Полыни горше мед
Илья Эренбург. Собирание сочинений. Том шестой. Издательство «Художественная литература». Москва, 1965.
Этот том — один из самых интересных в девятитомнике. Не потому, что в нем опубликована знаменитая «Оттепель», давшая имя целому периоду в отечественной истории. А потому, что со страниц этой книги к нам пришел совсем другой, малоизвестный или почти совсем не известный писатель. Не корреспондент «Красной звезды» военных лет, чьи коротенькие колонки, как рассказывали фронтовики, вырезав из газеты, запрещалось отдавать на раскурку. Не автор толстых романов «Падение Парижа» и «Буря», которые, по свидетельству Симонова, так нравились Сталину. Не активный деятель Всемирного совета мира…
Со страниц шестого тома сошел великолепный знаток и не менее искусный рассказчик событий мировой культуры — японской, индийской, греческой, латиноамериканской, испанской. Но более всего -французской. Он и сам в этом признавался: «Во Францию два гренадера…// Я их, если встречу, верну!// Зачем только черт меня дернул// Влюбиться в чужую страну.»
Страницы «Французских тетрадей», впервые изданные отдельно еще в 1958 году (я помню эту небольшую книгу в голубом коленкоровом переплете), открыли для меня стихи совершенно неведомых поэтов. И прежде всего неукротимого вольнодумца, бретера и, не побоюсь этого слова, разбойника — Франсуа Вийона. Как это все дерзко и непривычно звучало -за пятьсот лет до нас:
«Я — Франсуа, чему не рад.// Увы, ждет смерть злодея,// И сколько весит этот зад,// Узнает скоро шея… »
И там же — самая знаменитая и, как говорится, широко известная в узких кругах баллада «От жажды умираю над ручьем», написанная Вийоном около 1460 года на поэтическом состязании в Блуа. Принц Карл Орлеанский предложил участникам поэтического турнира сочинить балладу, начав ее с этой строки.
Эту исповедь свободного человека десятки раз переводили на все европейские языки, в том числе и на русский. Только в XX веке ее перевели с французского, слегка перефразируя первую строку, Владимир Жаботинский в 1932 году («Я у ручья томлюсь, палимый жаждой…»); Сергей Петров — в 1970 («Я у ручья от жажды умираю.»); Валерий Перелешин — в 1973 («Близ родника от жажды умираю…»); Юрий Корнеев («У родника от жажды я стенаю.»); Алексей Ларин — 1980-е («Над родником от жажды умираю.»). И сейчас, как известно из авторитетных источников, не оставляются попытки раскрыть таинственный секрет Франсуа Вийона, смешавшего в 35 поэтических строчках все мыслимые pro и contra.
Илья Эренбург дважды переводил балладу, сохранив ее размер и рефрен, которым заканчивается каждая строфа. Дело вкуса, но мне перевод 1956 года представляется лучшим.
… Я по земле с опаскою ступаю,
Не вехам, а туману доверяю.
Глухой меня услышит и поймет.
Я знаю, что полыни горше мед.
Но как понять,
где правда, где причуда?
А сколько истин?
Потерял им счет.
Я всеми принят,
изгнан отовсюду.
***
фото: