Давние тайны монастырских подворий
1922 год начался в Советской России с ограбления православных храмов. Чекистская операция «Золотой поиск» по изъятию церковных ценностей растянулась на целое десятилетие.
ВО ВСЕ КОЛОКОЛА
Первые признаки массового голода появились осенью 1920 года. Власть до поры до времени молчала. Голод охватил Поволжье, Кавказ, Крым, южную Украину, ряд западных губерний и Урал. На грани вымирания оказались территории с населением более 40 миллионов человек.
Скрывать очевидное было бессмысленно и преступно. Тогда забили во все колокола, но не церковные. Отношения идеологов коммунизма с религиозными пастырями складывались сложно.
В декабре 1920 года председатель ВЧК Дзержинский направил председателю СНК Ленину секретную записку: «Мое мнение: церковь разваливается, этому надо помочь, но никоим образом не возрождать ее в обыкновенной форме. Поэтому церковную политику развала должна вести ВЧК, а не кто-либо другой. Официальные или полуофициальные сношения с попами недопустимы. Наша ставка на коммунизм, а не на религию. Лавировать может только ВЧК для единственной цели -разложения попов. Связь какая бы то ни было с попами других органов бросит тень на партию — это опаснейшая вещь».
Долгое время в истории господствовала официальная версия, согласно которой церковь противилась передаче своих ценностей, предназначавшихся властью для расчетов за закупки за границей хлеба для голодающих. В действительности все было иначе.
Русская православная церковь сразу же откликнулась на народное бедствие. В августе 1921 года патриарх Тихон основал Всероссийский церковный комитет помощи голодающим и обратился с воззванием «К народам мира и православному человеку», в котором просил о помощи стране, «кормившей многих и ныне умирающей с голоду».
6 февраля 1922 года в церковно-приходские общины поступило патриаршее разрешение жертвовать на нужды голодающих: можно было сдавать драгоценные церковные украшения и предметы, не имеющие богослужебного употребления. Призыв патриарха нашел отклик среди архиреев. Митрополит Петроградский и Гдовский Вениамин был готов снять драгоценный оклад с Казанской иконы Божьей Матери (главной святыни Петрограда), если это помогло бы спасти жизнь, хотя бы немногим умиравшим от голода.
Набирающее силу православное движение помощи голодающим не входило в политические планы большевистских вождей. 23 февраля 1922 года Ленин подписал декрет «Об изъятии церковных ценностей в пользу голодающих». Отряды ГПУ (так стали называться ВЧК) ворвались в храмы и монастыри.
Если строго следовать хронологии, то ограбление русской православной церкви (РПЦ) было узаконено еще в 1917 году: декретом от 4 декабря все сельскохозяйственные земли, в том числе церковные и монастырские, «отбирались в руки государства». Декретом от 11 декабря все церковные школы, семинарии, училища, академии переходили в ведение комиссариата просвещения. Итоговым документом стал декрет от 20 января 1918 года, который лишал церковь всего имущества и права владеть им. Теперь движимое и недвижимое имущество сдавалось церкви в аренду и подлежало налогообложению.
До 1922 года, пока в стране шла Гражданская война, реализация этих декретов не форсировалась — ни в столицах, ни на местах. Для подавления религиозных чувств изнутри нужно были время и иные условия — внешний «крестовый поход» неизбежно привел бы к новым антибольшевистским восстаниям.
Несмотря на то, что РПЦ принципиально сохраняла политический нейтралитет, призывая к примирению противоборствующих сторон и покаянию за все жертвы Гражданской войны, и, что согласно сводкам Тюменской губчека, «духовенство по-прежнему пассивно и ни в чем ярко не обнаруживает своего отношения ни к Советской власти, ни к партии коммунистов», роль церкви как «политической контрреволюционной силы» была предопределена.
Согласно директивам ЦК РКП(б) органам ВЧКГПУ предлагалось установить за церковью негласный надзор, причем «нелояльных к Советской власти священников по возможности не трогать, но предупредить их в личной беседе совершенно секретно, что в случае эксцессов они ответят головой». Оперативные мероприятия включали слежку за верующими и ежедневные посещения церковных служб «с целью выявления степени влияния каждого из попов на свою паству и их отношение к новой власти и спорам вокруг выступлений патриарха Тихона». Результаты чекистского надзора за церковью отражались в двухнедельных информационных сводках.
