История уже написана. Осталось ее прочитать
Интересную книжку перелистываю я. И название увлекательное: «Нефть и газ Тюмени в документах».
Помню, что в 1971 году, когда Средне-Уральское книжное издательство (злые языки нередко добавляли в название еще одну букву и получалось «среднее уральское») выпустило этот сборник 15-тысячным тиражом, среди журналистов почиталось счастьем достать его. Я достал его и сохранил. И вот сейчас, в преддверии сразу двух юбилеев: 70-летия области и 50-летия начала эксплуатации первых нефтяных промыслов, перелистываю пожелтевшие страницы с моими давними пометками как интригующий роман.
Много воды утекло с тех пор. Сошли со сцены главные герои событий, и рядовых участников осталось немного. Переменились оценки в полном соответствии с классическим переделом прошлого в интересах новых фигурантов. Но рукописи не горят, и документы, повествующие о самом ярком периоде в жизни территории, не остывают.
Попробуем вернуться, как писали в старину, в лето 1960-е от рождества Христова. Уже открыт березовский газ, который случайным образом остановил руку, готовую росчерком пера закрыть поиски углеводородов на территории Тюменской области как малоперспективные. Год 1960 принес лучик надежды тем, кто упорно искал нефть. 25 апреля шаимская разведочная скважина N 7 дала «промышленный фонтан» — 10-12 тонн нефти в сутки. Немного. И потому, видимо, бюро обкома партии по-прежнему связывает планы с газовыми месторождениями, обязав «Тюменское геологическое управление довести запасы природного газа до 80 миллиардов кубометров» — к 1 января 1961 года. И несколько слов об извлечении из газа йода. И никакого упоминания о нефти. Постановление бюро подписано — обратите внимание! — 21 июня 1960 года.
Ах, как любит шутить госпожа История! Именно в этот же день в четырех сотнях километров к северу от того дома в Тюмени, где заседало бюро, бригада мастера Семена Урусова получила в Шаиме из скважины N 6 «настоящий фонтан» — с дебитом 350-500 кубометров нефти в сутки.
С точки зрения блестящего будущего тюменского региона как «главной топливно-энергетической базы страны», причастные к открытию слишком осторожничали. Через месяц начальник геологического управления Юрий Эрвье, выступая на собрании актива областной парторганизации, так оценил предстоящие перед геологами задачи: «… дать газ промышленным районам Урала и нефть нашей области». Это сегодня тюменские нефть и газ, как бы их теперь не именовали, решают судьбы территорий и даже целых государств. А тогда.
Нефтегазовая история понеслась вскачь, как пришпоренная. Страницы сборника пунктуально фиксируют этапы этой невиданной скачки.
Началось фронтальное наступление — Мегион, Усть-Балык, Сургут… Приближается XXII съезд партии, геологи обещают к этой дате… открыть два месторождения нефти. И открывают — в том числе, Усть-Балыкское, которое долго считалось самой большой драгоценностью в тюменской нефтяной копилке. Открывают, как писала 17 октября 1961 года «Тюменская правда», «в трудных таежных условиях».
И в том же 1961 году резко меняется тон в оценках сделанного и возможностях перспектив Тюменской области. 9 декабря недавно назначенный (избранный, безусловно!) первый секретарь обкома партии Борис Щербина подписывает Записку в ЦК. В ее тексте сошлись апломб Бориса Евдокимовича и самые дерзкие надежды тюменских геологов: «… в этом районе созданы реальные предпосылки для открытия уникальной нефтегазоносной провинции не только СССР, но и мира».
В следующих документах самое популярное слово — усиление. Об усилении говорят, усиления требуют Совет министров СССР, министерство геологии и охраны недр СССР, Главгеология РСФСР. А в области даже начинается организация «массового геологического похода за полезными ископаемыми» (5 июня 1962 года). Насколько помнится, эта массовка никаких месторождений нефти или газа не открыла, тут требуются специальные знания и техника. Зато обнаруженные запасы песчано-гравийной смеси, надо думать, пригодились в дальнейшем обустройстве северных месторождений и их городов-спутников.
Бюро обкома партии тоже настаивает на усилении буровых работ. Но дырки, проверченные в земле, множатся. Ржавеют под сибирскими дождями-снегами-ветрами закрытые до поры-до времени превенторы на скважинах-первооткрывательницах. Уже январь 1963 года, обком партии разделился на промышленный и сельский. На первой же конференции промышленного звучит все то же — разведка, разведка. Но в эти же дни — записка госкомитета по топливной промышленности в Совет министров СССР — об организации промышленного освоения нефтяных и газовых месторождений Тюменской области. Лед тронулся? Нет, пока тон критический: «до сих пор не решен вопрос о реализации нефти в этапе пробной эксплуатации».
Но нефть уже стучится в устья скважин. В марте сообщается о начале проектирования объектов пробной эксплуатации в Мегионе и Нефтеюганске. На следующий день пленум обкома ставит задачу «довести к 1970 году добычу нефти до 10 миллионов тонн». В апреле появляется первый указ о награждении тюменских геологов. Две звезды героев соцтруда (Урусов, Эрвье), три ордена Ленина, 9 — «Красного знамени», 8 — «Знаков Почета» и 10 медалей.
5 июля первый секретарь промышленного обкома Александр Протозанов говорит уже об ускорении промышленного освоения нефтегазовых месторождений. Но пока в общих словах: «быстрее создать на тюменской земле новую нефтегазовую промышленность».
… Я остановился на 290-й странице книги «Нефть и газ Тюмени в документах». Так что традиционное -продолжение следует. Результаты этого продолжения известны многим, да автор и не претендует. Но зато — процесс, какая это замечательная штука — хотя бы только вспоминать о нем.
***
фото: Буровую везут на барже;Там внизу — нефть и газ;Сейсморазведка.