Живущие там, где не замерзает вода
Обращаясь к читателям, я всегда говорю: «тюменцы». Но, если вдуматься, то у половины жителей нашего города «двойное гражданство»: они тюменцы, но, в то же время — княжевские, кулаковские или муллашинские; тоболяки, заводоуковцы или ялуторовчане; ямальцы и югорчане, в разном возрасте и по разным причинам перебравшиеся в областную столицу. И каждый нет-нет, да вспомнит малую родину. И затоскует по ней.
… Мой муж Александр любит подшутить над новыми знакомыми: напускает на себя серьезный вид и рассказывает, что там, где он родился, комары размером с фалангу большого пальца и покрыты густой рыжей шерстью.
Многие верят: кивают головой, робко интересуются, способны ли монстры прокусить резиновый сапог? Ну, что тут скажешь? И смех и грех — в одной области живем, а друг про дружку ничего не знаем!
Впрочем, комары на Ямале и впрямь крупнее тюменских. А уж в Шурышкарском районе комар мог бы по праву занять почетное место на зелено-лазурном гербе. Мог бы, но не занял: там журавль стерх, песец и осетр — символы природного богатства.
Административный центр района — село Мужи (ударение на первую гласную — Д.Р.), где мой муж родился и вырос. Будучи довольно молодым человеком, он, конечно, иногда ностальгирует по малой родине, но в аэропорт за билетами не спешит. А вот старшие родственники, всю жизнь посвятившие Северу, скучают по суровому краю искренне. Бабушка Тамара Филиппова летает в Мужи практически каждый год.
РОМАНТИКА ИСПЫТАНИЙ И ТРУДНОСТЕЙ
— В Мужи я теперь летаю или летом, или осенью. Зимой опасаюсь, вдруг организм не выдержит? -грустно признается она. Как будто ей, закаленной Севером, неловко: много десятилетий ни холод, ни снег ничуть не вредили здоровью, а теперь — тело подводит хозяйку.
— Я родилась в 1931 году в селе Березово. В том самом, куда князя Меншикова сослали по приказу малолетнего императора Петра II, -начинает длинный рассказ о своей жизни Тамара Ивановна. — Мы жили тогда на высоком пригорке около горсада (до 1926 года град Березов — Д.Р.). Это было очень счастливое время: ходили в сад гулять, а еще папа — Иван Петрович Усков — брал меня, старшую дочку, на рыбалку и на охоту. Он был добытчиком пушнины и, когда началась Великая Отечественная война, попал в снайперскую школу, а потом — на фронт. Тогда-то мы с мамой переехали в Мужи, где я пошла в четвертый класс. Деревянная школа зимой промерзала насквозь. Мы сидели в пальто и в бурках, при свете керосиновой лампы. Чернила в чернильнице-непроливашке замерзали, и уроки чистописания превращались в настоящее мучение.
… Тяжелый быт не помешал Тамаре Ивановне получить образование: что достается трудом, то и ценится выше. После седьмого класса (Мужевская школа была семилетка) она поехала в Салехард, где поступила в фельдшерско-акушерскую школу и три года спустя получила диплом.
— Меня вызвали в райком и сказали: «Хочешь учиться дальше? В Ленинграде? Мы тебя отправим, но сперва поработай фельдшером, пока идет каслание», — рассказывает Тамара Ивановна. — Каслание — это перегон оленьего стада на новые пастбища. Жизнь там была сложная: холодно невыносимо. Мне бабушка — она коми-зырянка — дала малицу, это такая национальная одежда из оленьих шкур мехом внутрь. Так я в этой малице спала, без нее, наверное, замерзла бы. Работала я в трахоматозном кабинете. Трахома -это инфекционное заболевание глаз. От него люди слепнут, а в стойбищах, где уровень санитарной культуры очень низкий, оно распространяется быстро: инфицированный потер глаз, за руку со знакомым поздоровался, а тот потом тоже глаз потер. Но отработала я хорошо. Меня потом хвалили!