ВСЕ, ЧТО БЛЕСТИТ
После окончания Гражданской войны Ленин и его окружение искали источники пополнения валютой истощенного бюджета. Голод 1921 года стал удобным поводом к изъятию ценностей православной церкви, накопленных за сотни лет ее существования. Правовое обоснование этой политики было дано в опубликованном в феврале 1922 года в «Известиях» постановлении ВЦИК о «немедленном изъятии из церковных имуществ. всех драгоценных предметов из золота, серебра и камней, изъятие которых не может существенно затронуть интересы самого культа и передать их в органы НКфина.» Секретной инструкцией ЦК РКП(б) от 20 марта были созданы «руководящие комиссии в составе секретаря губкома партии, начальника губотдела ГПУ и губернского военного комиссара», которые сразу же включились в работу.
Верующие сопротивлялись. Их протесты подавляли силой. Пролилась кровь. Иваново-Вознесенский губком сообщил в ЦК, что «15 марта в г. Шуе в связи с изъятием церковных ценностей под влиянием попов и монархистов возбужденной толпой было произведено нападение на милицию и красноармейцев. Из пулеметов и винтовок частями ЧОН и красноармейцами 146-го полка толпа была разогнана: 5 убитых и 15 раненых.»
Реакция Ленина на расстрел безоружных людей в Шуе последовала незамедлительно, но в «строго секретной форме» с условием «ни в коем случае копий с моего письма не снимать, а каждому члену Политбюро делать заметки на самом документе». В этом письме вождь раскрыл действительную причину ограбления РПЦ: «Нам во что бы то ни стало необходимо провести изъятие церковных ценностей самым решительным и самым быстрым образом, чем мы можем обеспечить себе фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей (надо вспомнить гигантские богатства некоторых монастырей и лавр). Без этого фонда никакая государственная работа вообще, никакое хозяйственное строительство, в частности, …совершенно немыслимы. Взять в свои руки этот фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей (а может быть, и несколько миллиардов) мы должны во что бы то ни стало. А сделать это с успехом можно только теперь. Все соображения указывают на то, что позже сделать нам этого не удастся, ибо никакой иной момент, кроме отчаянного голода, не даст нам такого настроения широких крестьянских масс, который бы либо обеспечивал нам сочувствие этой массы, либо по крайней мере обеспечил бы нейтрализирование этих масс в том смысле, что победа в борьбе с изъятием церковных ценностей останется безусловно и полностью на нашей стороне.»
Как достигнуть победы? По Ленину: «С беспощадной решительностью, безусловно ни перед кем не останавливаясь и в самый кратчайший срок. Чем большее число представителей реакционного духовенства удастся нам поэтому расстрелять, тем лучше. Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать».
Из этого письма ясно видно, что вождя мировой революции не заботила проблема помощи голодающим за счет реализации церковных ценностей. Его интересовало создание фонда в несколько сотен миллионов золотых рублей за счет изъятия церковного имущества.
О том, куда шли изъятые в православных храмах, лаврах и монастырях ценности, свидетельствует также секретная переписка Ленина с соратниками по партии.
Каменев — Ленину: «Воспрещение уже разрешенного выезда за границу людям, пытавшимся добыть там средства для помощи голодающим, компрометирует весь наш новый курс и столь успешно начатое втирание очков всему свету не только в сборах на голод, но и в вопросе о займах и переговорах о концессиях. Ведь мы еще только на пути к успехам, самих успехов ни в голоде, ни в займах, ни в концессиях нет».
Красин — Ленину: «Продать крупную партию драгоценностей первому попавшемуся покупателю сейчас можно лишь за 1/2 нормальной цены: всюду кризис, буржуазия в угнетенном состоянии духа, брильянтов женам и содержанкам не покупает. Как только я достоверно буду знать, что ценностей много., можно синдикат организовать. Всю массу, однако, вывозить за границу сразу небезопасно: в случае разрыва торговых договоров могут на нее наложить лапу. Полагаю держать не более как на 30-50 миллионов и пополнять по мере продажи.»
Ленин — Троцкому: «Прочтите, пожалуйста, письмо Красина и верните мне. Не провести ли директивы о сем в Политбюро? Сведения насчет числа «очищенных» церквей, надеюсь, заказали? Привет!»
