Найти пропавшего ребенка
Страшное событие, которое произошло осенью 2010 года — пропажа 12-летней школьницы Ани Анисимовой, неожиданным образом совпало с открытием: тюменцы — не чужие друг другу люди. В нужный момент сотни людей могут подняться на призыв о помощи.
Среди горожан, которые вышли на поиски Ани, оказалась и Екатерина Сергеева. Тогда еще 17-летняя девушка, которая не так давно окончила школу.
— Острее всего на несчастья, случившиеся с детьми, реагируют взрослые, у которых тоже есть дети, которым эта боль близка и понятна… А какие у тебя вызвало чувства известие о пропаже Ани, почему ты оказалась в первых рядах поискового движения?
— Я увидела на улице листовку, где было написано: тех, кто хочет принять участие в поисках Ани, ждут вечером у торгового центра «Турана», — отвечает она. — Ни минуты не сомневалась, что поеду туда. А чувства… Наверное, сострадание. Я представила, каково сейчас родителям девочки, как, может быть, сейчас страшно ей самой… В общем, в тот же вечер я была в условленном месте, у «Тураны».
— Как отреагировали твои родители? Добровольцы собирались обычно в конце рабочего дня, прочесывали город и лесополосы до позднего вечера, а то и ночью.
— Моя мама знает, что переубеждать меня бесполезно. Да и в чем переубеждать в данном случае? Отговаривать помогать людям? Нет, этого она делать не стала бы.
— В поисковый отряд тебя приняли без вопросов? Несовершеннолетняя была все-таки.
— Сначала переживала, что не примут. Но, увидев мое рвение, люди постарше взяли надо мной что-то вроде шефства. Сотрудники правоохранительных органов часто приходили к месту сборов, всех детей они от поисков отстраняли, отправляли в город расклеивать листовки. Меня же прикрывали другие поисковики, быстро сажали в машину со словами:
«Катька с нами!» Первое время на все поисковые работы я выезжала с одной небольшой командой — у нас была машина, запасные теплые вещи, еда. Все это приносили добровольцы. Транспорт предоставляли тоже простые горожане. Мамочки, которые очень хотели помочь, но не могли участвовать в поисках, потому что у них маленькие дети дома, приносили к «Туране» горячие обеды, вещи первой необходимости, деньги на бензин.
— Уставали? Знаю, что многие совмещали волонтерскую работу с основной.
— Да, и я тоже на тот момент работала. Уставали очень. Не столько физически, сколько морально — через несколько дней поисков нервы у всех были на пределе. Знаете, откапывать в лесу трупы домашних животных — это тоже неприятно и страшно. А еще тогда, во время своих первых поисков, я видела мужские слезы. Сама-то я плачу часто, а вот чтобы мужчины. Для меня это стало откровением.
— Почему плакали мужчины?
— Недели через две после исчезновения Ани появилась информация, что ее видели где-то в городе с какой-то женщиной. Информация эта так и осталась неподтвержденной. Ни женщину, подходящую под описание, ни девочку не нашли. Может, это просто были чьи-то домыслы, но мы уцепились за эту надежду. Разочаровываться было больно, поэтому и плакали.
— Все ли из поисковиков так серьезно воспринимали ситуацию?
— Нет. Среди добровольцев было много разных людей. Хочется верить, что больше хороших. Но были и те, кто воспринимал все это как сити-квест, что-то вроде приключения. Найдут в лесу какую-нибудь вещь, начнут с ней носиться, дурачиться. Кто-то использовал это как повод похвалиться перед знакомыми: «Мол, я — на поисках, ищем ту самую пропавшую девочку».
— Логично, что на каком-то этапе случайные люди отсеялись.
