Кто вы, доктор Дукор?
Начало в N 222. Москва литературная
В конце двадцатых годов Илья Дукор уже в Москве. Да, он по-прежнему работает врачом в психодиспансере, но уже составил себе имя в литературных кругах.
Если порыться в Интернете, то в примечаниях к различным оцифрованным материалам и текстам можно найти упоминания об энергичном психиатре, который ведет активную деятельность литературного критика. Правда, для этого придется пролистать сотни электронных страниц, чтобы выловить в конце скромное — «И. Дукор» и название очередной статьи, рецензии, полемических заметок, предисловия к поэтическим книгам.
Так, в 1929 году Илья Дукор одним из первых отозвался на книгу Ильфа и Петрова «12 стульев». Насколько можно судить по «отражениям отражений», будущий бестселлер нашему герою не очень понравился. Более того, он и не мог понравиться литератору, твердо стоящему, как мне кажется, на «рапповских» позициях, целью которых было «создание пролетарской культуры и литературы». А тут — «похождения двух жуликов».
Остроязыкие авторы обиделись и, в свою очередь, прошлись по критикам, большинство из которых откровенно прозевали появление «Стульев» и схватились за перья только тогда, когда на книгу обратил внимание сам редактор «Правды» Николай Бухарин. Такие были времена.
Но больше всего Дукора интересовали поэты. Причем, самые разные. С его предисловием вышел в свет трехтомник стихов Николая Асеева, участника группы ЛЕФ (левый фронт искусств). Это о нем писал Владимир Маяковский, лидер ЛЕФа: «Асеев Колька, хватка у него моя…» (ВМ, «Юбилейное»).
Позднее, в 1937 году, — предисловие к «Речевнику», сборнику стихов блистательного Сергея Третьякова, поэта, кинодраматурга и режиссера. Книга вышла в свет за несколько месяцев до ареста и расстрела Третьякова.
Статья «Борьба за поэзию» посвящена творчеству самобытного Николая Клюева, представителя так называемого «новокрестьянского направления» в русской поэзии XX века.
Круг литературных интересов этого «понаехавшего» в Москву, как сказали бы в наши дни, необычайно широк. Он пишет рецензию на книгу «Неизданный Брюсов». Печатает статью о письмах Блока к его лучшему другу Евгению Иванову в журнале «Красная новь», N 2 за 1936 год, вряд ли известном современному читателю (мне пришлось познакомиться с толстыми книжками этого журнала еще в школьные годы. Я обнаружил их неразрезанные залежи в библиотеке. Бродокалмакского райкома ВКП(б)).
Дукор изучает «проблемы драматургии символизма» в творчестве Иннокентия Анненского, Федора Сологуба и Валерия Брюсова.
Перед самой войной публикует в журнале «Знамя» статью «Поэзия великого народа». Глубокий интерес проявляет к творчеству Маяковского. Написанные им тексты, видимо, таковы, что и в 2013 году составители сборника «Маяковский. Pro et contra» сочли необходимым напечатать статью Ильи Дукора «Маяковский-газетчик». Через 70 с лишним лет.
И все это не оставляя своей профессии, работая в одном из московских психодиспансеров. Впрочем, профессиональный взгляд, вероятно, пригодился ему при написании статьи «Рефлексология и искусство».
Сохранился отчет о дискуссии, в которой 24 марта 1941 года принимал участие критик Илья Дукор. В этот день Михаил Бахтин представил на семинаре в Институте мировой литературы (ИМЛИ) свой доклад «Теория романа». Первым оппонентом по докладу выступил герой нашего расследования.
Не стану затруднять читателя цитированием литературоведческих конструкций, изложением перипетий «борьбы против эпоса во имя становления романа как попытки отграничения формы романа от эпической формы в ее широком смысле слова.» (И. Дукор).
Интересно другое: уровень участников дискуссии. Биографию и путь в литературе Ильи Дукора я постарался передать. А Михаил Бахтин — вообще фигура первой величины. Русский философ, культуролог. Создатель новой теории европейского романа, автор книг о Рабле и Достоевском. На здании ИМЛИ в Москве висит мемориальная доска, напоминающая о том, что в этом здании работал «выдающийся мыслитель XX века».
ЛИТЕРАТУРНЫЙ ИНСТИТУТ
Думаю, что у читателя уже не возникает вопроса: почему именно Илья Дукор был приглашен вместе с Леонидом Тимофеевым руководить поэтическим семинаром в Литинституте.
