Лидер нефтегазовом революции
В 2014 году исполнится 100 лет со дня рождения Александра Константиновича Протозанова, в начале 1960-х годов — первого секретаря Тюменского промышленного обкома партии. Его роль в становлении Западно-Сибирского нефтегазового комплекса частично забыта, а частично оказалась в тени более удачливых руководителей территории.
В Сибирском издательском доме идет работа над книгой Марины Комгорт и Виталия Майданова «Лидер нефтегазовой революции», посвященной Александру Протозанову.
Мы предлагаем читателям «Тюменского курьера» главу из будущей книги, где рассказывается об одном из самых драматических моментов нефтегазовой истории Тюменской области. В 1962-1963 гг. едва-едва не было принято решение о строительстве Нижнеобской гидростанции, в результате которого огромные пространства, где сейчас расположены промыслы нефтяного Приобья, оказались бы скрыты под «рукотворным» Сибирским морем…
БОРЬБА ПРОТИВ СТОРОННИКОВ «СИБИРСКОГО МОРЯ»
Александр Константинович Протозанов с присущей ему энергией поддержал ученых и геологов-производственников, выступавших против строительства на территории Тюменской области Нижнеобской ГЭС. Активная разработка данного проекта, начатая в 1950-е гг., свидетельствовала о неопределенности вектора дальнейшего индустриального развития региона. Поскольку его реализация требовала солидных капиталовложений и имела очевидные плюсы и минусы, проект сразу приобрел как активных сторонников, так и противников.
Учитывая, что высшее партийное руководство во главе с Н.С. Хрущевым было поборником масштабного гидроэнергетического строительства, сторонники максимального использования водно-энергетических ресурсов Сибири получили с его стороны своеобразный карт-бланш. В 1958 г. Министерство строительства электростанций признало строительство Нижнеобской электростанции оправданным и необходимым, а в 1960 г. добилось включения проекта как приоритетного в генеральную перспективу развития народного хозяйства СССР до 1980 г.
«Заманчивость» проекта для правительства страны Л.И. Ровнин объясняет имевшимся тогда намерением в перспективе сомкнуть Обь (а в будущем и Енисей, благодаря Красноярской ГЭС) с Камой и Волгой. Стоит заметить, что у гидроэнергетических проектов в то время было неоспоримое экономическое преимущество перед всеми остальными: по удельным затратам на строительство сибирские ГЭС являлись самыми дешевыми и, как правило, быстро окупались. Так, например, Братская ГЭС полностью окупила стоимость строительства уже к моменту ее приема Государственной комиссией.
Следует отметить, что предложение о строительстве гидроэлектростанции на Оби первоначально нашло поддержку в научных и партийных кругах. В мае 1956 г. работы по проектированию Нижнеобской ГЭС, выполняемые институтом «Гидропроект» Министерства электростанций СССР, были одобрены координационным совещанием Уральского, Западно-Сибирского и Коми филиалов АН СССР по изучению производительных сил Тюменской области. В 1950-е гг. строительство гидроэлектростанции в нижнем течении Оби поддерживало и партийное руководство Тюменской области. Считалось, что «эта ГЭС, находясь рядом с Уралом и Печорским бассейном, а оттуда близко к северным промышленным районам, сыграет огромную роль в их развитии, и она необходима даже более, чем строящаяся Братская ГЭС на реке Ангара».
Привлекательность проекта для региональных властей была вполне объяснима, поскольку в условиях неопределенности нефтегазовых перспектив Тюмени гидроэнергетическое строительство на территории области рассматривалось как реальная возможность изменить ее традиционно аграрный облик. В мае 1954 г. первый секретарь Тюменского обкома КПСС Ф.С. Горячев в письме в ЦК КПСС и АН СССР, обосновывая необходимость усиления комплексных научных исследований на территории области, называл среди потенциальных природных ресурсов региона «большие возможности использования ресурсов р. Обь и ее многочисленных притоков для получения электроэнергии». К этому времени экспедиция института «Гидропроект» завершила топографо-геодезические изыскания на территории Ханты-Мансийского округа для составления схематического проекта Нижнеобской ГЭС и схемы энергетического использования рек Оби и Иртыша.
