Две звезды Ивана Кондратьева
С последним ушедшим из жизни Героем Советского Союза Воздушно-десантных войск той далекой Великой Отечественной войны я еще успел встретиться в его квартире на улице Свердлова. Сейчас на стене этого дома имеется мемориальная доска: «Здесь жил Иван Петрович Кондратьев…»
ПАРАШЮТЫ НАД ДНЕПРОМ
Иван Кондратьев родился в декабре 1922 года в деревне Фатежской Мокроусовского района Курганской области, но своей родиной считал другую деревню — Снегиреву, что в Армизонском районе Тюменской области. Там учился в школе, там работал трактористом в колхозе, как его отец и старший брат. Всего в семье было шестеро детей.
В РКА Ивана призвали еще по мирному времени и отправили служить в артиллерию на Дальний Восток. Не успел он там первые сапоги стоптать, как война с немцами началась. Осенью 1941-го поехали сибиряки и дальневосточники Москву спасать. После боев за столицу красноармейца Кондратьева зачислили в отдельный артиллерийский дивизион 3-й гвардейской воздушно-десантной бригады. Тогда остатки воздушно-десантных корпусов, уцелевшие после неудачной Вяземской операции в январе-феврале 1942 года, свели в десять гвардейских дивизий и три бригады резерва Верховного главнокомандования.
На вооружении у артиллеристов были 45-миллиметровые пушки -«Прощай, Родина», а рота противотанковых ружей в большинстве своем состояла из кадровых дальневосточников и сибиряков. Все, как Кондратьев, богатыри, под два метра ростом, таскавшие тяжеленное ружье ПТР, как пушинку.
Трудно сказать, был ли какой-то отбор в эту бригаду. По воспоминаниям некоторых ветеранов, к ним тогда прибыли сотни курсантов Томского пехотного и Ишимского пулеметного училищ, а также направленные сразу из военкоматов комсомольцы-добровольцы, еще не принимавшие присяги. Почти все десантники были в возрасте 18-20 лет и только несколько 30-летних солдат.
Через две недели после прибытия в бригаду начались прыжки с парашютной вышки в Мытищах под Москвой. Прошло еще две недели, стали прыгать с аэростата. Тросами подтягивали кабину на высоту 1200 метров. и — «Пошел!» Через месяц прыгали уже с самолета ТБ-3 с разных высот. Кто служил в батальонах, сделали по 15-20 прыжков, истребители танков — по 10. Боевая подготовка артдивизиона была средней. Если боеприпасы для стрелкового вооружения десантников не экономили, то по поводу снарядов для пушек и патронов для ПТР шла в ход довоенная еще пословица: «Берегите снаряды! Цена каждого выстрела из орудия — это пара хромовых сапог!»
В начале сентября 1943-го поползли по бригаде слухи: скоро в бой.
Представитель Ставки Верховного главнокомандования маршал Жуков решил десантировать три гвардейские бригады ВДВ на занятый немцами правый берег Днепра.
Иван Петрович вспоминал:
«Получили приказ на погрузку в эшелоны, и поехали мы на фронт. На каждой большой станции нас собирали на митинг. Выносили на середину знамя бригады. Выходили замполиты и говорили: «Бойцы! Десантники! Родина надеется, что вы выполните поставленные задачи!» Сами знаете наш девиз: «Никто, кроме нас!» Подъехали к Украине, и нам зачитали приказ: «Категорически запрещено общение с местным украинским населением». Но гвардейские знаки и значки парашютистов были у нас на гимнастерках, так что все видели — к фронту едут десантники.
Разместились мы на аэродроме в районе г. Лебедин в уцелевших довоенных огромных ангарах, крытых каким-то специальным стеклом. Был сильный дождь. Через два дня нас разбили на десантные расчеты по 18 человек на «Дуглас». В этих самолетах было сделано по двери с каждой стороны для каждой девятки десантников. В расчет входил один офицер. Ему в обязанность вменялось, после того как бойцы прыгнут, быть замыкающим и выбросить с самолета два специальных мешка с боеприпасами. Объявили, что прыгать будем с высоты 500 метров, интервал времени при прыжке — 10-15 секунд, один за другим. Боялись большого рассеивания бойцов при десантировании. Я должен был лететь в первой группе высадки. Когда отдали приказ о посадке в самолеты, над аэродромом появился неожиданно немецкий самолет и сбросил листовки: «К встрече десанта готовы! Прилетайте поскорее!» Нам сказали — не поддаваться на эти провокации. Да мы и так понимали, что из этого десанта никто живым не вернется.»
