Закономерный случай, или Феномен Корелякова
Избирательная кампания в третью Тюменскую городскую Думу проходила в ноябре-декабре 1999 года. За 16 депутатских кресел бились 124 кандидата. Отметим сразу, люди в городе — не последние. Были обладатели мандатов прежних созывов городской Думы и даже областного уровня, общим кислом 18. Были люди, хорошо известные в Тюмени, — ученые и деятели культуры, бизнесмены и журналисты, ветераны войн и локальных конфликтов… По избирательному округу N1 список кандидатов замыкал директор аккумуляторного завода Александр Васильевич Кореляков. К финишу он пришел первым.
ВОТ ЕЩЕ БЫЛ СЛУЧАЙ…
Кореляков:
— А кандидатом я стал случайно. Хотя можно тут вспомнить изречение Ленина: «Случайность -непознанная закономерность». Так вот, был я на охоте, сижу «на номере», жду. А телефон забыл выключить. И вдруг он зазвонил. Отвечаю. Мне говорят, что один человек отказался идти кандидатом в городскую Думу, что делать? И я говорю: «Ну ладно, выдвигайте меня».
— Этот «один человек» был с вашего завода?
— Нет. Но я согласился. А времени мало — надо же соблюсти какие-то процедуры, собрать подписи. Видимо, тогда формальностей было меньше, потому что к моему приезду с охоты все подписи за меня уже собрали.
Предвыборная кампания была очень куцая. Времени не было. Но люди меня знали. И верили. Иногда. Я знал, что пройду. Даже и в мыслях не было, что будет иначе.
Подшивка «Тюменского курьера» за 1999-й год хранит немало подробностей этой «куцей» избирательной кампании. В том числе, есть подробности, относящиеся непосредственно к кандидату Корелякову. Например, «оплаченная из избирательного фонда кандидата в депутаты» целая полоса в номере за 15 декабря, в которой за своего директора агитируют работники предприятия. И там же напечатаны, вполне в духе и нынешнего Корелякова, десять «Я хочу» кандидата в депутаты. В частности, было заявлено о желании стать председателем бюджетной комиссии, чтобы «помочь мэру навести порядок в городских финансах».
А неделей раньше в газете был опубликован отчет о встрече кандидата в депутаты с жителями Бабарынки, где Кореляков сперва доложил о цели своего похода в Думу, а затем стал отвечать на вопросы. Но как?
Ему говорят «про запущенный район», а он: «Могу только посочувствовать». Ему про автобусы, а он: «Не слышал, чтобы наши заводские опаздывали на работу из-за автобуса». Ему про льготы, а он: «Льготы — на 90 процентов обман». Его спрашивают, как прожить на стипендию в 67 рублей, а он: «Не знаю. Не должно быть такой стипендии!» В заключение корреспондент цитирует сказанное одним из присутствующих на встрече: «Хоть кто-то в нашем городе работает хорошо. Как же нам на Бабарынке улучшить нашу жизнь?»
— Почему вы были так суровы с людьми?
— Ну, наобещаешь, потом же надо выполнять. А я привык, если сказал — должен исполнить. Даже если это идет мне во вред.
— И как за вас Бабарынка голосовала?
— Не помню. Но я набрал около 60 процентов. Правда, в день выборов я тоже уехал на охоту. Моя жена пошла голосовать, ее спрашивают: «А где ваш муж?» Жена отвечает: «На охоте» — «Как? Он не переживает?» А что я буду переживать…
— Вы избрались в 1999-м и были депутатом до 2003 года. Тогда начались новые повороты в территории, поменялся губернатор.
— Когда мы выбрались в Думу, губернатором был Леонид Юлианович Рокецкий. Бюджет Тюмени тогда был меньше, чем бюджет Тюменского аккумуляторного завода. Куцый был бюджет. Мне дали документы посмотреть. Я был удивлен большим количеством взаимозачетов. Уже тогда это противоречило Бюджетному кодексу. Мне захотелось навести порядок в бюджетной сфере. И я предложил свою кандидатуру на председателя бюджетной комиссии. Предложил сам. Депутаты меня выбрали.