В 1957 г. заместитель главного инженера проекта А.И. Осмер представил проект строительства гидроэлектростанции на совещании в Тюменском обкоме КПСС, куда были приглашены специалисты Тюменского геологического управления. Совещание, несмотря на возражения геологов, «одобрило салехардский вариант ГЭС и этим как бы санкционировало дальнейшую работу над проектом». Спустя два года, в январе 1959 г. Тюменский обком КПСС в докладной записке «Об освоении естественных богатств и заселении малообжитых районов Тюменской области», адресованной в Бюро ЦК КПСС по РСФСР, Госплан СССР, Р СФСР и Совет Министров РСФСР, вновь признал строительство гидроэлектростанции на территории области «необходимым для освоения богатств Урала и Сибири» и предложил уточнить сроки его начала и окончания.
О том, что начало строительства станции не за горами, косвенно свидетельствовало и появление в Тюменской области нового секретаря обкома партии. В 1961 г. В.В. Косова на этом посту сменил Б.Е. Щербина, в течение десяти лет работавший секретарем Иркутского обкома партии. Что, видимо, не было случайностью. Как считает В.Г. Чирсков, Щербина «прибыл в Тюмень, имея репутацию человека с хорошим опытом возведения крупной гидроэлектростанции в сложных климатических и природных условиях» (имеется в виду Иркутская ГЭС, построенная и выведенная на проектную мощность в 1958 г. — Авт.). При назначении рассчитывали, что приобретенный Щербиной опыт окажется весьма кстати при осуществлении строительства Нижнеобской ГЭС на территории области. Однако, как показало время, секретарь Тюменского обкома партии стал одним из самых ярых противников этого проекта, приложив максимум усилий для прекращения его разработки.
С точки зрения экономической эффективности проект строительства Нижнеобской ГЭС выглядел весьма привлекательно. Обь занимала первое место среди крупнейших рек СССР по площади бассейна, второе место по протяженности и третье место по величине водности. По расчетам энергетиков, водные ресурсы Оби давали возможность построить здесь более десяти экономически эффективных гидроэлектростанций. В нижнем течении Оби наиболее крупным звеном гидроэнергетической схемы должна была стать Нижнеобская ГЭС с мощностью в 6,5-7 млн. кВт, выработкой 36 млрд. кВт-час электроэнергии в год при себестоимости 1 кВт-час — 0,03 коп. По расчетам специалистов, энергетический эффект ГЭС должен был оказаться практически равным суммарному эффекту Братской и Волжской гидроэлектростанций. Любопытный факт: к началу XXI в. Тюменская энергосистема достигла объема генерации электроэнергии в 10,5 млн. кВт, что превысило проектную мощность Нижнеобской ГЭС на 3,5-4 млн. кВт.
Разработка проекта была поручена институту «Гидропроект» Министерства электростанций СССР. Как пишет Г.П. Богомяков, институт считался тогда «очень сильным», поскольку по его проектам уже было построено несколько гидроэлектростанций в Европейской части СССР и в Сибири, в частности Красноярская и Братская ГЭС. При этом «Гидропроект», воодушевленный успешно осуществленными проектами, «каждый раз стремился спроектировать станцию мощнее предыдущей, а плотину повыше».
Первыми тревогу по поводу строительства Нижнеобской ГЭС забили тюменские геологи. Уже в июле 1956 г. руководители трестов «ЗапСибнефтегеофизика» и «Тюменьнефтегеология» обратились в Тюменский обком КПСС с предложением поставить перед ЦК КПСС вопрос «о консервации или пересмотре проектов строительства Нижнеобской ГЭС и других очередей Обского каскада гидроэлектростанций», поскольку «территории проектируемых водохранилищ захватывают нефтегазоносные земли центральной и северной части Тюменской области». По мнению управляющих и главных геологов трестов — Ю.Н. Грачева, А.Н. Ракитова, А.К. Шиленко и Л.И. Ровнина, вопрос о строительстве ГЭС следовало «оставить открытым до завершения нефтепоисковых исследований на затопляемых территориях». Обратим внимание на дату письма: это был июль 1956 года, то есть со времени открытия березовского газа не прошло и трех лет, а нефть Приобья пока была лишь в научных прогнозах.
Однако авторов проекта Нижнеобской ГЭС не остановила и последовавшая в начале 1960-х гг. череда открытий нефтяных месторождений в районе проектируемого водохранилища. Освоение нефтегазовых ресурсов региона предполагалось осуществлять в условиях гидроэнергетического строительства. В августе 1960 г. на совещании с участием представителей Главгеологии РСФСР, Главгаза СССР и Гидропроекта из двух вариантов расположения Нижнеобского гидроузла был выбран салехардский вариант. С точки зрения проведения дальнейших геологоразведочных работ на нефть и газ в Тюменской области, данный вариант в отличие от андринского (в районе Шеркалы-Нарыкары) позволял уменьшить подпор воды в долинах Конды, Иртыша и среднего течения Оби. Это давало возможность уменьшить площадь затопления и значительно снизить глубину водохранилища. Однако и при втором варианте площадь затопления оставалась значительной, поскольку в 1,3 раза превосходила суммарную площадь водохранилищ всех действующих в то время в СССР гидроэлектростанций.
