Круче гор только горные инженеры
Об этой профессии не знают не только дети, но и многие взрослые.
— Ребята, вы уже решили, кем стать?
— Да! Я буду врачом! А я полицейским! Физиком! Баскетболистом! Учителем! Ученым! Юристом! Летчиком! Аквалангистом! Путешественником! Архитектором!
И ни один из воспитанников летнего лагеря при гимназии N 21, с кем я разговаривала, не сказал, что хочет быть маркшейдером.
Не удивительно. Даже Википедия дает слишком мудреное определение: маркшейдер — это специалист по проведению пространственно-геометрических измерений в недрах земли и на соответствующих участках ее поверхности с последующим отображением результатов измерений на планах, картах и разрезах при горных и геолого-разведочных работах. Другими словами — это горный инженер (от немецкого marksheider: mark — отметка, граница, sheider — отделитель), осуществляющий планирование и контроль всех этапов строительства подземных сооружений и разработки горных выработок.
— Маркшейдер — это иностранное слово, неужели в русском языке нет аналога?
— Нет, совсем нет. Оно было введено еще Петром I в его «Табели о рангах», — объясняет Александр Дриго, главный маркшейдер «РН Уватнефтегаз».
— Как сегодняшний подросток может захотеть стать маркшейдером, если он даже слова такого не слышал? Вот вы, Александр Алексеевич, как выбирали профессию?
— Все вышло случайно. На тюменский Север поехал за романтикой сразу после службы в армии, нас было пятеро друзей. Устроился поваром в Пуровской геофизической экспедиции, а по окончании полевого сезона перешел на топографические работы. Учился на курсах, работал сперва простым техником-топографом, затем начальником топографического отряда, в 1990 году получил высшее образование — окончил Кузбасский политехнический институт по специальности горный инженер-маркшейдер. Стал работать маркшейдером в только что созданном ООО «Таркосаленефтегаз». Отработал там десять лет, а после меня пригласили в Тюмень.
— А что горному инженеру делать в равнинной Тюмени?
— Маркшейдеры занимаются геодезией, строительством метро, шахт, а в нефтяной промышленности у нас свои задачи. Например, оформление горноотводного акта — документа, без которого нельзя приступить к разработке нефтяного месторождения. Но это не все. Вот смотрите, — Александр Алексеевич берет листок бумаги и чертит схему. — Допустим, по проекту здесь должно быть десять скважин, стоят буровые установки, и все скважины бурят в разном направлении, доходят до нефтегазового пласта. Где несколько скважин, называют кустовая площадка, а отдельно стоящие скважины называют разведками. Задача маркшейдеров — это расчет планово-высотного положения скважин (координаты устья, пласта, забоя скважин). Кроме того, мы имеем отношение и к обустройству месторождения — строительству автодорог, трубопроводов и так далее. Под контролем маркшейдерской службы проводятся инженерные изыскания — к примеру, мы изучаем почву, чтобы выбрать наиболее подходящие места для строительства объектов нефтяной инфраструктуры. Поэтому внимательность, ответственность и трудолюбие у маркшейдеров на первом месте.
— Не верьте геологам: именно маркшейдеры — первопроходцы, а не они! — неожиданно включается в разговор Евгений Суворов, заместитель начальника отдела главного маркшейдера. До сих пор он молча присутствовал в кабинете, а тут решил вмешаться. Александр Дриго кивает, но потом все же немного смягчает формулировку товарища: «Маркшейдеры вместе с геологами являются первопроходцами».
— Что самое тяжелое в вашей работе?
— Быть маркшейдером — это постоянное испытание. Когда на вертолете забрасывают на месторождение, очень далеко от цивилизации совсем нет дорог, полагаешься только на свой профессионализм и интуицию. Людей рядом нет, зато могут быть медведи, змеи, не говоря уже о гнусе. Летом приходится жить в палатке, а зимой в балке, и нужно постоянно поддерживать огонь в буржуйке, чтобы не замерзнуть.
— В семье вы единственный представитель своей профессии?
— Моя жена раньше была геодезистом, а потом ушла в землеустройство, и не потому, что не захотела остаться на прежней работе. Просто это ее конек.
— Вы бы хотели, чтобы ваши дети пошли по родительским стопам?
— Честно — нет! Это слишком тяжело… Маркшейдерия — сервисная служба, но без нас никуда, — и Александр Алексеевич показывает на стопку заявлений на столе. — Поступает заявка, к примеру, выдать на местности местоположение автодороги. Наша задача — постоянно контролировать работу.
— Нефть качают и качают, ведь рано или поздно она заканчивается? Что тогда делают с месторождением?
— Конечно, заканчивается. Когда открываются новые месторождения и начинается нефтедобыча, то сначала она растет вверх, затем достигает максимума, какое-то время держится на этом уровне, а затем идет на убыль. Вообще сейчас используются новые методы извлечения подземных запасов, направленные на повышение коэффициента отдачи пласта. Главная цель взять максимум нефти при минимуме затрат, и тут нужно уметь использовать весь свой запас знаний, чтобы после тебя еще что-нибудь осталось. Безответственность, непрофессионализм приводят к ошибкам, а ошибка маркшейдера может нанести большой вред окружающей среде… Когда нефть все-таки заканчивается, проводится ликвидация скважины, ее заливают бетоном, территория рекультивируется и облагораживается, но этим уже занимается отдел окружающей среды, с которыми мы тоже очень тесно работаем, как и с другими структурными подразделениями «РН-Уватнефтегаза».
— Так как же сегодняшнему подростку можно захотеть стать маркшейдером?
— Надо просто… захотеть. Найти учебное заведение. В Тюмени горного института нет, но они есть в Санкт-Петербурге, Москве, Перми, Кемерово, Екатеринбурге, Новосибирске… Прийти к нам и посмотреть, с чем придется столкнуться. А то можно разочароваться: ты думал, что будешь ездить в поля, а на самом деле вот тебе офис, вот тебе компьютер, сиди рисуй карты, составляй ведомости (это называется камеральная обработка информации). Поэтому среди маркшейдеров есть не только мужчины, но и женщины. Вообще, я думаю, главная сложность профориентационной работы в том, что профессию обычно показывают с лучшей стороны, а негативное утаивают.
Я сам, конечно, уже немного устал от своей тяжелой работы, но вообще всю жизнь любил ее. Самое приятное в любой работе — это видеть результаты своего труда. Приезжаешь ты на месторождение, вокруг ни души, кругом лес, ничего нет, кроме столбика с вбитым в него гвоздиком, обозначающим координаты. А через девять лет на том же месте уже все застроено, работа кипит, и стоит тот же самый столбик.
***
фото: Александр Дриго;На месте будущего Усть-Тегусского месторождения;Тот самый пенек с координатами.