О кратком отзыве Константина Симонова мы уже знаем. А вот еще одно, более подробное свидетельство — поэтессы Маргариты Алигер.
«… Мы были первым набором, и у нас, поэтов, творческий семинар вел скромный и славный человек, Илья Дукор. Он был врачом-психиатром, работал в одном из московских диспансеров, но всю жизнь занимался и литературной деятельностью…
И вот вел творческий семинар во вновь образованном Литературном институте. Как он это делал, рассказать, пожалуй, невозможно и восстановить трудно. Любил поэзию, с интересом относился к нам, был спокоен, разумен, доброжелателен. Умел находить с нами общий язык, умел никого не обижать, никого не выделять.
И мы любили свои семинарские занятия и, вероятно, подсознательно, сами того не замечая, многому там научились. И прежде всего, научились владеть собой, научились справляться со своими чувствами. Научились уважению и вниманию друг к другу.
Драгоценные уроки! Молодчина Дукор! Ибо ведь очень непростая задача — управиться с полутора десятками разных личностей, разных характеров и самолюбий. Это непросто в любом случае, а уж тем более, когда речь идет о сочетании некоторого количества молодых людей, уверенных в том, что они — поэты, считающих себя поэтами, мнящих себя поэтами.
Мы были очень разные и поначалу очень ощетиненные. Дукору удалось создать в семинаре спокойную, ровную, доброжелательную атмосферу. Ему удалось помочь нам найти общий язык, научиться понимать друг друга и помогать тому, чтобы в результате наших разговоров, обсуждений и размышлений, нередко разных и противоречивых, возникала бы некая искра… выражающая самое главное, самую суть наших раздумий и поисков…»
(А что вы хотите? Он же психиатр — Р.Г.). А потом была война.
ВОРОШИЛОВ-УССУРИЙСКИЙ
Был такой город на Дальнем Востоке, в Приморском крае. Сейчас он называется просто Уссурийск. Неподалеку от озера Ханко. В 1941 году город был центром Уссурийской области. Там был штаб 25-й армии, одной из охранявших дальневосточные границы СССР на случай войны с Японией.
Началась Отечественная война. Военнообязанный Дукор И.Ш. в звании военврача 3 ранга мобилизован Фрунзенским райвоенкоматом города Москвы и отправлен. в Уссурийск. В армейскую газету «Красное знамя». Вот единственное упоминание о печатном органе 25-й общевойсковой армии, которое удалось обнаружить:
«В каждой из общевойсковых армий была редакция и типография армейской газеты (в 5-й -«Защитник Отечества», 25-й -«Красное знамя», 39-й — «Во славу Родины»). Кроме того, в 25-й армии были редакция и типография газеты на корейском языке «Голос правды» и радиоредакция, в 39-й — редакция и типография газеты на китайском и редакция газеты на японском языках».
А как выяснить: кем же приказано служить в «Красном знамени» военврачу 3 ранга Дукору? Корреспондентом? Поэтом или писателем (были и такие должности в военных изданиях)? Внук нашего Дукора, тоже Илья Дукор, которого мне с большим трудом удалось найти — это отдельная история, — уверял, что тот был редактором армейской газеты.
Илья-младший оказался прав. Сотрудница архива Гродненского управления комитета государственной безопасности Республики Беларусь, наверное, единственная, кто держал в руках и читал это архивное дело, подтвердила -военврач Дукор был назначен редактором газеты.
Что же дальше?
По данным Белорусского «Мемориала» и по сведениям ОБД «Мемориал», Дукор Илья Шоломович. арестован «за антисоветскую пропаганду» 1 сентября 1942 года. 11 декабря 1942 года военный трибунал 25-й армии приговорил его к 10 годам ИТЛ с конфискацией имущества. Освобожден в январе 1952 года. Реабилитирован пленумом Верховного суда СССР 3 июня 1959 года.
Илья-младший рассказал, в чем заключалась «пропаганда». Будто бы, когда немцы вплотную подошли к Сталинграду, дед сказал что-то вроде: «немцев шапками не закидаешь»… Ну и.
Нам осталось выяснить: как Дукор попал в Лебедевку. Чем ближе к нашему времени, тем скупее информация. Но попробуем.
Окончание следует.