В 1962 г. сотрудники института «Гидропроект» подготовили свои «Соображения об инженерной защите, разработке и эксплуатации нефтяных и газовых месторождений в пределах Нижнеобского водохранилища». По мнению составителей документа, разработка месторождений в условиях водохранилища не должна была вызвать непреодолимых препятствий, а, напротив, могла стать более выгодной и, в конечном итоге, позволила бы даже снизить себестоимость нефти и газа. К тому же, считали они, создание Нижнеобской ГЭС позволит создать мощную строительную базу, построить новые города и поселки, железные и автомобильные дороги, превратить заболоченную тундру в глубоководный водоем, облегчить и ускорить промышленное и транспортное освоение района.
Институт «Гидропроект» представил сравнительные расчеты по обустройству и разработке нефтегазовых месторождений в обычных условиях (без затопления) и в условиях водохранилища, создание которого планировалось на 1970 г. По представленным расчетам получалось, что в последнем варианте, то есть при эксплуатации месторождений с воды или льда, это не будет обходиться дороже, чем добыча нефти и газа в обычных условиях. При этом аргументы специалистов сводились к тому, что все месторождения нефти и газа, уже обнаруженные к тому времени в пределах Тюменской области, во время многоводных паводков, как правило, затапливались на глубину до двух метров, в зависимости от рельефа местности. Заболоченные территории в районах зоны влияния Нижнеобского водохранилища составляли 12%, а площади самих нефтяных и газовых месторождений были покрыты болотами и озерами, что делало их по существу непроходимыми.
Поскольку, как предполагалось, к моменту затопления территории разведка нефтяных и газовых месторождений в ложе водохранилища еще не будет закончена, «Гидропроект» предложил использовать для продолжения разведочного бурения плавучие буровые установки (ПБУ). По расчетам института «Гипроморнефть», на бурение одной скважины глубиной 1600-1800 м требовалось три-четыре месяца, следовательно, к моменту затопления необходимо было иметь 40-50 действующих ПБУ и парк резервных установок. При стоимости одной установки в 2 млн. руб. и неспециалисту было понятно, что это резко удорожало разведочное бурение.
А вот специалистам были вполне очевидны и технические трудности реализации этой идеи. Так, в частности, ее противником с самого начала выступал Н.К. Байбаков. Ему как бывшему бакинцу был хорошо известен опыт морской добычи нефти на Каспии. Именно поэтому, как признавался сам Николай Константинович, он «лучше многих других знал, что разработка нефти на шельфе — дело дорогое, требующее больших затрат, много металла…» С учетом всех этих соображений, организация добычи нефти и газа на гигантской площади Севера, залитой водой, представлялась Байбакову «невозможной». Доводы авторитетного специалиста-нефтяника были приняты во внимание, и предложение о «морской добыче» нефти в Сибири, в конце концов, отвергли.
В условиях продолжающихся дискуссий вокруг проекта строительства Нижнеобской ГЭС он стал предметом пристального изучения специально созданной комиссии Совета по изучению производительных сил (СОПС) при Госплане СССР во главе с С.В. Клоповым и Д.В. Белорусовым. В феврале 1963 г. комиссия, занимавшаяся проблемой комплексного изучения и освоения природных ресурсов северной части Западно-Сибирской низменности, подготовила специальное заключение о возможных последствиях сооружения Нижнеобской ГЭС. Специалисты СОПСа признали, что, наряду с несомненным энергетическим эффектом, строительство гидроэлектростанции окажет отрицательное влияние на ряд природных и народно-хозяйственных факторов, и, в конечном итоге, будет иметь нежелательные последствия, вызванные затоплением обширной территории. По их мнению, созданное водохранилище значительно осложнит разведку и эксплуатацию обнаруженных в его ложе нефтяных и газовых месторождений, погубит обширные лесные массивы и земли, освоенные в долине Оби и ее притоков, вызовет подпор грунтовых вод и еще большее заболачивание смежных земель, нанесет значительный ущерб рыбному хозяйству.
Окончание следует.
***
фото: Александр Протозанов на строительстве нефтепровода;Юрий Эрвье, Александр Протозанов и Василий Бахилов 26 мая 1964 года, Усть-Балык;Геннадий Богомяков открывает мемориальную доску на доме, где жил Протозанов.