Диалог с Уильямом Шекспиром
Впервые в Тюмени работает израильский режиссер Михаэль Теплицкий. В драматическом театре он ставит спектакль «Сон в летнюю ночь» по пьесе Уильяма Шекспира. Премьера запланирована на 7 марта.
О том, чего ждать от новой постановки, о драматургии и режиссуре мы беседуем с режиссером в самый разгар репетиций.
— Михаэль, это ваш первый Шекспир?
— На большой сцене — первый. До этого я что-то ставил со студентами, но чтобы так масштабно — не было.
У меня состоялся диалог с тюменским театром, у которого сейчас «Light сезон», то есть, легкий, комедийный. Поэтому мы искали комедию, которая устроит и меня, и театр. В итоге остановились на пьесе «Сон в летнюю ночь». Меня эта пьеса очень волнует. Еще и потому, что в молодости я сам играл в ней роль героя-любовника Лизандра…
Это такая комическая трагедия или трагическая комедия. Шекспир не Лопе де Вега и даже не Карло Гольдони, у которых комедия — это комедия. У Шекспира — материал интересный, с которым можно работать бесконечно, во многих версиях.
— Вы делаете что-то свое или… ?
— Я делаю Шекспира. Это шекспировский текст. Разве что в импровизациях появляются маленькие добавки, но кардинального переписывания текста нет. Шекспир сам по себе хороший драматург, поэтому стоит прислушаться к нему и работать с его текстом.
— То есть, в спектакле автор -главный? Вы против интерпретаций?
— Я не против ничего. Считаю, что театр, а тем более современный, — это открытая, свободная территория. Можно что угодно, все зависит от твоего личного понимания. Но мне нравится работать с хорошими драматургами. Перелопачивать их «под себя» только для того, чтобы высказать свое «я» — мне неинтересно. Мне интересен диалог. Тем более, с Шекспиром!
— С кем из драматургов вы работали до приезда в Тюмень?
— В театре в Тель-Авиве я только что закончил работу над спектаклем по повести Сергея Довлатова «Иностранка». Написал по ней пьесу. Поскольку я работаю в русскоязычном израильском театре, там довлатовская тема эмиграции очень близка и нам, и зрителям. Мы взяли самую эмигрантскую повесть: она рассказывает о русском Нью-Йорке 80-х годов, но в сегодняшнем Израиле — ситуация идентичная.
И опять же: для меня Довлатов остался Довлатовым. Его текст на первом месте, хотя в пьесе я что-то дописал от себя. Но сделал это очень осторожно.
— Расскажите о своей команде.
— Со мной работает художник Вадим Кешерский — тоже из Израиля. Буквально сегодня он уехал из Тюмени, вернется через десять дней и приступит к работе. В последнее время я с ним много сотрудничаю. Не знаю, что получится из режиссерского посыла, но уверен, что визуальный ряд обещает быть интересным. Вадим — и художник по костюмам, и художник-постановщик. Вообще, он, в первую очередь, художник. К театральной сценографии люди приходят из разных профессий. Он -именно живописец. Мы с ним как-то спелись.
Приедет сюда известный композитор Евгений Левитас, его произведения исполняют симфонические оркестры. Мы с Женей тоже тесно сотрудничаем уже несколько лет.
Будет хореограф из Санкт-Петербурга Ирина Ляховская, скоро познакомимся. Пока я только видел ее работы.
— Многосоставной спектакль…
— Да, полностью укомплектованный.
— Актеров как вы выбирали?
— Я приезжал в Тюмень на несколько дней около полугода назад. Посмотрел несколько спектаклей, еще какие-то видеозаписи. И, тем не менее, когда приехал работать, предложил устроить актерский отбор, который шел несколько первых дней. Получилась очень хорошая команда. В постановке занято много людей, потому что она очень большая. Это и Сергей Осинцев в роли Оберона, и Марина Слепнева в роли Титании, Константин Антипин в роли Пэка, Ольга Тверитина — Ипполитацарица амазонок, Сергей Калинин — Лизандр, Сергей Кутьмин — Питер Пигва, Владимир Орел — Эгей и так далее. Большой состав!
— На какой стадии репетиции?
— Продвигаемся активно, сегодня начинаем репетиции сцен второго акта. Я не сторонник того, чтобы растягивать работу. Конечно, можно годами работать над одним спектаклем, но, наверное, не с моим темпераментом. Поэтому мы не только разбираем пьесу, но больше практически репетируем. Есть такое понятие — «застольный период», когда актеры и режиссер несколько месяцев работают действительно за столом, читают пьесу, разбирают ее. В России XIX века такое было. Теперь темп жизни другой, все происходит быстрее. Да и актеры, я думаю, заскучали бы, устрой я им застольный период длиною в несколько месяцев.
— Сколько времени в среднем требует постановка спектакля?
— Смотря какого. Хорошо, если есть недель восемь. Хотя все это относительные вещи. Если речь, например, о «Гамлете», то можно и четыре месяца над ним работать, и полгода. А если это какой-то коммерческий спектакль, то достаточно трех-четырех недель интенсивной работы.
С другой стороны, смотря о каком театре речь. Если собралась группа людей, которые делают один спектакль, то им не понадобится много времени. А если это труппа репертуарного театра, такого, как тюменский, то актеры еще и каждый день заняты в спектаклях, что уже идут на сцене. Работа растягивается.
— Для вас актеры — это инструменты для достижения цели или соавторы?
— Мы партнеры. Театр — это командная штука. Поэтому идеальный для меня вариант: когда собирается команда единомышленников и друзей, людей, понимающих друг друга. Тогда спектакль можно сочинить. Все-таки он сочиняется на репетициях. Мне нравится работать со всей командой.
— Что вы чувствуете на премьерах?
— По-разному. Иногда удивляешься, как все удачно сложилось. Хотя никогда нет стопроцентного удовлетворения, потому что всегда — это не совсем то, что ты предполагал. Но все-таки театр — с одной стороны вещь практическая, а с другой — загадочная. Тебя могут удивить актеры на сцене, и все может получиться.
А вообще, мы считаем, что настоящий спектакль рождается на 11-м показе. Сначала волнение, все путаются, боятся, еще не все способности проявились. А к 11-у показу становится понятно: если он плохой, то он умрет. А если хороший, то родится.
***
фото: Михаэль Теплицкий.