Разговоры на татарском и о татарском
Родителям Клары Кучковской не приходилось придумывать сказок для своей дочки. История их большой сибирскотатарской семьи настолько увлекательна, что хватило бы на несколько книг, в которых тесно переплелись быль и вымысел. А может, и не вымысел вовсе?
— Я начала верить в легенды, когда папа показал мне в лесу остатки старой мельницы — по преданию, на ней работал мужчина, который когда-то ушел жить в лес и женился там на… чертовке, — рассказывает Клара Кучковская. — Мельница стояла на берегу реки Бочанки (Ялуторовский район — М.С.), и я собственными глазами увидела старые деревянные сваи.
С тех пор прошло много лет, но Клара Латыповна хранит эти воспоминания, потому что уверена: народ жив, пока жива память о нем, о легендах, слагаемых им, а еще, пока жив его язык. Именно поэтому женщина пишет стихи на сибирскотатарском, о самостоятельности которого в свое время было немало споров.
Международная организация стандартизации присвоила классификационный код — ISO 639-3 -этому языку только в 2013 году. Что закрепило за ним право на существование. Впрочем, его носители — сибирские татары, которые исконно проживали на юге Тюменской области, в отдельных районах Омской, Новосибирской, Томской, Свердловской, Курганской и Кемеровской областей, в существовании этого языка никогда и не сомневались, потому что говорят на нем не первое столетие.
— Но лично я ценность своего языка по-настоящему осознала лет 12 назад, когда мы на машине пересекали границу с Казахстаном — ехали в Тюмень из Таджикистана, — вспоминает Клара Кучковская. — Кто-то из пограничников спросил меня, кто я по национальности? Я ответила: сибирская татарка. А он: нет такой национальности! Но как же нет — вот она я, стою перед тобой. Тогда казахский пограничник сказал, что народ есть только тогда, когда есть книги на его языке, а он ни одну книгу на сибирскотатарском не видел, хотя перечитал за свою жизнь немало.
Вернувшись домой, Клара Латыповна стала писать на родном языке (хотя на литературном татарском сочиняла с самого детства) — первые ее стихи опубликовали в национальной газете «Янарыш». Говорит, что если бы прогнали оттуда с ее листочками, то больше бы не решилась кому-то показывать свои сочинения, но стихи на сибирскотатарском пришлись как нельзя кстати — тогда как раз заговорили о его возрождении и сохранении. Позже в свет вышли два самостоятельных сборника стихов Клары Кучковской.
— А о чем стихи? — беспомощно глядя на стихотворение, напечатанное на форзаце брошюрки, посвященной Дню сибирскотатарского языка, спрашиваю я у поэтессы.
— О жизни. Когда меня просят прочитать самое мое любимое, я отвечаю, что стихи, как дети, — все любимые и выбрать какое-то одно сложно. Но все же чуть больше я люблю юмористические стихи. Многие мне говорят: Клараапа, ты пишешь со смехом о том, о чем другие бы женщины плакали. Я отвечаю, что свое выплакала, не могу же я по пять раз плакать об одном и том же.
И действительно, слез в жизни Кучковской хватало: среди ее стихов — много посвященных горю матерей, чьи сыновья ушли на чеченскую войну. Она и сама провожала своего туда. Есть стихи о потерянной молодости: их она написала еще в юности, когда заметила, как состарились ее старшие родственницы. «Мамочка, не торопись стареть. Твоя подруга как-то сказала, что она постарела, и вот ее уже нет. Не говори ты об этом.»
Даже перевод стихотворения похож на магическое заклинание, не говоря об оригинале, который льется как песня. В татарской культуре этот жанр называется баит — плач по поводу чего-то печального.
А есть еще мунаджаты — напевное восхваление или прославление. Клара Латыповна пишет и в этих, уже слегка забытых жанрах. Хотя, стоит отметить, по основной профессии она — строитель. В этой сфере и проработала всю жизнь.
… В субботу в центре татарской культуры вообще собралось много разносторонних людей — и все говорили о необходимости беречь культуру и язык. Говорили на татарском и на русском языках, чтобы всем было понятно.