Чудеса уватского художника
На открытии выставки художника Михаила Захарова «По небу лодка плыла», которое состоялось в начале ноября, побывало не меньше двух сотен посетителей. За время работы экспозиции на нее пришло еще столько же гостей. И, возможно, до своего закрытия 29 ноября выставка с удивительным названием соберет еще немало довольных зрителей.
Попробовать объяснить такую популярность можно по-разному. Например, колоритом работ тюменского художника с уватскими корнями: его любовью и внимательностью к природе, к каждому завитку мха, каждому брусничному листочку. Или его собственной душевностью и гостеприимством. А можно предположить, что благотворное воздействие на зрителей (среди которых немало детей) оказало отличное дополнение к картинам, которое организовали музейщики: добавили берестяные туеса, корзины, короба, деревенские корчаги, домотканые полотенца из фонда музея и из собрания Уватского краеведческого музея. Получился очень понятный ребятишкам формат 3D.
… Первое, что зритель считывает с картины, — это ее сюжет: интересен ли, нравится ли. Искусствоведы говорят, что большинство посетителей музеев как раз в этой плоскости живопись и воспринимают. И ничего дурного в этом нет. Но есть не столь многочисленная категория зрителей, которые идут дальше: могут пропустить сюжет вовсе и сразу вчитаться в манеру письма, в знаковую, образную и цветовую систему. Это художники, которые понимают, как картина написана, и могут оценить авторское мастерство.
Я отношусь к первой категории. Лишь необходимость рефлексировать по поводу увиденного заставляет смотреть чуть дальше, например, в систему авторских образов. Но чувство у меня такое, будто Захаров всем сестрам приготовил по серьгам: есть у него и сюжеты, которым радуемся мы, зрители без художественного и искусствоведческого образования, но есть и все то, чем можно заинтересовать коллег.
Захаров влюблен в свой край. В северную природу. В мужиков, стариков, женщин и старушек из сибирских деревень. В их трудный и одновременно немного сказочный таежный быт. На выставке всего-то четыре десятка работ, малая часть того наследия, которое когда-нибудь через много лет оставит потомкам художник. Они будут узнавать его кисть и по сюжетам, и по манере письма.
Небольшие зарисовки автор предпочитает делать реалистичными, а вот для полотен наоборот выбирает манеру декоративную, занимается стилизацией. Знаток природы, он умеет преобразовать северную флору в замысловатые орнаменты — плавные, с четкой обводкой, нежной закругленностью и плавностью. Сибирское Лукоморье, честное слово. И население у него соответствующее: Кота Ученого и Царевны-Лебедь нет, но зато полно других почти мифических существ, таежного притом разлива. Выловленные щуки (привет народной сказке «По щучьему велению») и пойманные в силки глухари на картинах Захарова превращаются в удивительных созданий — немного пугающих и сказочных. Бабы старательно чистят добычу, мужики сдержанно довольны, а охотник, что тащит убитого медведя, — тот с хитрецой… Все вместе — это большой круговорот земной и неземной жизни, эпос, если хотите. Потому и лодки у Захарова плавают по небу: что им верхний мир, что средний, что нижний — все едино, они же волшебные.
Михаил Захаров давно вынашивал замыслы написать и показать эти таежные сюжеты. Большую часть воплотил в течение последних пяти лет, до этого они жили в основном в этюдах и эскизах, а многие — только в сердце да на изнанке век. Родилась автобиографическая серия «Деревенские бывальщины» (картины-притчи, картины-были, картины-воспоминания). А еще новые серии «Брошенная деревня» и «Несколько сюжетов из быта силияровского торговца Евлампия», которые автор показал впервые.
Испытываю даже легкую зависть, глядя на эти декоративные полотна — яркие, праздничные, нарядные. Вот как Захаров видит мир вокруг себя, вот как выглядит его жизнь: пестрый деревенский половик — уютный, практичный, красивый, руками живого человека сотканный. Можно постоять на его краешке вместе с художником.
***
фото: Михаил Захаров;3D экспозиция для любознательных школьников;Портрет Модина.