Сосланный архив
Продолжение. Начало в NN за 18, 20 и 21 февраля.
Во первых строках очередного отчета о «погружении в историю I мировой войны» я должен признаться, что более всего мне хотелось бы стереть из памяти моего компьютера предыдущий текст. Или хотя бы большую его часть.
А в чем, собственно, дело?
Вчера я пересказывал историю о том, как 6 августа 1914 года ротмистр лейб-гвардии конного полка Петр Врангель в отчаянной атаке отбил у германцев две пушки, как потерял при этом всех офицеров своего эскадрона, как под ним убили коня, но он остался жив и первым в ту войну получил георгиевский крест.
А как было на самом деле? Обратимся к свидетельству одного из участников того же боестолкновения под деревней Каушен в Восточной Пруссии поручика Георгия Гоштовта.
Сначала несколько слов об авторе. Георгий Гоштовт родился в Радомском воеводстве Царства Польского (так называлась восточная часть этой страны, вошедшая после Третьего раздела Польши (1795) в состав Российской империи) в русско-литовской семье. Окончил пажеский корпус, служил в лейб-гвардии кирасирском полку. В 1917 году стал полковником. В 1919 году уехал во Францию. Автор ряда книг по истории русской армии.
Кирасирский ее императорского величества эскадрон, в котором был ротмистром Георгий Гоштовт, участвовал в бою с 33-й пехотной бригадой, закрепившейся в Каушене.
. Наступавшим на Каушен русским кавалеристам весь день досаждала метким огнем немецкая батарея, стоявшая у каушенской мельницы. И стояла насмерть. «… Батарея решила переменить позицию, но неприятельской артиллерией были перебиты лошади двух орудий, которые не могли быть увезены. Командир, обер-лейтенант Меллер, был дважды ранен — в грудь и ногу, но продолжал управлять огнем своей батареи», — писал Гоштовт.
Потом подошли русские пушки и, «открыв ураганный огонь, окончательно привели немецкую батарею к молчанию». В это время к мельнице «в линии колонн по три, грозно ощетинившись пиками, подходил рысью 3-й эскадрон конной гвардии. Немецкая артиллерия, хотя ей представилась новая заманчивая цель, упорно молчала».
. Третьим эскадроном, как уже было сказано, командовал ротмистр Врангель. Эскадрон в ходе сражения прикрывал коноводов, поскольку кавалеристам под Кау- шеном пришлось воевать в пешем строю. Прикрывал, пока ему, наконец, не пришел на смену эскадрон кирасир. Продолжим цитирование книги полковника Гоштовта.
«… От Каушена гвардейцев отделяет лишь косогор. Врангель построил боевой порядок по-полуэскадронно. Выскочив наверх к мельнице, конногвардейцы увидели перед собой, шагах в 200-х, окраину деревни, занятую немецкой пехотой, и слева — два молчавших орудия.
Поручик граф Беннигсен, скомандовав «вправо на деревню», повел свой полуэскадрон на пехотную цепь. Врангель с остальными взводами кинулся к пушкам. Неожиданно прогремел выстрел одного из орудий. Выплеснуло огнем из жерла, посыпались кругом пули от картечи.
Пехотная цепь открыла отчаянный огонь. Поручик Гершельман свалился, тяжело раненым, корнет Катков и его брат, вольноопределяющийся, — убитыми. В полуэскадроне у Беннигсена — он сам упал с раненой лошадью, прапорщика барона Вольфа занес его горячий конь, корнет князь Накашидзе был ранен в голову.
Не выдержавшие убийственного огня, лишившись офицеров, взводы повернули назад. Вахмистр Горлов и взводный унтер- офицер Голубь заставили их снова атаковать неприятельскую цепь. Немцы дрогнули и побежали. Преследуя их до самого оврага, конногвардейцы кололи, рубили.
Граф Беннигсен с людьми, потерявшими коней или спешившимися, собрал вокруг себя около пятнадцати человек, очищал двор за двором от задержавшихся и еще стрелявших пруссаков. Часы показывали 5 ч. 10 м. пополудни.
… Там, где стояла батарея, глядели две пушки и за ними четыре зарядных ящика. Опершись на дерево, сидел со сползшей на грудь мертвой головой, держа в холодных восковых руках цейссовский бинокль, — молодой офицер. Разметавшись в разнообразных позах, лежали застывшие, с застекляневшими глазами, артиллерийские номера. У дороги убитые запряжки, каждая в шесть лошадей, и рядом мертвые ездовые.»
Оказавшись за границей, Георгий Адамович Гоштовт начал работу над книгой, откуда я сейчас извлек эти отрывки. Как он написал в предисловии к «Каушену»: «материалами послужили: 1) личные впечатления и записи,2)любезно предоставленные мне исторические материалы частей, 3) рассказы участников боя и 4) источники немецкой военной литературы». Очевидно, в одном из таких источников нашел Гоштовт и рассказ «с той стороны» — о последних минутах немецкой батареи.
«… Командир артиллерийского взвода приказал зарядить орудия картечью. Выполнить это приказание из-за непрекращающегося артиллерийского огня было необычайно трудно. Половина людей, подошедших к пушкам, была убита или ранена шрапнельными пулями.
Русские цепи подошли совсем близко. По батарее пронесся убийственный пулеметный и ружейный огонь. Стоявший у дерева командир взвода осел в предсмертной агонии. Оставшиеся целыми поползли по канаве в деревню.
Неожиданно сзади появились одна за другой две линии русских кавалеристов на крупных вороных лошадях. Лежавший у самого орудия раненый бомбардир приподнялся и дернул за шнур.»
. Далее, на пяти с половиной страницах, полковник Гоштовт описывает, как враждующие части отходят с поля боя, на которое опускается темнота.
«… По дорогам движутся колонны доблестных полков, записавших сегодня в военную историю редкий пример сражения исключительно одной кавалерии против пехоты — пехоты готовой, ожидающей боя и значительно превосходящей количеством бойцов».
. Вот на какую историю вывела нас тоненькая стопка листочков, произвольно извлеченных из старой картотеки.
Да, мы совсем забыли про нашего героя, про барона Врангеля, так лихо штурмовавшего уже мертвую батарею с мертвым командиром и едва живым наводчиком.
А в книге Георгия Гоштовта про него больше ничего не сказано, кроме того, что Врангель «кинулся к пушкам». Видимо, пушки записали на его счет.
Но не станем ворошить прошлое. Будем осторожно переворачивать страницы старых книг, вспоминая и благодаря тех, кто их написал.
***
фото: