Переходный период, или Просто жизнь…
1 июня 2014 года исполняется двадцать лет с тех пор, как состоялось первое заседание Тюменской городской Думы нового времени. 11 депутатов приступили к работе: Игорь Пустовит (округ 1); Юрий Коновалов (округ 2); Лариса Катаева (округ 3); Александр Никитин (округ 4); АнатолийГринь (округ 5); Владислав Загваздин (округ 6); Геннадий Торопов (округ 7); Валерий Абрамов (округ 8); Надежда Касатина (округ 9); Сергей Шерегов (округ 10); Людмила Рябкова (округ 11).
До этого практически восемь месяцев город оставался без законодательной власти. После того, как в сентябре 1993 года сессия городского совета народных депутатов не смогла собраться, а часть из них фактически отказалась от полномочий.
Для создания теперь уже не совета, а городской Думы пришлось дважды проводить выборы. Не из-за недостатка кандидатов (напротив, на 11 депутатских кресел претендовали 57 человек). А из-за нехватки… избирателей. 6 марта 1994 года только в четырех округах явка превысила требуемые 25 процентов.
Как писал «Тюменский курьер» 10 марта, «народ проявил свою волю, даже если он голосовал не бюллетенями, а ногами».
В «Курьере» за 15 марта на первой странице небольшая фотография — глава администрации Степан Киричук с четырьмя прошедшими выборное горнило. Это Пустовит, Коновалов, Катаева и Торопов. «Пусть права решающего голоса у нас нет, — сказал корреспонденту газеты Игорь Пустовит, — но само-то право голоса существует, и им надо пользоваться».
18 мая 1994 года в семи округах состоялись повторные выборы, в которых принял участие 31 соискатель депутатского мандата. Дума могла начать свою работу в полном составе.
С депутатом Тюменской городской Думы I созыва Владиславом Загваздиным, в то время директором завода АТЭ, мы листаем подшивку «Тюменского курьера» за 1994 год. Вот списки всех кандидатов в марте и в мае. Вот удостоверение, которое первым получил Пустовит. Фотокарточка: Коновалов, Торопов, Катаева, Киричук и Пустовит…
Потом пришел месяц май… Заголовок: «Степан Киричук доволен выборами»… Владислав Петрович, вернемся в 1994 год?
— Попытаюсь… Это было время больших проблем в промышленности, в производстве, и, в то же время, это было время огромных ожиданий — в демократизации, большей самостоятельности. Далеко не во всем это оправдалось, но люди ждали от нас улучшения жизни в целом. А чего конкретно ждали — об этом говорит сам состав Думы. В ней было четыре врача — значит, ждали улучшения здравоохранения. Три директора предприятий — значит, надеялись, что производство пойдет в гору, подтянется благосостояние людей… Один учитель. Один милиционер. И два администратора, районных руководителя. Вот такой состав. Он отражал ожидания людей — за счет чего, в каких областях должна улучшаться жизнь. Но мы, на мой взгляд, еще и сами тогда нечетко понимали, что мы можем сделать.
— А зачем вы выбирались?
— Я посоветовался со своими помощниками, и мы решили, что мое пребывание в Думе поможет увязать интересы завода — а тогда на АТЭ работало почти 2,5 тысячи человек! — с интересами города. Проблемы были большие: город не брал у нас жилье, оно висело на производстве, как камень на шее. Это один из главных вопросов, который я хотел отрегулировать. Особой предвыборной агитации я за себя не вел, один раз только выступил в телевизионной программе. Но все получилось.
— Помните тот момент, когда в первый раз собрались все 11?
— Да, помню. До этого мы все не знали друг друга, со многими прямо на первом заседании и познакомились. Хорошо знали только председателей райисполкомов. И, конечно, я знал директоров заводов. С самого начала было ясно, что самое существенное дело, которое нам предстоит сделать, -принять Устав города. Остальное шло методом познания. Или методом проб и ошибок.
— И в чем же вы ошибались?
— Например, насчет бюджета города. Когда стали депутатами, поняли, что бюджет города идет с огромным дефицитом. Как при таком дефиците можно было на что-то влиять, лоббировать какие-то моменты? Приходилось доверяться городской администрации. Как она сумеет скомпоновать этот дефицит, так оно и будет. Поэтому бюджет мы тогда принимали без особых дискуссий.
ОДНОВЛАСТИЕ
— А как складывались отношения между новой Думой и администрацией? Ведь городской совет самораспустился, и «на хозяйстве» в городе осталась администрация.
