Сталинградская баня
От Тюмени до Берлина через Сталинград — таков железнодорожный маршрут 38-го Банно-дезинфекционного поезда.
ВСЕМ МИРОМ НА ВОЙНУ
Эта войсковая часть Главного военно-санитарного управления Красной армии, известная в истории нашего края как «тюменский поезд-баня», была сформирована в Тюмени в феврале 1942 года на основании директивы Генерального штаба N 781073 от 3.02.1942 года. Основное предназначение 38-го БДП (банддезпоезда) заключалось в «санитарно-гигиеническом и противоэпидемическом обеспечении действующей армии».
«Баню на колесах» строили всем тюменским миром: мясокомбинат сварил две тонны (!) хозяйственного мыла, а горожане собрали 500 комплектов нижнего белья, 1000 книг, пианино, два баяна, комплект струнных инструментов. Артель «Бытовик» передала два парикмахерских набора. ДОК «Красный Октябрь» поставил банную мебель.
Железнодорожный состав 38-го БДП насчитывал десять вагонов, в том числе вагон-цистерну, вагон-парильню и душевую, вагон-раздевалку, дезинфекционную камеру, склад и клубное помещение, где можно было отдохнуть, почитать книги и газеты, поиграть на музыкальных инструментах, вспомнить далекий дом, родных и близких людей.
Первоначальная штатная численность 38-го БДП — 31 человек: двое военнослужащих и 29 вольнонаемных. В архивных документах Военно-медицинского музея Министерства обороны Российской Федерации упоминаются дезинфектор Сафонова, парикмахеры Лопатухин, Дайновская, Коханова, поездной вагонный мастер Шевырталова.
14 февраля 1942 года 38-й БДП направлен из Тюмени «в подчинение Военно-санитарного управления Западного фронта». Железнодорожный состав вел старейший машинист тюменского паровозного депо Иван Садаков, которому исполнилось тогда 56 лет.
Сохранились записки санитарки Валентины Молодкиной:
«… По окончании курсов медсестер мне выдали в военкомате повестку на войну — в поезде-бане. Провожали нас в Тюмени с музыкой, гремел оркестр, но я сквозь слезы прощания никого не видела. На коротких стоянках, как самая молодая, бегала за едой на вокзальные кухни. Когда получала баланду и сухой паек, увидела детей, вывезенных из блокадного Ленинграда — истощенных, испуганных, оборванных. Что было у меня из продуктов, им отдала.»
С марта по октябрь 1942-го 38-й БДП маневрировал в прифронтовой полосе 16-й армии, которой командовал генерал-майор Рокоссовский. Молодкина отмечала:
«… Время было трудное — работали круглосуточно. Солдаты по нескольку месяцев не выходили из боя, не мылись, не меняли одежду. Мы боролись со вшами, прожаривали обмундирование, обмывали бойцов и маршевое пополнение. Наши парикмахеры стригли им головы «под Котовского» -наголо. Мы, санитарки, помогали — на открытом воздухе, прямо у вагонов, на снегу, пока их одежда и белье «жарились» в дезкамере. Помню, как брила одного пожилого солдата, по возрасту ровесника моего отца, и нечаянно порезала ему щеку. Стала оправдываться неопытностью, а он меня дочкой назвал и ничуть не обиделся. Почему-то никто из нас не болел, хотя приходилось постоянно выбегать на мороз, а потом возвращаться в дезкамеру, где температура была очень высокой».
Подмосковные железнодорожные станции, разъезды и полустанки часто бомбила вражеская авиация.
«Однажды при бомбежке в Кубинке мне стало страшно, — пишет Молодкина. — Все побежали из поезда в сторону от путей, к болоту. А мы с Дусей прижались друг к дружке, и к березе. Видели, как осколок ударил в ствол дерева, но нас не задел. Потом привыкли к такой обстановке: бомбы воют, паровозы паром дышат, зенитки и счетверенные пулеметы лупят с платформ по пикирующим самолетам, осколки падают на рельсы и на крыши вагонов.»
В марте 1942-го, когда на станции Угрешская Рокоссовский подписывал итоговый документ о действиях войск, рядом с путями, где стоял штабной вагон, разорвалась бомба — осколок попал генералу в спину. Ранение было тяжелым, с обильным кровотечением. Пока ждали отправленный за ним из Москвы санитарный самолет, раненого генерала перенесли в рядом стоящий тюменский поезд-баню и переодели. Дышавший уже с трудом Рокоссовский пообещал еще попариться в этой бане на колесах.
«ВОЛЖСКАЯ РОКАДА»
В декабре 1942 года начальник 38-го БДП, майор административной службы Таратин получил приказ: «Поступить в подчинение ВСУ Донского фронта ., срочно выдвинуться на станции Ртищево -Иловля.»
Стальной путь от Иловли параллельно Волге до Саратова протяженностью 340 км был проложен и сдан в эксплуатацию в фантастически короткий срок — 133 дня, с марта по сентябрь 1942 года. Эта железнодорожная трасса получила наименование «Волжская рокада» (французский термин «рокада» обозначает дорогу, идущую вдоль линии фронта).
Решение о строительстве «Волжской рокады» было принято Государственным комитетом обороны 23 января 1942 года. Рельсы для нового пути доставлялись с уже построенной, но засекреченной «Байкало-Амурской магистрали». Уложенные ветки БАМа были демонтированы по приказу НКВД СССР N 1101 от 18.8.1941 года.
Ее строителей — заключенных перебросили в Поволжье. Всего возникли два исправительно-трудовых лагеря: сталинградский, с дислокацией в селе Ольховка, и саратовский — в селе Умет, объединенные в сентябре 1942 года в Приволжский лагерь, действовавший до декабря 1944 года.
По состоянию на 1 октября 1942-го здесь находилось 33520 заключенных; на 1 января 1943-го — 27402, из них 5193 осужденных по 58-й статье Уголовного кодекса РСФСР (за политику).
После прорыва немецко-фашистских войск к большой излучине Дона резко сократились сроки ввода дороги в действие. Когда бои начались на территории Сталинградской области, было приказано открыть движение в августе 1942-го. В сутки укладывалось восемь километров (!) пути — станции, разъезды, склады с горючим размещались под землей.
С 22 июля строители работали под непрерывными атаками вражеской авиации, затрачивая много сил на восстановление уже построенного и неся большие потери. Над строительными участками с немецких самолетов сбрасывались листовки с обращением к осужденным организовывать восстания и побеги.
Заместитель наркома НКВД Берии комиссар госбезопасности Круглов направил в штаб Приволжского лагеря старшего лейтенанта Балацкого «для оказания практической помощи и проверки агентурно-оперативной и следственной работы».
В рапорте начальнику Сталинградского областного управления НКВД в ноябре 1944 года Балацкий так обосновал предпринятые им крайние меры по контролю за критической обстановкой на строительстве «Волжской рокады»: «В общем потоке эвакуированного населения группами бежали заключенные, дезертировали стройбатовцы со строительства и бойцы Красной армии с фронта. В то же время наиболее враждебный элемент в лагерях готовился к организованным вооруженным выступлениям против Советской власти. В этом хаосе нелегко было навести порядок, однако, мобилизовав аппараты оперативно-чекистских отделов и военизированную охрану лагерей, не останавливаясь перед применением оружия, мы с поставленной задачей справились».
Но не только страхом перед расстрелами можно объяснить активность строителей «Волжской рокады». Нельзя сбрасывать со счетов фактор самоотверженного труда многих заключенных, осознание ими висящей на волоске судьбы своего Отечества. «Политические зэка», работая на отсыпке насыпи, под лозунгом открытия лицевых счетов помощи Сталинградскому фронту, давали по две-три выработки в день.
Построенная дорога оказалась в прямом смысле слова «дорогой на костях». Всего за время строительства железной дороги Иловля — Петров Вал — Саратов — Сызрань с апреля 1942-го по сентябрь 1943-го умерло и погибло 12972 заключенных и бойцов строительных батальонов. Это на 654 человека больше числа жертв на строительстве печально знаменитого Беломорканала (1930 — 1933), где погибло 12318 заключенных.
В январе 1943 года из 40 тысяч заключенных лагеря умерло 1282 человека, 30% контингента не выводилось на работу из-за болезней, истощения, слабосильности и как «разутые и раздетые».
Но еще раньше, 7 августа, на 103-й день после начала земляных работ, от Сталинграда по участку Иловля — Петров Вал (136 км) прошел первый поезд. Через месяц открылось движение и на 200-километровом участке от Петрова Вала до Саратова.
По новой линии только для Донского фронта, которым после излечения в госпитале командовал генерал-лейтенант Рокоссовский, было пропущено 154 груженых состава. Переброской крупных армейских резервов железнодорожники «Волжской рокады» обеспечили успех наступательных операций « Уран» и «Кольцо» по окружению и уничтожению 6-й немецкой армии генерал-полковника Паулюса, а также отражению деблокирующего удара армии генерал-фельдмаршала Манштейна.
В этом густом железнодорожном потоке, казалось, совершенно затерялся вызванный Рокоссовским 38-й БДП.
Окончание следует.
***
фото: Из фотолетописи Сталинградской битвы.;Из фотолетописи Сталинградской битвы.;Из фотолетописи Сталинградской битвы.