Пропал без вести в ноябре 41-го
Я никогда не знала отца моего отца. Но с детства слышала, что он был капитаном дальнего плавания и человеком лихого нрава.
Помню, как папа рассказывал: «Когда Олег Михайлович возвращался из Африки в Таллин, то шел по порту в ботинках с развязанными шнурками — ждал, когда на шнурок кто-нибудь наступит. Тогда будет повод затеять ссору и подраться». Еще до моего рождения он умер: от горя и водки, потеряв нежно любимую им супругу, которая была больна раком.
Мой отец тоже не знал отца своего отца — дедушку Михаила Федоровича. Он тоже умер до рождения внука. Точнее, не умер, а погиб. Еще точнее — пропал без вести в ноябре 1941-го года. Впрочем, из тех воспоминаний, что сохранились в семье, следует, что лихой нрав — это у нас наследственное.
… В начале Первой мировой войны Михаил Федорович Ровбут, будучи 15-летним юнцом, бежал из-под города Лида. Не желая попасть под немецкую оккупацию, в путь отправились все жители деревни Огородники, однако в первые дни исхода заболела мама Михаила, Федор Иванович — отец семейства — вместе с младшими детьми повернул назад. А за ним последовали почти все беженцы — Федор Иванович был на селе непререкаемым авторитетом.
Но конная молодежь во главе с Михаилом ушла в Россию, и там мой прадед с головой окунулся в водоворот Октябрьской революции и Гражданской войны. Подробностей теперь никто не знает, со слов родни известно, что воевал Михаил Федорович на стороне большевиков, хоть, по-видимому, и не был коммунистом как таковым.
Тем не менее, пламя революции забросило прадеда на Дальний Восток, где он попал в плен к белоказакам. При неизвестных обстоятельствах спасла Михаила будущая жена — Александра Ивановна.
Земляки Михаила, не знавшие о спасении, вернулись в будущую Белоруссию и сообщили семье, что сын погиб. Он же, живой и здоровый, до 1937-го года служил в армии и дослужился до командирского звания. Потом, по рассказам родных, друзья посоветовали прадеду срочно демобилизоваться и исчезнуть из поля зрения НКВД. Могу предположить, что Михаил -непримиримый и принципиальный — легко мог встать поперек горла той власти, которой сам же и помог установиться.
Так прадед стал главбухом второго роддома в Твери (тогда -Калинине), но прежде успел получить образование в первом с конца XIX века национальном учебном заведении Белоруссии — Молодеченской учительской семинарии и прожил неприметно до 1941 года, родив мальчика и девочку.
Но, как видно, тихая бытность не была суждена лихому рубаке. В начале Отечественной войны Михаила на фронт не призвали -по брони и возрасту, моему прадеду тогда было уже за сорок. Но в июле 1941 года Михаил убедил нескольких друзей пойти вместе с ним добровольцами на фронт.
Больше о его судьбе почти ничего не известно. Только, что он являлся помощником командира взвода в 1028 стрелковом полку и, якобы, погиб 28 марта 1943-го. Последнее, скорее всего, неправда.
После ожесточенных боев до конца осени 41-го года дожили только 300 человек из дивизии, в которой воевал Михаил Федорович. Естественно, дивизию расформировали, а выжившие влились в другую. Но о прадеде ничего не было известно вплоть до прибытия в 43-м похоронки — Александра Ивановна не получила ни одного письма от Михаила. Она так и не поверила, что муж больше двух лет не писал ей и не пытался передать весточку хоть каким-то способом. Александра Ивановна чувствовала — Михаил Федорович погиб еще в конце осени 1941 года.
… Теперь уже не известно, кто из друзей помог моей семье, но военкомат в 1949 году подтвердил фальшивую версию о гибели, а не пропаже бойца, — иначе не видать бы его сыну Олегу Михайловичу, моему деду, паспорта моряка, без которого быть бы капитану дальнего плавания каботажником и ползать вдоль берега.
Могилой Михаила Федоровича Ровбут и многих его братьев по оружию по сей день считаются бескрайние леса не то Подмосковья, не то Твери.
***
фото: Михаил Федорович перед тем, как он ушел на фронт.