В Ленинграде я должна была поступить в медицинский, но по воле судьбы за пять лет выучилась на учителя русского языка и литературы. Такой же диплом одновременно получил и мой первый муж. Мы были расписаны, так что нас направили работать в одно и то же место — на Новую землю. Родители выслали нам денег с поручением: «Купите фотоаппарат, фотографируйте белых медведей». Вот только оказалось, что на острове военная база и всех гражданских оттуда уже выселили. Я очень расстроилась! Мы ведь были романтики: мечтали держаться за руки и гулять по берегу Северного Ледовитого океана. Нам хотелось суровых условий жизни, испытаний и трудностей, которые мы смогли бы преодолевать.
В итоге нас перенаправили в Нарьян-Мар, за Полярный круг. Оттуда муж ушел служить, а я четыре года жила у его родителей и работала в педучилище. Когда он вернулся, я потянула его в Березово — показать родные мне места. Там ему предложили должность директора школы. Как я была рада вернуться! Еще через три года ему предложили должность директора мужевской школы. В 1959 году мы туда переехали и на этот раз осели надолго. В Тюмень я перебралась только в начале двухтысячных годов. Климат здесь мягче, и я чувствую себя гораздо лучше.
ГДЕ НЕ ЗАМЕРЗАЕТ ВОДА
Земляки называют Тамару Ивановну подвижницей, весь талант и всю страсть души направившей на воспитание новых поколений. В школе села Мужи она была и учителем, и завучем, и даже директором. А среди ее учеников — многие, ныне взрослые, люди, добившиеся профессионального успеха в разных частях Тюменской области. Кроме того, за партами перед ней сидели ее собственные дочери, и даже внуки.
— Бабушка в школе была непререкаемым авторитетом. Ее уважали и побаивались не только хулиганы, но даже малолетние преступники, — вспоминает муж, делая страшные глаза. Тамара Ивановна со смехом отмахивается. Но о том, что эта маленькая интеллигентная женщина поддерживала железную дисциплину, я слышу не в первый раз.
— В 1971 году построили новую школу взамен той, в которой училась, а потом преподавала я. Она тоже была деревянной, но уже имела спортзал и вообще была более благоустроенной, — продолжает рассказ Тамара Ивановна.
— Ага, вот только она по-прежнему была холодной, — вклинивается внук. — Я учился далеко не в военные годы, а в шубах и варежках мы на уроках все равно сидели с завидной регулярностью. И чернила в ручках замерзали.
… Конечно, современным мужевским школьникам таких трудностей уже не испытать — за последние десять лет поселок приобрел вид вполне современный: пущены рейсовые автобусы, построено новое капитальное здание школы, да и пришкольный интернат уже не деревянный. Новые здания поликлиники, райвоенкомата, редакций газеты «Северная Панорама» и канала ТРВ-«Мужи». О том, что когда-то на левом берегу Малой Оби не было ни одной кирпичной постройки, напоминают лишь фотокарточки, собранные работниками Шурышкарского районного музейного комплекса.
— Я вам покажу, — предлагает Тамара Ивановна. Но из комнаты, вопреки ожиданиям, возвращается вовсе не с пухлым фотоальбомом, а с планшетом. Большая любительница хорошей литературы, она пару лет назад освоила электронную книгу. А теперь купила планшет и увлеченно разбирается в хитросплетениях Всемирной паутины. В одной из социальных сетей она нашла группу, созданную земляками, а в ней — старые и новые фотокарточки, на которых не только село, но и окрестные красоты: речки, леса.
… В переводе с хантыйского «Мужи» означает «незамерзающая вода». Вблизи села есть озеро и, по словам местных ханты, рыба в нем может легко перезимовать, потому что вода подо льдом остается «живой»: не промерзает, не лишается кислорода. Как видно, есть что-то поистине живое и в самих Мужах, в жителях этого далекого села, влюбленных в его суровую красоту.
— Природу нашего края нужно видеть, фотографии не передают свежести морозного воздуха, аромата трав, — вздыхает Тамара Ивановна и мечтательно закрывает глаза. Меньше чем через месяц она сядет в самолет и долетит до Салехарда. Там пересядет на вертолет или «Метеор» — пассажирский теплоход на подводных крыльях. И вот — она уже дома. Почти.
***
фото: Берег в селе Мужи;Фотоальбом у Тамары Ивановны тоже есть;Коллаж родственники сделали ей в подарок.