Что варится в литературной кастрюле?
Следующий год, как известно, объявлен Годом литературы.
В его преддверии мы говорим с Людмилой Кайгородовой — специалистом научной библиотеки академии искусств, культуры и социальных технологий. Шесть лет Людмила Владимировна ведет известный в городе литературный проект «Читать — модно!» За эти годы проведена 81 презентация книг тюменских авторов. И говорим мы, конечно, о тюменской литературе.
— Как пришла идея, что автора и публику надо знакомить на презентации?
— Все началось с того, что Юрий Мандрика начал издавать серию «Тюмень полосатая». Для ее презентации мы решили взять не то лозунг, не то эпиграф «Читать — модно!» Потому что все в то время говорили, что никто ничего не читает: ни художественной литературы, ни краеведческой. А «Тюмень полосатая» — это было интересно, ведь вместе с серией появились и новые имена: Елизаветы Ганопольской, Серафимы Буровой, Станислава Белова. А потом этот проект показался интересным не только для нас, но и для окружающих. Фактически мы первыми начали то, что сегодня делает каждая библиотека: презентации краеведческих книг.
Но проект «Читать — модно!» отличается от других своей главной задачей: мы стараемся показать не только тех авторов, что уже состоялись. Хотя они с удовольствием идут к нам: Анатолий Омельчук каждую книгу представляет здесь, Владимир Богомяков, Александр Петрушин, Олег Архипов… Есть признанные и популярные авторы, которым интересно общение с нашей аудиторией, камерная обстановка встреч, потому что у нас действительно заинтересованная публика, которая приходит на конкретную тему и на конкретного автора.
Параллельно с этим мы представляем первые и часто даже единственные книги авторов непрофессиональных. Представьте, человек всю жизнь работал врачом или юристом, или кем-то еще. Например, Сергей Кузин — режиссер-кукольник, а Александр Иванов — врач и путешественник, который всю жизнь ездит автостопом. И при этом они пишут книги.
— Людмила Владимировна, расскажите подробнее о таких авторах.
— Юриста Александра Засекина я считаю настоящим литературным открытием. Это великолепный рассказчик, очень хорошо и интересно пишет. Он на самом деле человек тайги. Его хобби — взять рюкзак и в одиночестве идти в тайгу: 500-800 километров пройти одному. Или он участвует в экологических акциях, например, от мусора расчищал Кольский полуостров. Одновременно с этим он пишет и делает фотографии.
Книга «Время черных лесорубов» мне очень понравилась, мы сделали презентацию, и после этого его имя зазвучало. Александр пишет любопытнейшие заметки о том, как он служил в армии, о своей работе юриста — забавные миниатюрные рассказы, всегда очень добрые и цепкие.
А «Время черных лесорубов» написано в жанре документальной повести, который использовал в свое время Константин Лагунов. Книга Засекина о том, как они с другом, заняв денег, решили восстановить какой-то леспромхоз, в котором нет работы, а мужики спиваются. Засекин пытается снова наладить производство и в итоге ничего не получается.
Но как он об этом пишет! Читаешь и понимаешь, что это не о проблеме лесозаготовок. Это не вопрос техники или политики, а вопрос мужской позиции. О лесозаготовках пишутся ГОСТы, СНИПы и учебники. А это повесть о мужчине, который совершил поступок, решив рискнуть всем. Да, с лесом у него не получилось, об этом он тоже честно пишет. Но в итоге получилось произведение, которое читается на одном дыхании.
Или вот коллективный сборник рассказов «Когда бабушка была маленькой» — воспоминания членов Тюменского клуба краеведов. Этим женщинам уже под 80 лет, в своих рассказах они вспоминают Тюмень 30-х, 40-х годов. Интересно! Это та самая малая история, которая делает историю большую. Интерес к малой истории в связи со сменой идеологических установок, глобализацией, интернет- обезличиванием растет. Сейчас есть интерес не то что к маленькому человеку, а к истории, которую он в себе содержит, несет в душе и пытается рассказать. В этой истории — не выдуманный литературный герой, а настоящий.
— А если говорить о поэзии? Есть она?
— Поэтов много. Причем бывает такое, что читаешь иногда — ничего особенного или вообще ерунда. А когда на презентации встает автор и принимается читать сам — зал сидит очарованный. С поэзией всегда происходят странные события.
Да, в нашей поэзии часть книг — это версификация. Не могу назвать это откровенным графоманством, но версификацией — точно. Это ритмическое составление строчек на определенную тему, которая у автора в душе болит: о любви, о патриотизме.
Поэзии у нас вообще намного больше, чем прозы. Есть философ и поэт Владимир Богомяков со своими тематическими экспериментами на грани фола. Безусловно, все знают Николая Шамсутдинова. Я считаю, что он делает такое необарокко: слова плетутся, сверкают, красиво переплетаются. У нас есть очень горькая и одинокая в стихах Лиза Ганопольская. Это не женские стихи. Она не поэтесса, а поэт. Поэтесс-то у нас много!
А еще есть интересная литература филологов. Доктор филологических наук Сергей Комаров пишет очень тонкие и иногда ироничные стихи. Это поэзия человека, который живет словом: избыточность научной мысли у таких людей уходит в работу творческую.