— Да, уже где-то через месяц нас осталось человек сорок. В основном, молодые ребята, студенты. Те, кто за идею. Приезжали к нам на помощь и ребята из других регионов. Из Кургана, например, с поисковым псом. Жалко, что сейчас уже не помню имена многих волонтеров, на тот момент главной задачей было — искать. Иногда мы даже имен друг друга не спрашивали, только в лицо узнавали. А иногда к нам присоединялись люди, с которыми не очень было комфортно ходить по лесу. Но -ходили, на свой страх и риск.
— Кто составлял маршруты поисков?
— Поначалу с нами были взрослые поисковики. Полиция тоже давала указания. Тогда я только выполняла чьи-то задания. По большому счету, была таким поисковым «песиком». Это уже позже я начала изучать статьи о пропавших детях по всей стране, стала понимать, куда они исчезают.
— Сама повзрослела за это время?
— В душе я, наверное, все еще ребенок. Но к своей волонтерской работе отношусь очень серьезно.
— Сейчас ты — координатор тюменской волонтерской группы «Поиск пропавших детей». Сколько вас в этой группе?
— Номинально — уже больше тысячи. Это те, кто присоединился к нашей группе в Интернете. А действующих поисковиков человек десять. Мы постоянно приглашаем к себе добровольцев, наши контакты есть в социальных сетях, мы печатаем буклеты с телефонами.
— Аню Анисимову ищете до сих пор?
— Да. И мы, и полиция, насколько я знаю. Последний раз мы выходили на поиски в сентябре прошлого года. С тех пор никакой информации к нам не поступало.
— Сколько сейчас «в разработке» вашей группы тюменских детей?
— Это Эдик Алимбаев, Настя Ложкина, Юлия Сафиулина из Югорска… Регулярно волонтеры из других регионов присылают нам ориентировки на пропавших детей. Часто это так называемые «бегунки».
— Находили таких?
— Случалось, что встречала «бегунков» по дороге на работу. Буквально ловила за шиворот, возвращала родителям. А вообще, «бегунки» — это очень серьезно, 25 из ста детей, которые сами убегают из дома, — гибнут. Становятся жертвами преступлений. Поэтому советую всем родителям сразу же обращаться с заявлением в полицию, не ждать, пока ребенок объявится сам. Потерять ребенка очень легко. Найти — сложно.
— На твой взгляд, что можно сделать, чтобы ребятишки не терялись?
— Вот так сразу ничего не сделаешь. Дети перестанут пропадать, когда все люди будут неравнодушны друг к другу. Увидел ребенка, который один идет по городу, спросил его: где твои родители, куда идешь? Вспомните, как совсем недавно мальчик Данила доехал автостопом до Свердловской области! Это же уму непостижимо: ни один водитель даже не поинтересовался, куда он едет в одиночестве! И не обратился в полицию.
— Как я понимаю, оставлять волонтерскую работу ты не собираешься? Какие ближайшие планы в этом направлении?
— Сейчас мы пытаемся официально зарегистрировать наш поисковый отряд, чтобы ни у кого не возникало вопроса, кто мы такие. Признаюсь, не все относятся к нам серьезно. А кто-то даже пробовал проверять на «вшивость», предлагал нам денег, якобы на необходимые нужды отряда. Но я никогда не принимаю денег. Есть желание помочь — приходи сам, приноси то, что считаешь нужным. Да хоть те же воздушные шарики, которые мы раздавали на День пропавших детей, чтобы при влечь внимание общественности к проблеме. Мы ждем неравнодушных людей!
— А Аня… Надежда еще есть?
— Аня… (моя собеседница трет переносицу, пытаясь остановить набегающие на глаза слезы). Я вам так скажу: надежда есть всегда! Куда без нее? Бывало, во время поисков стоишь в большом поле, долго-долго смотришь вдаль, и кажется, что навстречу идет девочка. Она, Аня. Наивно, конечно, но хочется верить, что когда-нибудь так и произойдет.
***
фото: Вот так собирались волонтеры, чтобы искать Аню Анисимову;Екатерина Сергеева