Любовь и смерть в городе Калинове
«Грозу» Александра Островского в постановке Льва Эренбурга показал в эти выходные в Тюмени Магнитогорский драматический театр им. Пушкина.
У этого театра богатый репертуар: инсценировки современной литературы — «Над пропастью во ржи», «Эти свободные бабочки»… И вот «Гроза» — спектакль, удостоенный награды «Золотая маска».
Петербургский режиссер Лев Эренбург не стал церемониться с классическим текстом — осталась только фабула. В остальном же сцены из деревенской жизни города Калинова полностью изменились. Эренбург так работает со всеми постановками: вводит новых героев, меняет место действия, по-своему организует пространство сцены. Возникает вопрос — сохранилось ли в спектакле островское видение русской жизни?
Как говорит сам постановщик, ему не хватает откровенности в текстах — хотелось обострить внутренний конфликт между Катериной и «домостроем», который проповедуют жильцы дома Кабановых. В итоге, он раздел героев до белых ночных сорочек, простыней, полотенец. На сцене — водный бассейн, скрытый за деревянным забором; мостики, что одним концом опускаются в воду, другим -к зрителям. Многие сцены были сыграны в воде — ее было видно в зеркале.
Спектакль начинается с того, что служанки топят баню, а хозяева, расположившись за маленьким столиком, отдыхают после парилки, пьют чай. Кабаниха стрижет ногти Тихону, а он с восхищением и желанием поглядывает на полураздетую Катю.
Режиссер придумал множество сцен, где раскрывается характер русского человека. К примеру, Тихона провожают в Москву богатым застольем. Мужская половина персонажей пьет примерно столько же, сколько «типичный» русский мужик — стакан за стаканом, графин за графином, бутылка за бутылкой. Останавливаются иногда между делом, чтобы высказаться, поплакать или посмеяться. Еще перед застольем зритель знакомиться с новым героем -слепой Матреной. Во время проводов она искусно шевелила челюстью — это вызвало приступ смеха у остальных персонажей. Режиссер, на мой взгляд, подчеркивает, что русский человек без угрызений совести смеется над юродивыми.
В спектакле были и трогательные моменты — первое свидание Бориса и Катерины. Поздним вечером около леса влюбленных облепили комары. Пока Катя спала,
Борис пытался справиться с насекомыми сигаретным дымом. Он прикрывает ноги Катерины сапогами, обнимает ее, качает, одновременно — дымит, чтобы комары не покусали их обоих… Конечно, это вызвало овации в зале.
Казалось, что за пределами сцены на самом деле существует город Калинов, а зрители стали случайными свидетелями некоторых моментов из его быта. Лев Эренбург говорит, что в его спектаклях — «бездна жизни»: актеры заражаются материалом и создают новый настоящий мир со своими законами, такой же глубокий и неизведанный, как сама природа.
Представитель петербургской театральной школы, ученик Георгия Товстоногова и Аркадия Кацмана, Лев Эренбург верит в возможности театра — лучшего лекарства для человеческой души. В дополнение ко всему сам он работает врачом скорой помощи, говорит, что там результат врачевания виден быстрее, чем в театре. Режиссера иногда обвиняют в мрачном мировосприятии, на что он отвечает — почему бы не показать все самое мерзкое, чтобы на этом фоне можно было увидеть возвышенные устремления человека?..
В «Грозе» знаменитый монолог «Отчего люди не летают?» Катерина читает, зацепившись за бельевую веревку — пытается вырваться, но безрезультатно. Ангелы, которые видятся ей по ночам, цветы, которые она поливала в детстве, словно образы девичьей чистоты и женского благородства.
Катерине отвратителен Тихон, она не влюблена в него, как все жители дома Кабановых. Глядя на порядочность, доброту и нежность мужа, ей становится совестно, а измена с Борисом разрушает в ней все хорошее. Но не только проблема Катерины вызывает отклик зрителя, но и фантастически точное изображение бытовой жизни, которую мы прячем за высокими заборами, как и герои пьесы Островского. Нравы, которые сами по себе во многом порочат нас, а все же оставляют глубокое осознание причастности к «народной жизни».
В финале смерть Катерины предстает в сознании слепой Матрены в страшных образах, она кричит -горим! Потом как бы невзначай подделывает жужжание какого-то кусачего насекомого, все начинают чесаться и уничтожать мелких вредителей. Финальная выдумка, оказавшаяся за пределами самого действа, закрепляет право театра на собственное восприятие автора и на самые смелые фантазии. Наверное, таким и должен быть театр…
***
фото: Сцена из спектакля.