— Константин Михайлов больше пока не издает книг?
— Насколько я понимаю, он ушел в интернет-литературу. Его «Книга стихов», презентацию которой мы устроили, была первой и, видимо, последней. В свое время она произвела фурор: Михайлов начал новые темы, открыл новые двери, новый мир. А сегодня его стихи уже не кажутся откровением, это уже данность. Что теперь делает Михайлов, я не знаю — надо искать в Интернете.
— Интернет — это хорошо для авторов?
— Я считаю, что это зло. Когда тот же Михайлов сидел и писал свою книгу, у него было время концентрироваться и собираться. Вынашивалось, переделывалось. А сейчас заходишь, например, в Живой журнал Богомякова, и понимаешь, что он пишет обо всем.
И так делают многие. Что приходит в голову — они выхлестывают, выбрасывают на эти страницы в Сети. А когда же тема отлежится? Зачем вы открываете крышку: выпустите пар, вариться долго не будет! Зачем тратиться на эти мелочи? Для популярности? Я думаю, что Интернет хорош, когда тема у тебя вызрела, отлежалась, ты ее сделал, а уже потом положил в Сеть. Готовую! А тратить время на разовые цитаты, быстрые стихи — это только потеря энергетики. Даже не надо потом книгу издавать, и так все могут прочесть в Интернете.
— Так, может, в этом и дело? Где найти книги наших авторов? Один стеллаж в магазине «Знание» и шкафчик в литературно- краеведческом центре — это же десятая доля…
— Конечно, это так. Магазины — это продавцы. Они должны зарабатывать. Им необходимо официальное издание, а многие наши авторы (самодеятельные, которые составляют львиную долю всего литературного пространства) издаются правдами и неправдами. Их никто не знает, не купит. Поэтому мы и стараемся знакомить их с публикой.
Я не против Интернета как такового. Я говорю о том, что, к сожалению, эти страницы в социальных сетях и Живом журнале порождают даже не параллельное творчество, а сиюминутное. Наверное, это вопрос для дискуссии: будут мнения и за, и против.
— Если я правильно поняла, есть большие авторы, а есть малые?
— Вообще, говоря о литературе, можно представить себе огромный смешанный лес. В нем есть отдельно стоящие роскошные березы, сосны. А есть кусты, а есть подлесок — папоротник, цветы, лишайник. Так вот литература самодеятельных авторов — это и есть подлесок, который удобряет большой лес. Она создает особое биополе, в котором растет большая тюменская литература.
— Что можно сказать о тематике произведений авторов профессиональных и самодеятельных?
— Наша большая литература началась и кончилась на одном понятии — большая нефть. Литература большой нефти, героизация северных открытий, причем героизация с военными терминами: открыли, покорили, завоевали. Создание судеб, мифологии, трагических и любовных историй в романах — все это было на фоне нефти, открытий, подвига.
Кончился период большой нефти, больших строек новых городов, кончилась «война за нефть». И теперь начинается период, который можно назвать постнефтяным, поствоенным. Оказалось, что нефтяная тема осталась в прошлом, и ею занимаются историки литературы, пишут кандидатские.
— Что же с нашей литературой происходит теперь?
— Есть хорошая попытка сделать конкурс «Книга года», который может показать, что с ней происходит. Конкурс существует, но он выродился.
— То есть?
— То есть, все пенки, сливки с нашей литературы были давно сняты. А теперь в конкурсе участвуют писатели и издатели из Екатеринбурга, из Кургана, потому что ну нет в Тюмени столько талантливых авторов, чтобы хватило на каждый конкурс «Книга года» — вот что я имею в виду. Может, кто- то из молодых авторов и вырастет до масштабов Константина Лагунова или Зота Тоболкина, а может, и нет — останется подлеском.
— Но есть же кто-то, чьи книги читают?
— Читают Александра Петруши- на. Он талантливо поднимает на поверхность ранее спрятанные факты. Людям это интересно. Или вот Олег Архипов, который начинал с ужастиков, трэша, а теперь сидит в архивах и разбирается с обстоятельствами гибели группы Дятлова. Хотя его первая книга «Нижнее время» тоже очень хорошая: в ней он использует архетипические образы и сюжеты, но совершенно по-своему. Это необычно.
Так что, в теперешней литературе нет единой темы, но есть многожанровость. Теперь у нас есть немного трэша и немного фантастики, например, а раньше не было.
— Как вы считаете, за чем будущее?
— В настоящий момент, мне кажется, что самая яркая, самая талантливая, самая самобытная литература — это литература народов Севера. Это, безусловно, две большие величины — Анна Неркаги и Еремей Айпин.
Они в свое время начали поднимать тему северной молодежи, которая проходит интернаты и уходит на большую землю, уходит от традиций отцов и дедов, становится чужим поколением. Это болезненный разрыв. Но дальше оба автора вышли на рассказы не на уровне социальной политики или исторической экономики, а на уровне общечеловеческом. Это глубина, философия. Это истоки из притчи, фольклора, мироощущения. Несмотря на кажущуюся узость темы, это обо всех.
***
фото: Людмила Кайгородова.