По плану операции все было расписано красиво: какими силами, когда и за какое время захватить победные рубежи. В действительности вышло по-другому.
«… Сбросили нас, — продолжал Кондратьев, — почему-то с высоты около 1000 метров. Когда мы спускались на парашютах, с земли по нам огонь не вели.
Приземлился я в какой-то овраг. Темень, хоть глаз выколи. Слышу недалеко лай собак, значит, думаю, населенный пункт рядом. Натолкнулся на двух десантников с других самолетов. Смотрим друг на друга, ждем сигнала ракетниц. Прошло где-то полчаса. Появились в небе три ракеты. Через минуту такие же три ракеты слева от нас, потом справа от нас, а минут через пять со всех сторон в небо летели ракеты того же набора цветов, и нельзя было ничего понять -кто их выпускает и где место сбора. Говорю ребятам: «Надо подождать, уж больно все это подозрительно выглядит». Они меня послушались, ведь я был «старик», еще довоенного призыва. Затоптались мы в этом овраге, а в небе послышался гул самолетов. И тут началось! Сотни светящихся трасс шли вверх. Стало светло как днем. Мы видели весь этот кошмар. Зажигательные пули прошивали парашюты, а они из капрона и перкаля — вспыхивали моментально. Сразу появились в небе десятки горящих факелов. Так погибли, не успев принять бой на земле, наши товарищи. Рядом с нами врезался в землю подбитый «Дуглас». Мы бросились к самолету, но там живых почти не было, кроме нескольких чудом уцелевших десантников. Все пространство вокруг нас было в белых пятнах парашютов. И трупы: убитые, сгоревшие, разбившиеся десантники. А через час началась облава.»
КТО ОТВЕТИТ?
Целью Днепровского воздушного десанта являлось содействие войскам 40-й армии Воронежского фронта в расширении Букринского плацдарма на западном берегу реки. Но для соблюдения секретности операции обмен информацией между армейским и десантным штабами запретили, а боевой приказ командиры бригад получили 24 сентября 1943 года в 16 часов — за полтора часа до посадки «крылатой пехоты» в самолеты, поэтому комбаты, ротные и взводные инструктировали своих бойцов уже в воздухе.
«Редкая птица долетит до середины Днепра», — писал Николай Гоголь. Тот же казус произошел с транспортными «Дугласами». В результате потери пилотами ориентиров и желания побыстрее покинуть зону зенитного огня противника парашютисты и грузы сбрасывались беспорядочно с высоты до тысячи метров и на больших скоростях. Разведка не установила сосредоточения противника в районах десантирования, поэтому парашютисты 3-й и 5-й гвардейских бригад приземлились со значительным разбросом по территории непосредственно на боевые позиции противника. Часть десантников была выброшена прямо в Днепр, 230 человек — на своей территории, а 13 самолетов вернулись обратно, так и не найдя района высадки.
Всего ночью 25 сентября удалось высадить 3-ю и два батальона 5-й воздушно-десантной бригады -4575 человек. Они, в большинстве, приземлились в расположение пяти немецких дивизий, в том числе двух танковых. Немцы в своих воспоминаниях описывают, как десантники падали с неба в раскрытые люки их танков.
У историков много вопросов к организаторам Днепровского воздушного десанта. Почему разброс десантников был 90-100 км от Ржищева до Черкасс? Почему многие десятки десантников были сброшены в Днепр и утонули? Почему свыше двухсот человек из 5-й ВДБр были десантированы на позиции советских войск? Кто из летчиков и штурманов ответил за это перед трибуналом, ведь всем ведущим экипажам дали возможность пролететь над районом высадки пару раз «вхолостую» за неделю до 24 сентября? Почему выброска десанта произведена в районе, куда только что прибыли три немецкие дивизии? Почему десантники приступили к боевым действиям только через три недели со дня выброски? Что происходило с ними в течение этих трех недель? Почему первый сеанс радиосвязи состоялся только 7 октября?
На эти и другие вопросы могли бы ответить немногие оставшиеся в живых и прошедшие вражеский плен участники Днепровского воздушного десанта. Но их показания до 2010 года хранились в секретных архивах.
Окончание следует.