Болят глаза. Болят уши
Можно ли разглядеть проблемы невооруженным глазом? Когда заходишь в небольшое здание с современной облицовкой, поднимаешься по чистой светлой лестнице и видишь просторную комнату с работающими людьми, нет ощущения, что дела у предприятия «Геомаш» идут неважно…
Компания существует семь лет и входит в группу «Гео». Выпускает аппаратуру для интеллектуального сопровождения бурения и оборудование для геофизиков. Методологию разрабатывают коллеги по холдингу в новосибирском академгородке. Остальное — конструкторы, отдел прототипирования и, собственно, производство — находятся здесь, на улице Ветеранов труда. Как выразился замдиректора предприятия по маркетингу Максим Колмогоров, предприятие — глаза и уши нефтяников. Однако положение сегодня таково, что впору идти к окулисту или отоларингологу. Или к обоим сразу.
— Наши клиенты — предприятия нефтегазосервиса. Но у компаний нет доступа к лизингу, нет дешевых кредитов, — говорит Колмогоров. — Покупать новое оборудование они не могут.
Правительство поддерживает нефтегазовых промышленников, а программ по поддержке производителей для сервиса просто нет, сетует Колмогоров. Сервисные компании пытаются повлиять на ситуацию, но пока получается не очень хорошо.
Сегодня 19 процентов горизонтального бурения в ХМАО выполняет «большая четверка» зарубежных фирм. Однако гонорары распределяются противоположным образом: около 30 процентов денег уходит российским фирмам, остальное — «большой четверке». По мнению Колмогорова, происходит это потому, что зарубежные компании пользуются высокоинтеллектуальным оборудованием. Между тем, оно производится и в России — но не продается.
Более того, его еще и невозможно опробовать в рабочих условиях. Ноу-хау «Геомаша», забойная телеметрическая система «Корвет», позволяет прямо во время бурения узнавать сопротивление пород и прочие сведения. И испытывать ее нужно при бурении скважины. Но компании на это не идут.
— К декабрю мы собираемся произвести прототип модуля гамма-гамма литоплотностного каротажа — в России сейчас такого нет. Но что делать дальше в сложившихся условиях — не ясно, — говорит Колмогоров.
За счет чего же предприятие держится на плаву, если оно не имеет возможности ни испытать свою аппаратуру, ни продать ее? Во-первых, хотя компании и не покупают нового оборудования, они вынуждены восполнять потери в рядах старого — техника ломается. «Геомаш» продает машины или отдельные модули взамен утраченных.
Кроме этого, парк станков позволяет производить работы по металлу, выпускать детали на заказ. Копеечные железяки немного помогают сводить концы с концами, но даже с непрофильным производством есть проблема. Конкурировать с «гаражными» производителями завод не может — слишком низкие цены.
Сказанные спокойным голосом — и оттого не кажущиеся такими страшными — слова о неважном положении завода, который не может продать свой продукт, становятся осязаемыми, когда заходишь в цех. Несоответствие рабочей площади и уровня шума (почти полное его отсутствие) режет глаза и уши. 80 процентов оборудования простаивает. Из более чем сотни сотрудников примерно 80 находятся в неоплачиваемых отпусках.
В «Геомаше» надеются, что вскоре банковская система восстановится от потрясений, тогда сервисные компании получат деньги, а производитель — платежеспособных покупателей. Импортное оборудование есть чем заместить. Но нечем за него заплатить.
***
фото: Максим Колмогоров;Цех «Геомаша».