Стюардесса по имени Таня
— Ах, какая это была романтика… Почему-то сейчас дети не грезят будущей работой, а мы в то время относились к ней совсем иначе, — мечтательно вспоминает Татьяна Блинова: всю свою молодость она проработала бортпроводницей.
… Работа, о которой можно мечтать. Профессия, которую не встретишь на каждом шагу. Новой рубрикой мы начинаем рассказ о людях, которые выбрали делом своей жизни необычные, неочевидные занятия и не разочаровались.
Рассказывает Татьяна Николаевна:
— В Караганде я закончила восемь классов, поступила в торгово-кулинарный техникум, а после учебы уехала по распределению в Джезказган. Мой папа — диспетчер в аэропорту, — когда узнал о наборе стюардесс, приехал и настоял, чтобы меня рассчитали: иначе бы уехать не удалось. Представьте, на 600 тысяч жителей Караганды — десять бортпроводниц, а в авиаотряде ожидали новые Ту-154. Вот и возникла необходимость набрать еще двадцать девушек. Желающих была целая толпа.
— Как же отбирали?
— Работа считалась престижной, но очень тяжелой, требующей бодрствования и днем, и ночью и стрессоустойчивости, поэтому и отсев был жесткий. Нужно было пройти медкомиссию — там меня чуть не отсеяли из-за хронического тонзиллита, но я пообещала, что сделаю операцию; тестировали на центрифуге: раскручивали три раза и велели идти прямо. Смотрели внимательно и на внешний вид: чтобы не была косая, хромая, обращали внимание на рост и полноту (девушке надо доставать до багажных полок и свободно перемещаться по проходу), а также на миловидность.
— И когда вы полетели?
— Конечно, не сразу. Летать отправляли с 19 лет и только после трехмесячных курсов подготовки, на которых учили обслуживать пассажиров, технике безопасности, устройству самолета, навигации, а также правильным действиям в чрезвычайной ситуации.
— А управлять самолетом вас не учили? Мало ли что…
— Нет, управлять не учили… Я начала летать на Ан-24, но в скором времени в Карагандинском авиаотряде появились три новых Ту-154, прошла курсы повышения квалификации. Первый полет — в Алма-Ату. Вообще первые два-три рейса проводились с инструкторами, а дальше нас отпускали самостоятельно. Каждая девочка мечтала стать стюардессой. Может, отчасти из-за формы? Она красила всех: белая или голубая блузка, голубой пиджак, пальто -идешь по улице, задрав нос, ну просто красавица! За нашим внешним видом тщательно следили, могли даже наказать, если явишься, одетая не по правилам. Сумка или чемодан должны были быть только черного цвета, такие же черные туфли на каблуке — определенной высоты. А еще выдавали специальные фартуки, и следовало переобуваться, чтобы не запнуться, пока разносишь еду. Все выдавалось четко: контейнеры с двадцатью порциями в каждом и столовые приборы.
— Вы боролись с пассажирами, которые так и норовят прикарманить нож или вилку?
— Да-да, приходилось внимательно следить. С нас строго спрашивали потом за «тройки» — так мы называли вилку, ложку и нож.
— Какие отношения были среди бортпроводников? Вы летали всегда в одном составе?
— На Ан-24 один бортпроводник, экипаж все время меняется. А вот на Ту-154 у нас была постоянная бригада. Вообще все заранее знали, кто летит в тот или иной рейс, но накануне полета все равно каждый звонил нашей любимой начальнице службы бортпроводников и спрашивал, стоит ли этот человек в наряде на завтрашний день? И каким номером? Всего на Ту-154 приходилось пять человек, у каждого свой номер, всегда разный. И хотя зарплата не зависела от того, каким номером ты летел, было престижно быть первым — бригадиром, маленьким начальником, в чьи обязанности входило следить за пассажирами, выступать с объявлениями о взлете, посадке, обеде и тому подобное. «Уважаемые пассажиры, наш самолет приступил к снижению.» (Татьяна Николаевна произнесла эти слова специальным сладким голосом). У каждого номера -свои обязанности. N 2 отвечал за питание, а N 5 — за багаж…
Касательно взаимоотношений с коллегами, все как в обычной жизни — и хорошее, и плохое. Те же сплетни, мелкие ссоры. Как-то крупно поссорились прямо во время полета парень с девушкой из нашей бригады. Сначала толкались, а потом начали кидаться едой, а точнее, ее остатками — дело было после того, как покормили пассажиров, — и, конечно, их потом наказали. Но в целом люди были все интеллигентные, всегда друг другу помогали.
Мы до сих пор общаемся, у нас даже есть группа в « Одноклассниках» . И хотя все уже бабушки, все еще хорошо помним, как это было. Перед каждым полетом проходили медосмотр, каждые три года назначалось медицинское обследование, и в сутки стюардесса не должна была работать дольше семи часов. Приходилось брать с собой запасной экипаж. Рейсы бывали и ночью, и на рассвете, так что мы частенько ночевали в гостинице на служебном этаже аэропорта, даже если были в родном городе (конечно, можно было бы и на такси съездить домой, но гораздо удобнее и надежнее было остаться). Летали по разным местам, по прилету выезжали в город и гуляли, на юге ходили купаться в море. В школе, где учились мои дети, меня постоянно выбирали в родительский комитет. Ведь тогда был дефицит, а я то в Москву лечу, то в Сочи: в Москве куплю конфет, в Сочи — фрукты.
— Татьяна Николаевна, а у вас были какие-то из ряда вон выходящие случаи?
— Однажды прямо в воздухе умер человек: летел с лечения вместе с сопровождающими. В другой раз пришлось принимать роды. Хорошо, что среди пассажиров нашелся гинеколог и детский врач, мы принесли чистые подголовники, в отсеке между первым и вторым салоном устроили роженицу на полу… Дважды происходили опасные ситуации: во время взлета произошла разгерметизация — открылась дверь, по ушам с силой ударило, пилоты успели резко затормозить. Шасси сгорели, а одного из пилотов, ответственного за происшествие, уволили. Во втором случае стало подозрительно тихо -отказал один двигатель. Пассажиров пугать не стали, так и описывали круги, пока не кончилось горючее. Вот люди удивились, когда увидели в иллюминаторах город, из которого, казалось, улетели! А еще однажды мне, я считаю, незаслуженно досталось от начальства. Инструктор, которая летела с нами, забыла предупредить, что нужно принять на борт матрицы газеты, «Правды» или «Известий» — не помню. И свежая газета просто не пришла подписчикам вовремя. Это был один из первых моих полетов, и я не знала, что первым рейсом из Москвы в Караганду мы еще и прессу доставляем.
— Вы помните свой последний рейс?
— До этого произошло еще много событий. Стюардессам положено налетать по 500 часов в год семь с половиной лет, и тогда уходить на пенсию. Многие уходили намного раньше: выходили замуж, а мужьям не нравилась их работа. Мы с мужем познакомились в самолете, он знал, какая это профессия, и не был против. Но я родила второго ребенка и ушла из авиации работать бухгалтером. Правда, потом, будучи беременной третьим, решила вернуться и долетать. А самый последний рейс у меня был в Алма-Ату, такой же, как и первый.
— Вы не боялись летать так часто?
— А… не знаю. Не боялась и все тут. Даже ужасные истории о падающих и захваченных самолетах нас не пугали. Я так хотела, чтобы кто-то из моих детей или внуков пошел в авиацию, а они не хотят. Слишком большой риск. А ты бы не хотела стать стюардессой?
***
фото: Молодость в авиации;Татьяна Блинова третья слева;А осанка — прежняя.