говорят об одном. О влюбленности в жизнь.
Я снова прорехи
в судьбе залатаю,
Я снова летаю, летаю, летаю,
И снова каемка земли золотая,
Сияет над бездной моей.
И что мне до ада,
и что мне до рая —
Я лунные капли
в подол собираю —
Нет этого света милей.
***
фото: Рина Левинзон