Гончар Петр Семенович
Рассказ
В большом пятистенном доме Петра Семеновича всегда пахло глиной.
Чтобы как-то смягчить запах, в углу прихожей стояла кадка с гашеной известью. Но ощущение было, будто в доме только что побелили.
Впрочем, домашние к этим запахам привыкли. В доме жил гончар, и с этим нужно было считаться.
Сам Петр Семенович очень любил полевые цветы, а особенно душистую мяту. Это растение он заготовлял впрок и сушил в горнице.
Зимой, когда соскучится по цветам, отщипнет пару листьев мяты, разотрет в ладони, сделает несколько глубоких вдохов. Ах, хорошо! И пойдет по комнатам аромат, как будто ворвалось в доме июльское лето.
В деревню он приехал из Нижнего Тагила, где работал формовщиком на одном из заводов. Изрядно прокоптившись возле доменных печей, давно мечтал перебраться на свежий воздух. Случилось это еще до Октябрьской смуты семнадцатого года.
Сначала жили у работящих, зажиточных людей. Всей семьей на них и работали. А куда денешься — прокормиться надо!
Вскоре справили свою хату. Жена и трое детей сияли и ликовали, когда появилась своя крыша над головой.
Сам хозяин почувствовал в душе свободу: для родных главное сделано, можно заняться любимым делом…
У него была давнишняя мечта — освоить гончарное дело. С юных лет тем и грезил. Чем бы ни занимался в жизни, а руки всегда просили глины.
Как-то надел на плечи рюкзак, взял лопату, топор, жене сказал: пока нужной глины не найду, домой не жди — и ушел.
Долго ходил и много, обошел все окрестные деревни, пойменные места, заброшенные старые кирпичные карьеры, расспрашивал местных жителей, но вернулся ни с чем. Туча — тучей. И еще не один раз уходил, и все неудачно.
Обнаружил то, что искал, случайно. Как-то по деревне проходил во время распутицы обоз. На колесах телег приметил Петр Семенович ошметки глины. Подошел, тщательно отодрал комок, поплевал на него, растер пальцами. И чуть не подпрыгнул от радости. Это было то, что надо!
Долго и пытливо расспрашивал потом пришлых людей. Откуда шли, по каким местам ? Записал их рассказ, начертил примерный маршрут, наметил места, где, надеялся, должны находиться залежи необходимого сырья.
И опять будто какие-то струны внутри заиграли, стало светлее, и мир обрел новые краски.
Настал день, когда он, уставший, грязный, но счастливый, вернулся домой с нужным материалом.
Первая посудина, обожженная в русской печи, говорила сама за себя.
Это было начало гончарного дела, к которому Петр Семенович так стремился, но до радостного финала было еще очень далеко.
Прежде всего он сделал перегородки в хате, выделил комнату для приготовления глины. Закуток для инструмента и гончарного круга и рядом — комнату для просушки посуды. Получилась маленькая мастерская.
На склоне оврага присмотрел место для печи.
Лето ушло на кропотливую подготовку к настоящей работе. По первой зимней пороше Петр Семенович смастерил санки с коробом из черемуховых прутьев и пошагал в разведанную залежь. Глину запасал впрок. И только весной, когда началась первая оттепель, жадно взялся за любимое дело. Смесь будущих изделий готовил дедовским способом, но по своему рецепту.
В большое деревянное корыто засыпал глину, добавлял немного песка и извести, заливал водой, оставлял на сутки — выдерживаться. После мешал лопатой, топтал ногами, тщательно мял руками — масса должна быть пластичной, липкой, податливой к любой форме.
Это занятие он считал самым главным по той поговорке: «Какое тесто, такой и пирог».
Но не было у него лучшего настроения, чем тот момент, когда садился за гончарный круг.
Работал с упоением и всегда мурлыкал при этом только ему знакомую мелодию.
От этой песенки светилась вся домашняя атмосфера, а у жены и детей поднималось настроение.
Петр Семенович брал хорошо отшлифованный деревянный нож, отрезал кусок бесформенной глины. Размер этого куска зависел от того, какое изделие задумал мастер. Скажем, для кринки под молоко нужно больше, чем для вазочки, куда положат сухари.
Понянчит Петр Семенович этот кус в руках, еще раз почувствует пальцами, передаст ему тепло своих рук, окунет в известковый раствор — и со шлепком кидает на гончарный круг. Сердцевину «куклы» вынимает тем же ножом и сначала медленно, а потом быстрее и быстрее вращает гончарный круг.
Несколько нежных прикосновений — и потихоньку превращается глина в задуманное изделие. Теперь нужно украсить его орнаментом. Когда все готово, Петр Семенович осторожно — будто спящего ребенка кладет в постель — снимает свое детище с круга и ставит на просушку.
Отведенное на это время строго выверено. Пока изделие сушится, мастер работает с печью -горном. И это не простое, как кажется на первый взгляд, дело. Печь сначала нужно нагреть до определенной температуры, потом дать остыть и снова нагреть, теперь более жарко и опять остудить. И только после этого можно ставить посуду, да так, чтобы ее со всех сторон охватывал огонь.
Изделия обжигаются, а гончар, как шаман, колдует возле горна. По 12-14 часов кряду поддерживает в топке огненный поток. Он должен равномерно распределяться по всей печи. В это время мастер забывает о себе. Жена, Анастасия, бывало, принесет обед, а ему не до того, глаза от печи оторвать не может.
Когда идет обжиг, только чутье мастера подсказывает, когда процесс закончится.
Вот и все. Тогда Петр Степанович наглухо закрывает топку, дымоход, и ждет еще целые сутки, пока посуда выстоится и остынет.
Наступает поистине торжественная для него минута, когда можно взять в руки готовое изделие. На лице гончара можно прочесть и восторг, и удивление, и даже испуг (вдруг не получилось?).
В остывшей топке, составленные в несколько рядов, стоят ярко-оранжевые посудины. Еще несколько часов назад они были серо-зеленые. Деревянной клюкой Петр Семенович достает первую из них и ставит на ладонь.
Металлическим стержнем слегка ударяет по боковине. Хорошо прокаленное изделие издает звук натянутой струны — долгий, без хрипа.
Брак сразу дает о себе знать -его распознает чуткое ухо мастера.
Звенят чашки, кринки, корчаги. Звенят!
А он, как зачарованный, слушает этот звон. Конец работы — делу венец. Можно и расслабиться, отдохнуть. Но не тут-то было! Увлечение, помноженное на трудолюбие, высекает искру, которая зажигает в душе огонь азарта.
И снова крутится гончарный круг.