— Альтернативы не было?
— Не помню.
— Такие страсти, а вы не помните.
— Нет. Но знаю, что ни один не проголосовал против.
СТРАСТИ ВОКРУГ БЮДЖЕТА
— На первом же заседании я убедил членов комиссии в том, что надо отменить эти взаимозачеты. Я им сказал: «Такие зачеты — преступление против закона, только прокурор почему-то не видит этого». А Галина Максимовна Кулаченко, заместитель мэра, сказала: «Для того чтобы прекратить зачеты, надо взять кредит 400 миллионов рублей». Никаких кредитов, говорю. Никаких. Так выкрутимся. Правда, после ко мне приходили люди — нет, не чиновники, не депутаты, а те, кто кормился возле этого дела. Среди них были и мои хорошие знакомые. Говорили: «Ты что, зверь, делаешь? Ты нас лишаешь последнего куска хлеба» -«Перебьетесь, — говорю. — Не прибедняйтесь, я вас знаю. Найдете себе другое применение»… Потом наша комиссия убедила, что надо формировать бюджет не котловым методом, то есть, кучу денег — туда, кучу — сюда, и непонятно — куда, а требовать бюджетную роспись. Чиновники в ответ решили устроить саботаж. И месяца три мы не могли утвердить бюджет. Журналисты тогда писали, что из-за депутатов, якобы, врачи и учителя что-то недополучают. Но мы настояли на своем. И нас поддерживал Киричук. Мы стремились к полной ясности, чтобы понимать -какая школа, больница или детский сад что получили. И первую же бюджетную роспись, где все стало по пунктикам расписано, напечатали в «Тюменском курьере». Кстати, это было оплачено не из городского бюджета, а из бюджета Тюменского аккумуляторного завода.
Когда я увидел, что у киосков очереди выстраиваются за этим выпуском, понял, что народ заинтересовался. Потом мы предложили поставить стол внизу на первом этаже здания администрации города, чтобы люди писали свои предложения по бюджету. Люди, конечно, садились за этот стол и писали. Но излагали свои проблемы, не проблемы города, не проблемы бюджета. В результате мы не получили предложений ни разу за четыре года. Ничего, кроме жалоб на какие-то конкретные дела.
Сколько лет ходить по пустыне?
— Депутаты у нас были выбраны народом. Председатель Думы по Уставу, что прошлому, что нынешнему, — это глава муниципалитета. А Дума, если она себя уважает, должна руководить городом. Все чиновники в моем понимании -нанятые технические работники. Я знал, что такая ситуация когда-нибудь изменится. Моисей ведь тоже 40 лет водил народ по пустыне, чтобы умер последний родившийся в рабстве, чтобы психологию изменить. Кстати, что психология меняется только через 50 лет, говорил и Солженицын. Я не сразу этому поверил. Думал, что многовато, что будет быстрее, но теперь понял, что он — совершенно прав.
— Вас было 16 человек. Как вам сейчас представляются ваши коллеги?
— Люди разные. Были и врачи, и журналисты, и милиционеры, и пожарные. Распределение сил было нормальным. Но почти независим экономически был только я. За мной стоял завод. Конечно, полностью свободным быть нельзя. Помню, как-то выступил на областной Думе, приезжаю на завод обедать, а там уже человек 10 налоговых инспекторов. Спрашиваю: «Что вы здесь делаете?» А они отвечают: «Нас послали сюда что-нибудь найти».
16 депутатов для города нормально, но я всегда был за то, чтобы увеличить это количество до 32. Потому что если их 16, то надо убедить или подговорить, чтобы протащить вопрос, только девять человек, а когда 32 — то уже 17, а это технически тяжелее.
Те 16 депутатов, которые были в нашем созыве, это все были люди от народа, имели специальность, профессию. Они были не просто политиками.
Мне приятно вспомнить Сергея Михайловича Медведева. Пускай он много не говорил, но видно было, что человек порядочный и достойный. Геннадий Федоров мне всегда нравился и как человек, и как депутат.
В этом же созыве пришли и трое журналистов: Сидоркин, Яшков и Головин. Я-то думал, что это будет тройка нападения, но не получилось. Одно дело писать заметки и выступать по телевидению, другое — драться за что-то — можно и в ответ получить. Быть депутатом — не просто слова красивые говорить, надо еще и документы изучать. Порою эти стопки толще, чем роман Дюма «Три мушкетера». Надо все прочитать, чтобы разъяснить. И часто депутаты ко мне прислушивались и отклоняли предложения администрации.
— Ваш созыв начал с бюджета, который был меньше бюджета аккумуляторного завода. Потом начались переговоры областных властей с округами. Каким он стал к концу созыва?
— После того, как губернатором стал Собянин, областной бюджет начал наполняться со второго месяца его губернаторства. А городской бюджет всегда зависел от областного. Многие считали, и сейчас, наверное, считают, что бюджет зависит от того, как поработают фабрики, заводы, как торговцы поторгуют, как банки раздадут кредиты… Это не совсем так. Были так называемые регулирующие налоги. То есть один налог делился на три части: в федерации, регионы и муниципалитеты. Существует коэффициент бюджетного наполнения, то есть, сколько денег приходится на одну бюджетную душу. И чиновники сравнивали коэффициент наполнения в Кургане или Омске. Почему не в Сургуте, например, или в Москве? (Кстати, этот коэффициент раньше спокойно печатался в «Аргументах и фактах», а сейчас почему-то не печатается). Мы со Степаном Михайловичем ходили на согласительную комиссию, где вначале шел спор за коэффициент бюджетного наполнения, а найдя консенсус, начинали торг: сколько же жителей в Тюмени? Потому что надо этот коэффициент умножать на количество проживающих. По прописке считать -одно, а по едокам — другое. Есть целые методики расчета этого коэффициента через продажу хлеба, мяса и вина.
— И сколько вы отспорили?
— 585 тысяч населения.
— А кто на этой комиссии был более упрямым: вы, Степан Михайлович или Кулаченко?
— Конечно, я. Депутат ведь лицо безответственное (Кореляков заразительно смеется). Коллегиальные решения к уголовному делу не подошьешь, у нас ответственность персональная. А когда толпа проголосовала, кого судить?
НЕПОТЕРЯННОЕ ВРЕМЯ
— Вы вспоминаете эти четыре года по-доброму, с сожалением или как потерянное время?
— Неприятное это было время, но нужное. Неприятное, потому что тяжелое. Надо было много бумаг читать. Завод должен развиваться, каждый год менять технологию, конструкцию… А я был занят в Думе. Но считал, что это мой долг.
— Вам предлагали пойти в следующий созыв?
— Не предлагали. Даже на предпоследней сессии сказали: «Мы не дождемся, когда ты уйдешь». А я решил пошутить: «А вы знаете, мне понравилось, наверно, еще раз пойду». Все замерли, аж тихо стало.
— Довольны ли вы были собой в то время?
— Нет, то, что я хотел, хорошо, если получилось на 25%. Я не очень расстраивался, считал, что не пришло еще время. Кстати, тогда Дума проголосовала за избрание сити-менеджера, и я голосовал «за». Думал, что будет лучше, если нанятый человек — глава администрации — подотчетен Думе. Но Дума осталась главной только на бумаге. Депутаты побоялись взять власть. Она ведь ответственности требует. Поэтому пусть отвечает за все сити-менеджер с аппаратом.
— Из вашего рассказа следует, что многое зависит от депутатов, чтобы жизнь в городе менялась? Но для этого надо быть профессионалом. Где взять столько?
— При советской власти была выращена популяция людей, которых научили брать горлом. И они другой жизни не знали. На заводах такие люди долго не держатся, уходят в профсоюзы. На заводах больше ценятся деловые люди.
— А может, все депутаты должны быть от заводов?
— Депутаты должны быть от всех людей, которые живут на этой территории. Просто на заводах люди мыслят практически. На предприятии надо все время что-то делать.
— Не кажется ли вам, что сейчас мало людей, которые могут что-то делать своими руками?
