«На нем погоны золотые…»
Окончание. Начало в N 2.
ТОВАРИЩИ ОФИЦЕРЫ
Когда после 22 июня 1941 года встал вопрос о жизни и смерти Отечества, абстрактные идеалы коммунизма и интернационализма стали для большинства советских людей неубедительными и чуждыми. Поэтому важнейшим фактором отпора германской агрессии объявили патриотизм. Начальнику Главного политического управления РККА Щербакову приписывалось выражение: «Фронтовикам Бородино теперь ближе, чем Парижская коммуна».
На историческом параде в Москве 7 ноября 1941 года Сталин призвал вспомнить о славе русских военачальников — Александра Невского и Дмитрия Донского, Козьмы Минина и Дмитрия Пожарского, Александра Суворова и Михаила Кутузова.
После публичных обращений Верховного главнокомандующего к героическому прошлому в Красной армии появились гвардейские дивизии и георгиевские ленты. Начальник тыла генерал-майор Хрулев получил указание Сталина о создании нового внешнего облика солдата и офицера.
Возвращение в войска погон стало одним из этапов этого процесса. Изменению обмундирования предшествовало учреждение орденов Отечественной войны (20 мая 1942 года) Кутузова, Суворова (29 июля 1942 года), медалей «За оборону Ленинграда», «За оборону Одессы», «За оборону Севастополя», «За оборону Сталинграда» (22 декабря 1942 года).
Новые погоны делились на: полевые из сукна защитного цвета; повседневные из цветного сукна у рядовых и младших командиров; из шелка или галуна серебристого или золотистого цвета у офицеров; из золотой волоки у маршалов и генералов. Звания указывались числом просветов, нашивок и звездочек на поле погона. На повседневных погонах командного и рядового состава, кроме пехоты, устанавливались эмблемы по родам войск и трафареты, обозначающие воинскую часть. Полевые погоны вводились без эмблем и трафаретов.
Первыми военнослужащими Красной армии, нацепившими ранее ненавистные золотые погоны, стали служившие в Москве командиры — в Наркомате обороны и частях, дислоцированных в столице. В военный лексикон входило обращение: «Товарищи офицеры!»
Погоны доставили и в Тюмень для бойцов и командиров комендатуры московского Кремля, командированных в наш город в июле 1941 года для охраны размещенного в здании сельхозтехникума (ул. Республики, 7) саркофага с телом Ленина. Когда они в новом обмундировании, стилизованном под военную форму царской армии, при погонах (!) появились на тюменских улицах и в общественных местах, то осведомители городского отдела НКВД сообщили о «появлении в Тюмени колчаковцев». Тогда же немецкая разведка доложила Гитлеру: «На Восточном фронте замечены сибирские дивизии в погонах из бывших белогвардейцев, которым разрешили возвратиться в СССР из Маньчжурии». Такая патриотическая кампания действительно проводилась в то время среди дальневосточной русской эмиграции. Эти настроения белых офицеров, оказавшихся после Гражданской войны на чужбине, но сохранивших любовь к своему Отечеству, как нельзя лучше выразил поэт-эмигрант Георгий Ревский:
Да, какие пространства и годы
До тех пор не лежали меж нас,
Мы детьми одного народа
Оказались в смертельный час.
По ночам над картой России
Мы держали пера острие
И чертили кружки и кривые
С верой, с гордостью за нее.
Бывали и анекдотические случаи. Так, построенный Советским Союзом в Синьцзяне — северо-западной провинции Китая — авиационный завод охранялся батальоном войск НКВД, одетым в … белогвардейскую форму. Командиры этого подразделения официально именовались не лейтенантами и майорами, а поручиками и штабс-капитанами. В документах батальона можно встретить совершенно нелепые словосочетания вроде «товарищ поручик».
ДРУГАЯ АРМИЯ
По информации Особых отделов НКВД, «введение в Красной армии погон воспринято военнослужащими большинства частей и военных учреждений достаточно спокойно». То есть утверждение большевистским руководством символики классово чуждых противников — «врагов народа» — не вызвало протестных выступлений ни на фронте, ни в тылу. Да, и кому было протестовать: красных героев революции и Гражданской войны прославленных маршалов Тухачевского, Блюхера, Егорова, командармов Уборевича, Якира, Корка, Эйдемана, Дыбенко, Федько и других расстреляли как «врагов народа» в 1937-1938 годах. Создателя Красной армии наркомвоенмора Российской советской республики Троцкого выслали в 1929 году из СССР в Турцию, а через одиннадцать лет по приказу Сталина ликвидировали в Мексике.
Воспитанная на романтических представлениях о революции молодежь погибла в многочисленных «котлах» 1941-1942 годов или оказалась в немецком плену. Вновь сформированная Красная армия в массе своей состояла из мобилизованных колхозников, значительно разбавленных вынужденно освобожденными из тюрем, лагерей и ссылки ранее осужденными за бытовые, хозяйственные, должностные и уголовные преступления (около миллиона человек) и репрессированными в 30-е годы крестьянами (более 500 тысяч).
