Штрихкод на «шапке Мономаха»
Производство брусчатки «шапка Мономаха» завод «ЖБИ-5» подсмотрел в Германии — там она называется «шапкой епископа».
Запустили процесс в 2014 году, но для города это все еще новинка — сквер возле управы Ленинского округа стал первым общественным местом, где она появилась. До этого «шапку Мономаха» брали частники.
Для страны в целом эта брусчатка не нова — например, ее уложили в Сочи при подготовке к Олимпиаде. Производят ее и в других городах. Чем отличается тюменский вариант?
— А вот сейчас и посмотрим, — говорит заместитель гендиректора завода Алексей Тарасов. И мы идем смотреть.
Каждый цех-пролет — самостоятельный, в том числе и тот, где производят брусчатку. Здесь свои бетоносмесители. Операторы почти не поднимаются наверх из пультовой — процесс автоматизирован. Бетон сам дозируется, перемешивается и подается в бункер камнеизготовительной машины — «сердце» пролета. После вибропрессовки под давлением 150 bar «кубики» уходят на тепловлажностную обработку. Потом пропарившиеся изделия отправляются на упаковку. А опустевший поддон возвращается к началу цикла.
Видим готовую продукцию — перевязанные серые кубики в желтых «шапочках», уже покрашенную брусчатку. Вот и одно из отличий — техника окраски. Первый слой привычного серого цвета содержит щебень. Он придает плитке прочность и морозостойкость. Сверху накладывают отделочный слой — тот, который мы видим на улицах и по которому ходим ногами. Верхняя часть должна быть износостойкой, нестираемой. И самое главное — не должна скользить.
— Сами можете посмотреть — поверхность шероховатая, — говорит главный технолог Юлия Шихова. — Вибропрессованная плитка не скользкая, в отличие от литьевой.
Литьевую плитку к тому же невозможно покрасить в два слоя.
Еще один минус литьевой брусчатки — в поры попадает вода, которая зимой замерзает и разрывает плитку. Вибропрессованная плитка пропускает воду в землю через пятимиллиметровые швы между «кубиками».
Дополнительный бонус от производителя — «шапку Мономаха» сложнее воровать. Бывают ведь случаи, когда пару кирпичиков из уложенной плитки вытаскивают. Здесь же придется доставать всю картинку — минимум кусков девять.
Сырье приходится везти из Свердловской, Челябинской областей — тюменские аналоги завод не устраивают.
— Первые месяца три, когда запускали линию, в порядке эксперимента пользовались местным сырьем. Но пришлось отказаться: на европейском оборудовании работать с плохим материалом не хочется, — говорит Тарасов.
Другие регионы, предлагая сырье, заодно составляют заводу конкуренцию в родном городе. Впрочем, говорят промышленники, ЖБИ-5 позиционирует свой товар как качественный, а вот иногородняя плитка этим стандартам не всегда отвечает.
— Город купил брусчатку для Тенистого сквера в Омске. Через два года пришлось ее менять. В этом году наша плитка частично заменила прежнюю в сквере Юность. Есть мнение, что на «ЖБИ-5» — дорого. Но либо мы будем производить мусор за три копейки, либо сделаем плитку, которая украсит город, и ее не придется перекладывать лет 10-20.
Брусчатку надо не только правильно произвести, но и правильно уложить. Завод дает рекомендации, а заказы городского масштаба старается проверять. Но все равно случается, что подрядчик частично докладывает плитку подешевле.
— Так было, например, в прошлом году со сквером Чукмалдина. Мы отмечаем эти случаи. Но пока не разломаешь плитку и не увидишь щебень, ее не отличишь от продукции других заводов. Чтобы к нам не было незаслуженных претензий, разработали штрихкод — в определенном месте на брусчатке делаются насечки. Другие производители не знают, где они должны быть, какой высоты.
… Заходим в пультовую. Всем процессом управляют два оператора: один следит за «мокрой» линией, другой — за «сухой». Пульт показывает работу всей линии.
— Чтобы хорошо узнать работу оборудования, пару лет, наверное, ушло, — говорит оператор Александр Костромкин, работающий на заводе почти 10 лет.
Оператор должен знать очень много. На глазок определять характеристики изделия, задавать множество параметров вибрации.
— Строительного образования здесь недостаточно, — говорит начальник цеха Вячеслав Харитонов, тоже проработавший на «ЖБИ-5» десяток лет. — Надо соображать и в физике, быть немножко программистом, чтобы обращаться с пультом. В вузе дают какие-то азы, но этого недостаточно. Параметров — тьма-тьмущая, машина «ловит» миллиметры разницы. Где этому учиться? Только с опытом приходит.
— Помню, когда я сам окончил вуз и пришел на производство инженером-технологом, были мысли: на кого я вообще учился? — вспоминает Алексей Тарасов. — Да, университетские знания полезны, но структура работы очень отличается.
Стереотип, что железобетонный завод — это мужик с лопатой, раскидывающий бетон, уже не соответствует действительности. На втором и седьмом пролетах «ЖБИ-5» до сих пор местами работают советских технологии — камеры, формы, вибростолы. Но в основном все автоматизировано.
— Сейчас бетон подается шаттлами, — говорит Тарасов. — А когда я только пришел на завод — наверху в машинке сидел человек и водил ее по рельсам. Весь черный, как негр, в цементе — тихий ужас!
В месяц линия производит две тысячи кубометров продукции при 0,2-0,3% брака. И в этом велика заслуга операторов — если поставить неопытного, он даже на автоматической линии натворит дел.
— Стоишь тут — вроде бы, все само двигается, — говорит Алексей Тарасов, глядя на ползущие по конвейеру поддоны с брусчаткой, — а сколько труда вложено, чтобы это работало и получался качественный продукт. Снаружи этого не видно.
***
фото: Брусчатка после тепловой обрабтки;Юлия Шихова и Алексей Тарасов.