В поисках деда — Романа Саввича
Коричневый кожаный чемоданчик — главная ценность в семье Николая Ивановича Медведева из села Исетское.
В этом чемоданчике немногие документы и фотографии, собранные за двадцать лет, -ниточки, которые связывают Николая Ивановича с его предками и помогают восстановить историю одной семьи из деревни Липиха Упоровского района. В 30-е годы прошлого столетия, о которых пойдет речь в рассказе Медведева, это была деревня Липихино Уральской области.
Николай Иванович рассказывает:
— Я с самого детства чувствовал, что какой-то не такой. Моих одноклассников в октябрята принимают, а я все хожу не при делах. Так же и в пионеры — все уже в галстуках, а у меня опять нет. Мама, говорю, почему так? А она мне: «Видно, не хватило тебе, Коля, галстука». Да еще ребятишки в школе дразнятся: «Пан-атаман Колька-Роман!» Что за «Колька-Роман», откуда они это взяли? Начал у бабушки Марфы Петровны спрашивать. Почему дразнят? Почему ни деда, ни отца у меня — как будто ветром откуда надуло? Бабка-то мне и рассказала: «Были у тебя прадед Савва Матвеевич и дед Роман Саввич — Меньшиковы…
Николай Иванович сбивается, щурится на солнце и говорит в сердцах:
— Эх! Столько лет прошло, а так достало это все!
… Жили Меньшиковы в деревне Липихиной. Савва Матвеевич был зажиточным крестьянином. Позже, в заведенном на него личном деле, правнук нашел запись -«великорос», стало быть, переселенец из Центральной России. Прилагалась и подробная опись имущества.
Семья имела посева 15 десятин, еще и арендовала 10 десятин. В хозяйстве — восемь коров, десять лошадей, мелкого скота 15 голов, масляный завод, ветряная мельница, кузница, дом, связь амбаров, хорошие надворные постройки. На сезонные полевые работы нанимали по несколько батраков, занимались торговлей в городе.
— А раз так, значит, кулаки -враги народа, — говорит Николай Иванович. — В 1931 году арестовали прадеда. В личном деле написано, что Савва Матвеевич ковал в своей кузнице пики бандитам и сам был бандитом. Что агитировал несознательных крестьян против советской власти. А в чем заключалась агитация? Не согласен он был с новой политикой и на общих собраниях говорил: «Мы раньше жили, нас никто не трогал, а пришла советская власть и нас ограбила.» Но, я так понимаю, что он старый был и не очень-то коммунистов интересовал.
На допросах у него все спрашивали про сына Романа. Тому как-то удавалось прятаться. Один раз даже стреляли в него — чудом ушел. А в 1931 году взяли и младшего Меньшикова, отправили на Урал, на рудники. Бабушка Марфа рассказывала про это осторожно. Когда никого посторонних не было. Тихо, спокойно — так и начнет вспоминать. А потом вдруг замашет руками: «Ой, да худой эть он был, Коля, худой!» Видно, так запугали их тогда, что до старости говорить боялись.
Марфа Ивановна рассказывала внуку, что ходила к ссыльному мужу на Урал пешком, а через некоторое время Роман Саввич с рудников бежал.
— Видно, крепкий он был, дал там жару коммунистам-то, — говорит Николай Иванович. — По словам бабки, дед и прадед были мужики здоровые, под два метра ростом. Я сейчас прикладываю свой большой палец к оттиску прадедова пальца в личном деле (он был неграмотный, поэтому так подписывался), так там еще полтора моих надо!
После побега Роман Саввич скитался по лесам в Упоровском районе. Бабка вспоминает: сдружился с какой-то коммунисткой, «чтобы семью спасти». Но в 1932 году его арестовали снова. И тогда уж насовсем.
— Бабушка Марфа, как мужа арестовали, побежала к соседям через дорогу, ночь у них переночевала, а наутро решилась идти к брату «на Бешкиль» (село Верх-Бешкиль — А.Ч.) Брат был коммунистом и сделал ей в сельсовете документы на девичью фамилию -Медведева. Поэтому я сейчас Медведев — по бабушке. Не смени она тогда фамилию, кто знает, может, я бы с вами сейчас и не разговаривал, — вспоминает Николай Иванович. — Одна тетка, Елизавета, ушла в Тюмень, устроилась домработницей в еврейскую семью. Хотела узнать, где Роман Саввич и что с ним. Пришла как-то в расстрельный дом, а там ей сказали: «Не ходи больше, умер он от скарлатины».
… Двадцать лет Николай Медведев делает запросы в архивы, ведет переписку. Личное дело прадеда ему удалось найти и прочитать. А вот что стало с дедом? Единственный документ, который есть на него, — справка из информационного центра УВД Тюменской области. О том, что Роман Саввич «был осужден коллегией ОГПУ 10 мая 1932 года по статье 59-3к. Приговор исполнен».
Николай Иванович бережно укладывает в коричневый чемоданчик фотографии Романа Саввича, справку из УВД, копию личного дела прадеда.
— Мне ничего не надо, никаких компенсаций. Только бы узнать, где он похоронен. Где то место, куда я могу прийти и поклониться его праху? — говорит он. — Мне мама говорила: «Лесной ты какой-то. Откуда в тебе это?.. » А я, правда, охоту люблю, рыбалку. С детства как убегу в лес, так до ночи могу пропасть. Думаю, как откуда? А дед-то? Он, бабка рассказывала, охотником был. Один раз повредил руку на охоте и стал левшой. Я вот тоже левша! Может, передается это как-то на генетическом уровне? Фамилия у меня другая, но кровь-то у нас одна.
***
фото: Чудом сохранившиеся снимки из семейного архива.;Чудом сохранившиеся снимки из семейного архива.;Чудом сохранившиеся снимки из семейного архива.