«Санта-Барбара» и Гете на одной полке
Слышала пару раз от знакомых, которым «катастрофически не хватает времени на чтение», — то из-за работы, то из-за каких-то домашних дел, фразу: «Вот зекам, наверное, хорошо — читай, сколько хочешь! Времени-то свободного полно!»
Правда, знакомые тут же сплевывали через левое плечо и добавляли, что они уж лучше в своем напряженном графике постараются найти «окно» для любимого занятия, чем быть «как зеки».
Между тем, среди «вольного населения» действительно бытует мнение о том, что в тюрьме даже самые отъявленные рецидивисты, чтобы скоротать время заключения, обязательно бросаются перечитывать собрания сочинений Пушкина, Булгакова, Достоевского и иже с ними. Либо сами хватаются за перо — в хорошем смысле слова, то есть день и ночь строчат стихи и разные там повести.
— Ой, мы рады были бы, если так! — говорит на это заместитель начальника исправительной колонии N 1 Евгений Лепунов. — Но из всего нашего спецконтингента библиотеку посещает только один процент, если не меньше…
Более точную цифру может назвать местный библиотекарь -Владимир, тоже из заключенных.
— Из 1200 осужденных только 78 человек приходят за книгами, — говорит он, даже не заглядывая в журнал учета. Владимир не только поименно и в лицо помнит всех посетителей зоновской «избы-читальни», но даже знает предпочтения каждого.
— За то время, что работаю здесь (а это три года — М.С.), разделил осужденных читателей на три категории, — рассказывает Владимир. — Есть романтики-убийцы, которые набедокурили по пьяни и которых теперь тянет к прекрасному. Они хотят читать Есенина, Цветаеву, Ахматову, Асадова… Есть грабители, среди которых, как известно, тоже много алкоголиков, — они фантастикой интересуется. А есть люди, которые и на воле много читали. Здесь они продолжают заниматься самообразованием, берут книги, над которыми надо думать, — произведения Алигьери, Гете, Ницше, наших классиков, конечно, тоже.
Практически все книги в зоновской библиотеке — в единственном экземпляре. По словам Евгения Лепунова, колония заключает договоры с городскими библиотеками, которые передают книги за колючку в дар, из старых фондов.
— Есть у нас и новые книги, которые присылают благотворительные организации или приносят, например, члены попечительского совета, — говорит замначальника. -А вот от родственников стараемся литературу не принимать.
Мало ли, какие там записки или послания между страниц могут быть. Все поступающие в колонию книги тщательно пролистывают работники исправительного учреждения, но все же.
— К религиозным книгам сейчас очень внимательно относимся, — продолжает Лепунов. — Принимаем ее только от священников, которые приходят к нам в колонию. Потому что в любой момент литература, которая вчера была разрешена, может попасть в экстремистский список.
Такой список, который регулярно обновляется, всегда под рукой у Владимира. Он в ответе, чтобы на полки библиотеки вдруг не попало «ничего такого». Не должны здесь оказаться и книги по собаководству, психологии, криминологии, литература про оружие и боевые искусства.
— Вообще, упор, конечно, делаем на классику, — рассказывает о тонкостях работы библиотекарем в неволе Владимир. — Многие осужденные ведь даже школы в свое время не окончили. Помню, дал одному почитать Достоевского «Преступление и наказание», так он ко мне потом прибежал с большущими глазами: «Ничего себе, Раскольников-то с топором на бабку пошел!»
Но классика классикой, а самой большой популярностью в колонии пользуется… «Санта-Барбара» в книжном варианте. Зачитали, в прямом смысле, до дыр. Владимир уже подумывает о том, чтобы отправить ее в печь, так осужденные начнут негодовать. Поэтому приходится подклеивать и беречь, как зеницу ока — пусть хотя бы «Санта-Барбару» читают, тогда на другие глупости меньше времени будет.
А что сам Владимир? Наверное, если из более чем тысячи человек библиотекарем назначили именно его, к литературе он неравнодушен.
— Мама в детстве ругала меня за то, что постоянно с книгой. Даже за обеденным столом, — улыбается он. — Первой книгой, которую прочитал, была «Ромка, Фомка и Артос» Лагунова. С тех пор чего только не читал! Сейчас вот пытаюсь нести разумное, доброе, вечное осужденным. Хотя большинству, чего скрывать, это и не надо, были бы буквы большие, да сюжет позакрученнее.
Хотя у некоторых осужденных у самих жизнь не менее «закрученная», чем сюжет какого-нибудь детектива, боевика или даже драмы. Можно столько всего написать! Вот Владимир и пишет. Он, немного смущаясь, достает с полки тонкий сборник стихов, изданный, кажется, при поддержке общественного совета ФСИН России. Просит открыть на 161-й странице, где напечатано его стихотворение. Надо ли говорить, что оно о мечте, свободе, о совсем другой жизни, чем за колючей проволокой.
По словам Владимира, для зека любое художественное произведение — это побег от реальности. Маленький такой побег, который они могут совершить без последствий для своей и без того криминальной биографии.
***
фото: В библиотеке исправительной колонии N 1.