— Отношения складывались без особых конфликтов. Наверное, благодаря тому, что мы все хорошо знали Степана Михайловича Киричука, который возглавлял администрацию. Еще по старому месту работы. Кроме того, в составе Думы были еще два представителя администрации — районные руководители. Проблемы города мы понимали изнутри. И противостояния, особой борьбы междоусобной у нас не было. Зато были дискуссии о целесообразности того или иного шага. Например, самая жаркая дискуссия развернулась: строить или не строить единый центр питания для городских больниц? Обсуждали: а сколько он будет стоить?.. Многие считали, что такие большие деньги лучше направить на более неотложные нужды. И в результате финансирование решили отложить.
— А бывало, что вы обижались друг на друга? Или все как один поднимали руки?
— Одиннадцать человек не так много, чтобы еще и обижаться.
— А ведь председателя Думы тогда не выбирали, только ответственного секретаря.
— Да, и фактически решения Думы подписывал глава администрации города. Такая была система. Она изначально была противоречива по своей сути: что бы мы ни решили — в конечном счете должны идти к мэру подписывать, поэтому надо было, чтобы и он с нашим решением был согласен.
— И вот вы решили, а Киричук не согласен. Что дальше?
— Не помню, чтобы хоть раз у нас доходило до открытого конфликта или противостояния. Дискуссии были, но все вопросы укладывались в рамки конструктивного обсуждения. Вообще дискуссии с многообразием мнений мне запомнились только по одной теме: по Уставу города, когда разбирали отдельные главы. Кстати, писала текст Устава, собственно, депутат Думы: Людмила Геннадьевна Рябкова. Она была единственным директором школы среди депутатов. Она, конечно, работала вместе с юристами, но, по сути, была главным исполнителем от Думы. И всегда обсуждала с нами вопросы, которые возникали. Конечно, за 20 лет детали тех обсуждений несколько стерлись из памяти, но общая канва сохранилась. В конечном счете, эта работа положила начало определенному порядку, который соответствовал реалиям того дня.
ОППОЗИЦИИ ЕЩЕ НЕ БЫЛО
— А было в первом созыве то, что сейчас называют оппозицией?
— Голосование у нас очень редко было единогласным, кто-нибудь обязательно имел отличное от других мнение, но штатной оппозиции, которая всегда против, в те времена я не припомню.
— С кем из коллег вам было сложно или легко работать?
— Легко было с директорами. Можно сказать, была своя фракция директоров. Не помню, чтобы у нас были расхождения по каким-то вопросам. Объединяли общие интересы. Например, удалось добиться, чтобы за тепло, за электроэнергию платило не предприятие, а город. Этот договор позволил тогда заводу не так крупно вкладываться в коммунальные платежи и сохранить побольше денег на живое производство.
— Вас троих тогда и называли -«красные директора». Вас это не обижало?
— Я этот термин воспринимал как нечто, не связанное с личностью. Обиды не чувствовал, но была несоразмерность какая-то. И люди по-разному слова «красные директора» воспринимали. Одни считали, что это — захватчики чужого имущества, другие — что это люди, всеми силами сохраняющие производство. Само по себе это название не определяет твои практические действия. Оно распространяется на большую категорию людей, а каждый живет своей жизнью.
— Значит, особых противоречий с «фракцией врачей», например, у вас не было?
— Чаще всего мы встречались и обсуждали разные проблемы с Абрамовым. Он в то время был молодым главным врачом, а его больница, 2-я городская, — самая большая в Тюмени. Его зажимали хозяйственные проблемы — они тогда были схожи и в больнице, и на производстве. Поэтому было о чем с ним поговорить. Но чаще эти дискуссии были в кулуарах. Получать информацию из первых рук всегда самое полезное. Узнаешь, как дела идут на самом деле, а не на бумаге. Особенно в тех сферах, которых мы тогда сами по роду своей деятельности не касались.
— А как депутатствовали представители районной администрации?
— Они были самыми информированными в фактическом состоянии дел в городе. И с точки зрения финансов, и проблем. Я бы сказал, что при обсуждении узких тем, как правило, они выступали, и мы именно от них получали более детальную информацию. И формировали свое собственное мнение. Если и были разногласия -они не были принципиальными.
— А какими?
— Например, при обсуждении бюджета какие-то разделы надо было отстоять, отодвинуть. Но вначале мы всегда выслушивали мнение депутатов-представителей от администрации. Мы как людям им доверяли. И уровень информации шел от них достаточно объективный.
В ДУМЕ ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВОВАЛ… МЭР
— Киричук был как бы отдельно (он же не избирался одновременно с вами как депутат) и в то же время — вместе, потому что все время рядом. Как ему это удавалось?
— Мне кажется, Степан Михайлович по природе своей — дипломат. И все вопросы, которые могли бы вызвать какое-то противодействие, сопротивление, он не обострял. Да, он пытался повлиять на мнение депутатской команды, но методом убеждения, примерами. Чаще всего такие острые вопросы были при формировании бюджетных расходов, поскольку это и есть основа деятельности города. Я вообще не помню, чтобы мы с Киричуком по какому-то поводу сильно конфликтовали. Обсуждали, да. А конфликтов серьезных не было. И, в конечном счете, решения доводили до той степени, что Киричук, даже если он с нашим мнением был не на сто процентов согласен, соглашался поставить подпись.