Для таких солдат идеалы коммунизма и интернационализма представлялись неважными, когда дело касалось защиты Отечества и разгрома чужеземцев. Тем более что участникам войны России с Германией в 1914-1918 годах, сохранившим Георгиевские кресты (в 30-е годы за их хранение расстреливали), разрешили ношение царских наград наряду с советскими орденами и медалями. До войны появление командира Красной армии в церкви могло закончиться изгнанием с военной службы. В войну на это стали закрывать глаза.
Писатель Леонид Пантелеев вспоминал:
«В 1944 году в Ленинграде, в нижнем храме Никольского Морского собора, я своими глазами видел, как за всенощной человек двадцать-тридцать офицеров и солдат стояли в строю, двумя шеренгами, и молились. По окончании службы, когда старик священник вышел с крестом в руке на амвон и молящиеся, как всегда, хлынули прикладываться, седовласый батюшка отвел в сторону крест и громко сказал:
— В первую очередь военные!
И вот — капитаны, лейтенанты, ефрейторы и рядовые — в серых непарадных фронтовых шинелях при возвращенных на их плечи погонах, прижимая к левой стороне груди свои фуражки и ушанки с красными звездами, — двинулись к амвону».
Введение погон в Красной армии совпало с отменой института военных комиссаров и утверждением единоначалия — принципа военного руководства, при котором командиры наделены всей полнотой распорядительной власти по отношению к подчиненным. Как идеологическое наследие Гражданской войны, институт военных комиссаров утверждался в Красной армии дважды: в мае 1937-го до августа 1940-го для «большой чистки» командного состава и в июле 1941-го «для своевременного выявления командиров и политработников, порочащих своим поведением честь Рабоче-Крестьянской Красной Армии». Впрочем, большое число пленных (до 3,5 млн. к декабрю 1941-го) и дезертиров показало, что обилие политработников не гарантирует высокого морального духа войск.
Уверенность в способности противостоять сильному, опытному и коварному противнику укрепилась в Красной армии после мобилизации всех сил и разгрома окруженной в ноябре 1 942 года в Сталинграде немецко-фашистской группировки генерал-фельдмаршала Паулюса, когда в советский плен вместе с командующим попали почти 108 тысяч человек, в том числе около 2500 офицеров и 24 генерала, а свыше 70 тысяч вражеских солдат и офицеров погибли в окружении. Кроме того, с 19 ноября 1942 года по 2 февраля 1943 года было уничтожено и захвачено в донских степях около 400 тысяч румынских, итальянских, словацких, венгерских и прочих «крестоносцев».
Новый 1943 год открыл миру другую Красную армию. Эта армия во многом отличалась от РККА образца 1941 года. Она изменилась качественно и преобразилась внешне. Армия, в которой до войны культивировалась ненависть к «золотопогонникам», примерила погоны. Она обрела веру в Бога, в свое командование и в победу.
Писатель Александр Верт отмечал:
«Тысячи солдат шли на запад в эту новогоднюю холодную, страшную ночь. Но они были веселы, удивительно веселы и счастливы и громко говорили про Сталинград и про то, что они совершили там. На запад, на запад! Многим ли — невольно спрашивал я себя — суждено увидеть конец пути? Быть может, еще мало кто думал о Берлине, но многие, должно быть, о своем родном доме в Сибири или на Украине. В валенках и ватниках, в меховых шапках-ушанках, с автоматами в руках, со слезящимися от ветра глазами и инеем на губах, они шли на запад».
Впереди были «десять сталинских ударов», изгнание врага за пределы СССР, освобождение Европы, штурм Берлина и окончательный разгром фашизма.
ПОГОНОЗАЦИЯ СТРАНЫ
Война не могла ни усилить роль армии в жизни общества. Офицерский и генеральский состав был молод, обладал фронтовым опытом, научился воевать в обороне и наступлении. К маю 1944 года 286 генералов Красной армии из 2940 не состояли в ВКП (б). Кроме того, 238 генералов стали членами партии только в годы войны. Это были люди, обладавшие не только умением воевать, но высоким чувством собственного достоинства.
Офицеры и генералы справедливо гордились преемственностью традиций императорской русской армии. Более того, после 1943 года шло сознательное копирование отдельных положений и символов дореволюционной армии. Восстановлены воинские звания. Введены новая форма и ношение погон. Военные суворовские и нахимовские училища для малолетних воспитанников создавались по образцу и подобию кадетских корпусов. Предполагалась реорганизация системы военных училищ по примеру «старой армии».
Офицерский корпус оказался у порога превращения в сословие: специальным постановлением Политбюро ЦК ВКП (б) от 4 июля 1944 года вводилось награждение за выслугу лет: за 10 лет добросовестной службы полагалась медаль «За боевые заслуги», за 15 — орден Красной Звезды, за 20 — орден Красного Знамени, за 25 -орден Ленина, за 30 — второй орден Красного Знамени.