— Если сейчас работу, которая раньше делалась на заводе за неделю, сделают за месяц-два, — я счастлив.
— Потому что не хватает людей на рабочих профессиях, и все молодые хотят сидеть в галстуках в офисах?
— Молодежь на завод приходит. Принимаем учениками. Профтехучилища у нас нет, но мы сами учим людей. Три месяца надо учиться. Но не в этих людях проблема, а в инженерах. Рабочих учить легче и быстрее. Потому что есть кому учить. Один технолог читает одно, другой — другое. Но если не будет человека, который сможет их научить, ничего не получится.
— Почему молодежь идет на завод? Может, у них не хватило мозгов в институт поступить?
— Можно и за деньги учиться. Но давно уже к нам не приходят инженеры. Только — бакалавры, магистры, менеджеры какие-то. У бакалавров, например, уровень ниже, чем по-старому у выпускников техникума. Они вроде слышали что-то, а вроде и нет. Поэтому многие наши партнеры и конкуренты нанимают немецких инженеров, в металлургии — английских. Некоторые фирмы приезжают со своими инженерами. Толковыми, грамотными, мы и сами у них учимся.
Толковых людей недостаточно, потому что неправильно поставлена подготовка. Научить тестам -не проблема. Надо научить ручками что-то делать. Почему лучшие — немцы? Если что-то случилось, например, с паровозом, он снял пиджак, руками полез, и все исправил. Наш же инженер будет ходить вокруг и рассказывать, как это сделать.
КТО ТАКОЙ ЧЕЛОВЕК ТРУДА?
— Если вы думаете, что только рабочий, — это ошибочное мнение. Человек труда — это работник, от деятельности которого получается продукт или услуга. Есть разные виды труда. Один около станка, другой — головой мыслит, и еще неизвестно, кому тяжелее. Думаете, я сразу стал инженером? Меня сначала учили на одних курсах, потом — на других. Учился в академии народного хозяйства. А сейчас, когда спрашиваешь у якобы инженера, что такое сетевой график и можешь ли ты его нарисовать, на тебя смотрят, как баран на новые ворота. В Коране сказано, что один из главных врагов человечества — мулла-недоучка. А кто такой мулла в нашем случае? Это инженер.
— Вы всех рабочих вашего завода знаете в лицо?
— Нет, только половину. В целях самообороны мы завод когда-то разделили на шесть юридических лиц. Чем все это было вызвано? Наездами. Нет, не бандитов. А вот как назвать людей, которые из-за того, что вы якобы не заплатили налог в 23 копейки — арестовали все счета предприятия? А завод должен работать. Если я буду бегать и рассматривать лица рабочих, то они останутся без зарплаты.
— То есть задача не в том, чтобы знать всех рабочих в лицо?
— А чтобы у них была зарплата, чтобы завод работал по графику, без выходных дней. От беготни -одни глупости.
— Дума часто проводит дни депутата. Может, надо больше проводить таких дней на заводах?
— Они и к нам приезжали. Ходили, спрашивали: «А вот это кто сделал, а вот это?» И потом удивлялись: «Как вы сами сделали это оборудование?» В Тюмени есть единственное подразделение, которое может сделать программный станок — у нас на предприятии. Даже инструментальщиков настоящих уже не найти, которые могут сделать пресс-форму, литьевую форму. Хотя в других городах, особенно машиностроительных, такие специалисты есть.
— Как, на ваш взгляд, должны относиться депутаты к тому, что пишет о них пресса?
— Я считал и считаю, что должен к этому относиться, как относятся артисты: им все равно — ругают или хвалят. Главное — говорят и видят, что ты есть. Если тебя не замечают — скучно жить.
— Что вам лично дало это хождение в Думу?
— Я понял систему власти. Это всегда полезно.
— Это избавляет от иллюзий?
— Да. Правда, у меня их никогда и не было.
— Но вы-то не жалеете о тех временах?
— Я вообще из той породы, которая ни о чем не жалеет.
***
фото: Александр Кореляков;Александр Кореляков;Александр Кореляков;Последнее заседание третьей Думы.;Последнее заседание третьей Думы.