О законе, справедливости и… дачных розах
Моя маленькая племянница нарисовала судью. В ее представлении он оказался хмурым длинноносым дядькой в большом белом парике с буклями. Но этот образ, так часто встречающийся в детских мультиках, далек от истины…
Людмила Белова хоть и отдала этой профессии 34 года жизни (22 в суде общей юрисдикции и еще 12 лет — в арбитражном), вовсе не кажется строгой или, тем более, злой. Наоборот, миловидная женщина с открытым и вызывающим приязнь лицом. В скором времени она выходит на пенсию: ее ждут внуки и садовые розы, у которых зимой подмерзли корешки.
— Людмила Валентиновна, как получилось, что вы стали судьей?
— Честно говоря, по воле случая. Приехав в Тюмень, я устроилась нотариусом, и мне нравилась моя работа. Это моя наставница Галина Иосифовна была уверена, что мне нужно попробовать себя в роли судьи, а я очень волновалась: вдруг не справлюсь?
— Судья часто вершит судьбу человека. Ощущение ответственности, с которым идешь по жизни, накладывает отпечаток на непричастные к работе дела?
— Это очень дисциплинирует. Начинаешь в первую очередь предъявлять повышенные требования к себе, и только во вторую — к окружающим.
— Часто ли вам приходится играть роль судьи в обычной жизни?
— Я всеми силами от этого ухожу! (улыбается). Конечно, привычка — ты должен принять решение -накладывает отпечаток. Но указывать друзьям и близким, как поступать — не мое право. Даже в отношении детей я стараюсь по возможности не применять свое право голоса, когда им нужно что-то решить. Посоветовать — да, могу. Вот старший сын советовался, когда выбирал институт. Но решают пусть сами.
— Мужчины традиционно предпочитают, чтобы право решать проблемы предоставлялось им. Не мешает ли вам эта «привычка» в отношениях с супругом?
— Мы в браке больше двадцати пяти лет, и у нас никогда не возникало проблем с тем, чтобы кто-то «перетягивал одеяло на себя». Николай Владимирович — преподаватель правоведения в аграрном университете Северного Зауралья, человек мягкий и терпеливый. Да и я никогда не стремилась проявлять в семье свой диктат. Мы принимаем решения вместе, советуемся друг с другом.
— И не сложно уживаться двум юристам в одной квартире?
— Нет, мы легко находим общий язык. Тем более что всегда есть с кем посоветоваться не только по житейским, но и по рабочим вопросам. Да и сыновья могут мне порой подсказать что-то полезное. А то бывает, на этих нормах права так зациклишься… Младший работает в полиции, а старший -в юридической фирме.
— Оглядываясь на свою трудовую деятельность, вы можете сказать, что среди процессов, на которых вы были судьей, есть такие, которые особенно запомнились?
— Если говорить об арбитражном суде. Когда ты работаешь в кассационной инстанции, каждое дело воспринимается как особенное. Ведь ты проверяешь на соответствие нормам права работу других людей. А в суде общей юрисдикции было много всякого: и смешного, и грустного, и трогательного. Например, истец написал о собаке, которая его напугала: «Собака спортивного телосложения, красивая и веселая». Ответчик веселился до слез, сам предложил решить дело миром — и тут же выплатил истцу компенсацию морального вреда. Производство мы тогда по их обоюдному согласию прекратили.
Вообще, когда я работала в суде общей юрисдикции, у меня возникало острое чувство: вот ты помог человеку, и он уходит счастливый, потому что ты все сделал правильно, по закону. Это захватывающе! Хотя бывало и наоборот. Когда видишь, что правовая позиция явно в пользу гражданина, но адвокат уводит его в сторону, и они проигрывают дело. Не нарочно — по незнанию, и это очень обидно. А главное, что суд не имеет права вставать на одну из двух сторон, как-то подсказывать или помогать тому, кого чисто по-человечески считает правым.
— А что до суда кассационной инстанции, вы часто обнаруживаете: «Да, в этом случае мои коллеги допустили ошибку»?
— Есть такие случаи, но я бы не сказала, что их много. Как правило, они возникают, когда неправильно применены нормы права. Судья тоже может ошибаться — от этого ни один живой человек не застрахован. Но когда начинают говорить, что решение было принято неверно из каких-то корыстных целей. Знаете, нужно иметь необыкновенную смелость, чтобы осознанно вынести неправильное решение и потом не бояться, что тебе рано или поздно придется за него ответить. Нужно слишком через многое переступить. Наверное, разговоры о судьях-взяточниках в большинстве своем основываются на том, что проигравшей стороне сложно признаться: «Я преступил закон». Проще обвинять других.
— А сами вы когда-нибудь преступали закон? Например, ступали по газону прямо под табличкой «По газонам не ходить»?
— Нет, газоны я не порчу (улыбается). Но я переходила улицу в неположенном месте, когда очень торопилась. Хорошо, что экипажа ДПС поблизости не оказалось. Но, в сущности, работа судьей побуждает тебя соответствовать статусу и вести себя очень законопослушно.
— Не осталось ли в вашей судебной практике чего-то такого, что кажется вам до сих пор неразрешенным или разрешенным неправильно?
— С точки зрения соответствия нормам права — решать не мне. А по-человечески. Наверное, те самые случаи, где гражданин имел возможность заслуженно выиграть дело, но не смог. Я очень сочувствую как женщина, но как специалист своей точки зрения не меняю — закон есть закон.
— В газетах и на телевидении порой появляются дела, в которых суд выносит решение, опираясь на букву закона (и с этим люди согласны), однако многим кажется, что по справедливости нужно было бы поступить иначе. Закон и справедливость — это не одно и то же?
— Я не согласна. Закон справедлив. Можно об этом полемизировать, но.
— А чем вы будете заниматься на пенсии? Есть то, что вам давно хотелось сделать, но не хватало времени?
— Планов громадье! Хочу проводить больше времени с моей четырехлетней внучкой, водить ее в секции и кружки. И принимать участие в воспитании новорожденного внука. Еще я очень люблю читать. И вязать. А еще у меня есть огород, где выращиваю традиционные картошку, морковку и укроп… Жаль только, розы у меня в этом году плохо перезимовали. Может, еще отойдут?
***
фото: Людмила Белова.