Сталин лично занимался вопросом создания льгот для высшего офицерского состава. Он тщательно отредактировал текст специального постановления Совета Народных Комиссаров СССР от 18 марта 1944 года «Об организации магазинов и ресторанов в г. Москве для обслуживания работников науки, техники, искусства и литературы, а также высшего офицерского состава Красной Армии». Такие же магазины и рестораны были открыты во второй половине 1944 года в областных городах, крупнейших центрах военного производства — Горьком, Свердловске, Челябинске, Омске…
Сын профессора Збарского, отвечавшего за сохранность тела Ленина в Тюмени, Илья Борисович вспоминал:
«… По военному времени мы жили в Тюмени вполне удовлетворительно, нас хорошо кормили, дом отапливался и освещался. Нам казалось, что это идеально, угнетало лишь то, что в это военное время мы не могли участвовать в военных действиях. Несколько иначе смотрели на это кремлевские солдаты и офицеры. Они жаловались, что их плохо кормят и не дают достаточно довольствия. Я это понял только тогда, когда в 1942 году съездил в Москву и нас прикрепили к столовой комендатуры Кремля. При общем тяжелом положении и даже голоде в кремлевской столовой кормили так хорошо и обильно, что никогда в жизни я так не питался».
Неравенство в получении материальных благ, узаконенное властью, становилось своего рода признаком формировавшихся сословий. Военную, промышленную, артистическую элиту привязывали к власти, ставили ее в зависимое от власти положение.
Фронтовые порядки сказались на системе управления промышленностью и транспортом. Директора заводов, производивших продукцию для армии, получали офицерские и генеральские звания. Погоны стали носить железнодорожники и речники, дипломаты и судьи, прокуроры, милиционеры, врачи, студенты горных и технических вузов (их ношение отменили после смерти Сталина).
ДЕМОБИЛИЗАЦИЯ
Среди огромного числа проблем налаживания основ послевоенной жизни едва ли не первостепенной была задача проведения демобилизации армии, численность которой к маю 1945 года составляла 11 миллионов 365 тысяч человек. Значительно, до 60%, сокращалась пехота — это, по преимуществу, выходцы из крестьян.
Уцелевшие в боях и сражениях Второй мировой войны победители возвращались домой не так, как после Гражданской войны: не «пешим хождением», а в поездах и на пароходах, украшенных полевыми цветами, плакатами и портретами генералиссимуса Сталина.
Капитан курсировавшего по Иртышу и Оби знаменитого парохода «Жан Жорес» (построен в 1928 году в Германии) Виктор Вронский вспоминал: «.45-й год, поздняя осень, последний рейс на Север. В Омске на причалах столпотворение — солдаты, кто выжил на войне, спешат домой. На «Жорес» погрузили четыреста человек — максимум возможного, а людей на берегу не убывается. Все, нельзя больше. Поднялся в рубку отдать команду к отплытию. И тут рубку штурмуют фронтовики:
— Что, — кричат, — Берлин взяли, твой пароход, капитан, не возьмем?!
В общем, принял на борт 1200 пассажиров. При этом судовая команда приняла все меры предосторожности, проявила настоящее судоводительское мастерство -рейс закончился благополучно». **)
Наступило необыкновенное время, когда торжество победы над гитлеровской Германией, радость встреч с победителями — родными, близкими, любимыми, смешивались со скорбью и слезами по миллионам не вернувшихся с войны мужчин. Тогда жили надеждой и ожиданием свободы, любви и счастья, а наших бабушек, в ту пору юных девушек, сводила с ума «защитна гимнастерка, погоны золотые и яркий орден на груди» милого. Того самого, что «с горочки спустился» (как ангел с небес). Песня об этом явлении «безответной любви» надолго стала главной застольной песней женского населения страны. При этом погоны из обязательной принадлежности формы военнослужащих Советской армии (Красную армию переименовали в 1946 году) превратились в атрибут мужской престижности, силы благородства и материального, по тем временам, достатка. В общем, женихи завидные!
Власть не жалела средств для улучшения внешнего вида солдата, офицера, генерала и маршала. В 1986 году в очередной раз изменили шитье и фурнитуру погон к парадному и парадно-выходному обмундированию, нарукавные нашивки по родам войск и по годам службы (для прапорщиков, мичманов и курсантов военных училищ). Этот покрой военной формы просуществовал до 1992 года.
После распада Советского Союза вооруженные силы его республик, объявивших о своей независимости (их было, напомню, 15), доносили советские мундиры, а потом пошили собственные. Россия не стала исключением из этого правила.
При министре обороны генерале армии Павле Грачеве за образец взяли униформу армий, входящих в военно-политический блок НАТО, недавних идеологических противников.
Гражданский военный министр Анатолий Сердюков запомнился переодеванием армии в форму от модельера Юдашкина, где погоны гламурно переместились на грудь и предплечье.
Назначенный министром обороны Российской Федерации, бывший глава МЧС и губернатор Московской области генерал армии Сергей Шойгу вернул погоны на их прежнее законное место. На место нашей исторической памяти.
**) За выполнение мобилизационных заданий в условиях военного времени В А. Вронский был награжден боевым орденом Красной Звезды.
***
фото: Из поколения победителей.