Истории, не написанные на Стене памяти
Многомиллионное шествие 9 мая с портретами солдат Великой Отечественной — потрясало и вызывало одновременно восторг и слезы.
Его можно было смотреть и смотреть, не отрываясь. Эти лица, а лучше сказать — лики людей, страну заслонивших собой, явились перед нами с тем, чтобы сказать, что прошлое на самом деле никуда не исчезает. Что оно существует где-то отдельно от нас, но иногда возвращается, что напомнить о том, что было, и о цене, которая была народом уплачена за свободу.
Но отгремели марши и траурные мелодии. И пришло время для размышлений и вопросов. Чем стала эта великолепная в своей основе идея для отечественной документальной истории? Принесла наряду с эмоциями новое знание? Где сейчас эти бессмертные портреты? Общественное звучание акции завершилось возвращением в частную жизнь. Куда, в какой бесценный архив вошла эта на один день собранная страной информация? Ведь мы имели дело с первой и, может быть, единственной в современной нашей истории попыткой собрать вместе портреты солдат-победителей.
Как мне удалось выяснить, никто и не ставил этой задачи. Ни перед архивистами, ни перед обществом. В том числе и перед теми, в чью обязанность вменили обрабатывать и печатать снимки для «Бессмертного полка». А в нынешнем виде их, пожалуй, не возьмут ни в какой архив, где существуют свои писанные критерии и инструкции для пропуска в историю.
Разрозненные, произвольно собранные фотографии на «Стене памяти» областного поискового центра. Столь же произвольно собранные (копировали старые фотографии всем желающим) в библиотеках. Где-то есть фамилия, имя, отчество персонажа на фотографии. Где-то добавлен год рождения. Где-то просто записана фамилия того, кто принес фотокарточку. Если и попытаться их собрать сейчас, хоть просьбой, хоть приказом, то с точки зрения документальной истории, которая требует точных сведений о персонаже, пояснений, подробностей, уже ничего не получится.
И, как поется в известной танкистской песне, будет карточка пылиться на фоне пожелтевших книг. А отдаленные потомки, хранящие этот портрет, станут, путаясь, объяснять уже следующим поколениям, что это за парень в военной форме. Устная память, знаете ли.
«Мой дар убог. И голос мой негромок.» — скромно написал о себе некогда поэт Евгений Баратынский. И нашей газеты возможности невелики. Но мы попытались раскрыть скобки. Уже почти пять месяцев из номера в номер публикуем фотографии, которыми нас снабжают те, кто их обрабатывал и распечатывал. И благоразумно сохранил файлы.
Конечно, не все скобки удается раскрыть. Не у всех солдат были боевые награды, чтобы пойти за подробностями на сайт «Подвиг народа». Тех, кто с войны пришел, бесполезно искать на ОБД «Мемориал». Не зная места рождения, нет смысла обращаться к книгам «Память» и «Солдаты Победы» — они порайонные. Есть несколько томов книги «Солдаты Победы» с краткими рассказами о боевом пути ветеранов, но тексты записаны со слов, не выверены по документам и, как говорится, при всем благородстве порывов — оставляют желать.
Мы, газета, завершаем уже третью сотню публикаций. Да, коротко — от десяти до тридцати строк. Да, скупо — из двух-трех эпизодов, которые есть в наградных листах (если их удается обнаружить), ставим один. Но лучший, яркий. При этом сохраняя не только факт, но и жесткий стиль, и жестокий язык военного времени.
Мы постараемся провести эту акцию (уже нашу, курьерскую) до конца юбилейного года. Постараемся. Но все равно жаль, что большинство солдат с портретов «Бессмертного полка» так и останутся для страны — неизвестными солдатами.
«НЕ ГЕРОЙ? ПОКАМЕСТ НЕТ…»
А теперь к теме, которая вызвала эти строки. Перефразируя Вл. Маяковского, скажем: в курганах архивных документов нередко обнаруживаются такие удивительные сюжеты, документы, подробности событий, которые требуют отдельного рассказа. Поэтому, не бросая работы над Стеной, мы станем рассказывать и об этих страницах.