— То есть вам тоже приходилось его убеждать?
— Да. И часто даже после заседаний Думы. Мы шли к нему в кабинет, и заседание продолжалось. Степан Михайлович был производственник в прошлом и многие проблемы промышленных предприятий понимал, не рубил с плеча, искал компромиссы.
— Оба года работы Думы первого созыва были, по сути, переходным периодом. Что вы могли бы посчитать главным успехом, результатом этой работы, и о чем вы сожалеете, что не получилось? Всегда человек приступает к новой деятельности с надеждой: вот, я что-то совершу.
— Никаких особых надежд на депутатскую деятельность я не возлагал. Было ясно, что это будет переходный период. И главное, что необходимо было сделать, что требовало плодотворной совместной работы, — Устав города. И еще -выработалась за это время определенная процедура взаимоотношений с администрацией города. Сохранилась ли она в будущем -не знаю. Кроме того, тогда я убедился, что депутаты особенно влиять на положение дел в городе не могут. Просто потому, что город жил тогда без денег.
— Теперь Тюмень — из самых богатых городов в стране.
— К сожалению, это не благодаря деятельности промышленных предприятий Тюмени. А тогда дефицит бюджета достигал и вовсе каких-то немыслимых объемов. И даже после того, как бюджет принимали и начин али исполнять, приходилось урезать расходы в соответствии с доходами. И мы за все за это голосовали. Куда было деваться? Жить городу приходилось по средствам.
НЕМНОГО ЛИЧНОГО
— Прошло 20 лет со времени, как была избрана первая Дума. Вы видите, что смог за это время сделать город, как он изменился?
— Радуюсь я тому, как изменились подходы к благоустройству. Хотя не столько в это внесли вклад городские власти, сколько губернаторы. Посильный вклад внес Рокецкий, затем крупный рывок сделал Собянин. Он же нашел и решение проблемы — как на юг области повернуть денежные потоки. Далеко вперед шагнуло и высокотехнологичное медицинское обслуживание.
Сожаление вызывает только высшее образование. С молодыми специалистами я сталкиваюсь и вижу, что студенты фактически никакого представления о производстве за все время учебы не получают. Я был студентом, готовился стать конструктором. Во время практики проработал два месяца на Уралмаше фрезеровщиком, потом еще два — слесарем-сборщиком в Новосибирске на станкостроительном заводе. Институт платил командировочные. Нам удавалось осмотреть массу заводов на Урале. Иногда, например, говорили: «Завтра занятия отменяются — мы едем в Первоуральск». И весь день там смотрели заводы. А сейчас ребята просто боятся производства — они его не пощупали никак. Когда человек приходит на производство после института, у него в голове должен быть образ передового предприятия. У него должна быть планка, к которой надо стремиться. И эта планка может появиться только от личных впечатлений, от личной практики. Как мы хотим поднять промышленность, если не вырастим толковых инженеров, имеющих амбициозные задачи?
— Встречаетесь ли сейчас с кем-то из первого созыва?
— Чаще всего с Геннадием Тороповым. Но о депутатской работе вспоминаем редко.
— Почему вы не стали баллотироваться на следующий созыв?
— Я баллотировался. Но у меня выиграл Халямин. Потом я был этим даже доволен — погрузился с головой в заводские проблемы.
— Проезжаете по улице Циолковского, где стоял завод АТЭ?
— Года три не мог ездить по этой улице. Сейчас езжу. Время лечит. Но что завод обречен, я понял еще в середине 90-х годов. Мы производили приборы для карбюраторных двигателей. И срок жизни завода оказался ограничен жизнью этих движков. Если раньше при переходах на новые технологии государство вкладывало большие деньги в переустройство предприятия — массовые производства можно переоборудовать только целиком, то когда массово стали выпускать машины инжекторные, прямого впрыска, то фактически наш товар стал не нужен. Пока они еще были, мы как-то царапались, сохраняли хотя бы работу людям. Но прогресс, так или иначе, наступил на нас.
— Эти два года работы что-то дали вам в плане личностного роста?
— Пожалуй, я стал лучше понимать, что происходит в городе, в чем суть городских проблем.
— Что осталось у вас на память о тех временах?
— Несколько фотографий, буклет к 10-летию Думы… О том, что было, напишут потом. Для нас это была просто жизнь.
***
фото: Надежда Касатина;Николай Торопов;Директор АТЭ Владислав Загваздин;Первый снимок первых депутатов со Стапаном Киричуком;Депутаты первого созыва на церемонии передачи городского Устава музею «Городская Дума».;Владислав Загваздин, депутат