К «очищению» храмов в Тюмени приступили 8 апреля 1922 года. Еженедельные сводки Тюменского губотдела ГПУ похожи на фронтовые донесения: «Взято серебра 52 фунта. Изъятие прошло без эксцессов. Изъятие ценностей из всех 11-ти церквей г. Тюмени планируется закончить 12 апреля. В отношении к данному вопросу различных слоев и групп населения остается по-прежнему самым разнообразным, в большинстве неприязненным… »
Тобольские храмы были богаче: «При изъятии церковных ценностей в Успенском соборе и Ильинской церкви 10-11 апреля добыто: в первом — около 12 пудов серебра, часть золота и много ценных камней; во второй — взято три пуда серебра, часть золота и много ценных камней. В других церквах изъятие отложено в связи со скоплением публики.» Мародерам не достались «вызолоченная серебряная рака весом в 16 пудов из-под мощей Иоанна Тобольского, драгоценные панагии», а также хранившиеся в церковных подвалах Тобольска ордена «Освобождение Сибири» и «Возрождение России», учрежденные Временным Сибирским правительством, существовавшим до государственного переворота в Омске 18 ноября 1918 года. Эти ценности по рекомендации Верховного правителя России адмирала Колчака епископ Тобольский Иринарх в сентябре 1919 года отправил на пароходе «Пермяк» по Иртышу и Оби в Томск. Из-за ранних холодов груз не дошел до пункта назначения и бесследно сгинул в таежных урманах Среднего Приобья.
Чекистский грабеж 1922 года сопровождался присвоением добычи: «. Представитель Рабкрина коммунист Чулков и представитель Тобисполкома Радикульцев похитили несколько отдельных драгоценных камней и золотую панагию с драгоценными камнями, которую заказали переделать на кольца и браслеты. Дело было выяснено, виновники сознались, и выездная сессия Губревтрибунала 17 апреля 1922 года приговорила их к расстрелу, который заменен 5 годами заключения. Население судит так: расстрел коммунистам приписывается только на бумаге, но ворон ворону глаз не выклюнет, их не расстреляют, а отправят в другое место».
Сводки губотдела ГПУ свидетельствуют: «Верующие в большинстве настроены против изъятия. Толпа не верит, что ценности используют для спасения голодающих, а рассуждает, что ценности пойдут на роскошь коммунистам и их женам, будут израсходованы на содержание Красной армии, на приобретение пушек и пулеметов. Пойдут в уплату долгов иностранным государствам, на поправление железных дорог, что ценности коммунисты увезут за границу, когда будут убегать из России под давлением иногосударств и т.д., т.п.»
Осведомители губотдела ГПУ сообщали: «… Епископ Иринарх сохраняет открытую оппозицию, не выступая активно нигде на собраниях, сохраняя молчание во время своей службы в соборе при проведении проповеди. Среди части жителей г. Тюмени распространяются слухи, что Иринарх воззвание по изъятию ценностей не подписывал, а монастырские ценности спрятал в тайном месте».
Арест епископа Иринарха совпал с окончанием «операции» по изъятию церковных ценностей: «… По состоянию на 5 мая 1922 года изъято всего ценностей в Тюмени из 8-ми церквей, монастыря, синагоги, костела, единоверческих молелен: серебра — 52 пуда 30 фунтов; золота — пять фунтов и ценных камней — 1609, из них бриллиантов -195. В монастырях Ивановском, Абалакском, Преображенском Тобольского уезда изъято серебра 12 пудов 25 фунтов 45 золотников; золота — 15 фунтов 84 золотника, ценных камней — 679, из них брильянтов — 29.
В г. Туринске из 2-х церквей и польского костела изъято серебра — пять пудов четыре фунта 12 золотников.
В Обдорске из 2-х церквей взято серебра — 11 пудов 5 фунтов.
В Березово из 2-х церквей взято серебра — 9 пудов 35 фунтов 73 золотника.
Всего на указанное выше число изъято по губернии 131 пуд 23 фунта 8 золотников серебра и 20 фунтов 87 золотников 39 долей золота.
Из г. Сургута сведений о количестве изъятых ценностей не поступало».
Окончание следует.