А самый первый рассказ посвятим нашему земляку, который не стал. Героем Советского Союза. Не хватило — восьми букв. Не хватило подписи командующего 3-й танковой армией генерал-полковника Рыбалко.
… Сколько Героев Советского Союза родились или жили в Тюменской области? На этот вопрос самый щепетильный из местных историков-краеведов Александр Петрушин отвечает: 94. А могло бы быть и 95. Этим девяносто пятым был бы Иван Александрович Ильиных.
Мы о нем почти ничего не знаем, он умер почти 50 лет назад. А родился в 1914 году в д. Темная. Теперь это Тобольский район, а перед войной — Байкаловский. Мобилизован 8 июля 1941 года. Провоевал почти всю войну, но до сорок пятого года из наград носил на гимнастерке всего одну медаль — «За оборону Ленинграда». Зато доли солдатской хватило бы на пятерых. Пять ранений: три легких, два тяжелых. В сорок первом — два, в сентябре и октябре. В сорок втором — одно. В сорок третьем — два.
В январе 1945-го старший лейтенант Ильиных — командир танкового взвода «тридцатьчетверок» 229-го отдельного танкового полка 70-й Проскуровской Краснознаменной бригады, 1-й Украинский фронт. Идет Сандомирско-Силезская наступательная операция.
«… противник оказывал ожесточенное сопротивление наступающим частям на подступах к г. Николаи, пытаясь удержать шоссе. Старший лейтенант Ильиных стремительно атаковал артиллерийские позиции, несмотря на ураганный огонь трех батарей противника. Ильиных ворвался на огневые позиции врага, огнем и гусеницами своего танка уничтожил 11 (одиннадцать! — Авт.) 76-мм орудий и 6 бронетранспортеров с пехотой, расчистив путь наступления 70-й бригаде.
Противник бросил в бой два самоходных орудия и три бронетранспортера. Ст. лейтенант Ильиных метким огнем уничтожил два самоходных орудия, два бронетранспортера, до 40 солдат и офицеров, раздавил гусеницами семь пулеметов и, обратив противника в бегство, перерезал ему пути отхода из г. Николаи. Своими героическими решительными действиями обеспечил. внезапное овладение важным узлом сопротивления и станцией Николаи.»
«… достоин высшей правительственной награды — присвоения звания Герой Советского Союза», — подписывает наградной лист командир 229-го танкового полка гвардии подполковник Громадский.
«… представляю к присвоению звания Герой Советского Союза», — заключает вышестоящий начальник, командир 70-й бригады гв. полковник Миотелко.
«… достоин звания Герой Советского Союза», — соглашается с обоими командир 9-го механизированного Киевско-Житомирского корпуса генерал-лейтенант Сухов.
Но… командующий 3-й танковой армией генерал-полковник Рыбалко выводит на обороте наградного листа остро отточенным красным карандашом:
«Достоин награждения орденом Александра Невского. 3 марта 1945 года».
А еще два месяца войны, 65 дней. И сотни шансов быть подбитым из орудия, получить в борт выстрел фауст-патрона. Командир танкового взвода старший лейтенант Ильиных ведет бой в узких берлинских улицах. К его послужному списку добавляются три уничтоженных пушки, шестиствольные минометы и пулеметные точки, живая сила противника. Даже прижатый к берлинским стенам враг продолжает сопротивляться. Здесь Ильиных ранен в шестой раз, снова тяжело. И награжден вторым орденом — Красной звезды.
Что с ним случилось потом, мы не знаем. Он умер в 1968 году, много раньше того времени, когда стали составлять книги «Память» — о погибших и книги «Солдаты Победы» — о вернувшихся. Ни там, ни там мы не нашли упоминания об Иване Александровиче Ильиных, 1914 года рождения. Но кто-то же выставил его фотографию, хотя и отретушированную, на Стену памяти.
***
фото: