Доярка Тоня из Боровинки
Антонида Ивановна Шихманова (в девичестве Павлова) родилась 14 марта 1931 года в селе Боровинка Заводоуковского района. В 1941 году, когда началась Великая Отечественная война, девочке исполнилось 10 лет.
«Семья у нас была большая -семеро детей, я была предпоследней, — вспоминает Антонида Ивановна. — Мама после того, как мы подросли, устроилась телятницей в колхоз. А отца я помню очень плохо…
Большую семью надо кормить, у нас были свои поля, на которых мы дружно работали. За это отца признали кулаком. Помню, пришли люди в дом, все перевернули вверх дном, забрали, что было, вплоть до последнего пальто. Отец тогда увидел, что за ним идут, и успел убежать огородами. Потом тайком пробрался в соседнюю деревню, где нас приютили знакомые. Всю семью в одночасье скосила какая-то хворь, мама бредила. И если бы не отец, разыскавший нас, то, наверное, не выжили бы. Но он нас всех выходил.
А вскоре хлеб стали давать по карточкам. Папа пошел в магазин, но хлеба по карточке ему не дали, пошел на следующий — снова не дали. Тогда он возмутился: «Когда же этот блат закончится!» До дому не дошел, по дороге его посадили в машину и увезли. Расстреляли как врага народа.
Но об этом мы узнали только в девяностые годы, когда мои уже взрослые дети стали интересоваться историей семьи, подняли документы в архивах. Нас, Павловых, реабилитировали и признали пострадавшими от политических репрессий.
А тогда я и в школе-то проучилась всего два класса. Ходить на занятия было не в чем, пальто все в заплатках. Ребятишки дразнили: «Хахаряшница!» Обидно было до слез, я и не пошла больше в школу. Приходила к нам домой учительница, уговаривала, убеждала — ни в какую.
В 1942-м году председатель колхоза вызвал в контору и предложил мне коров доить.
Иди, говорит, Тонька, к моей жене. Там на завалине кирзовые сапоги лежат. Пусть отдаст их тебе, обувайся и приходи на ферму работать.
Приняла я 19 коров. Было трудно, но я старалась. Сапоги председательские развалились на второй же день, и мама где-то справила мне литые калоши.
Какая у доярки работа? Встаешь в четыре утра и бежишь на ферму. Аппаратов тогда не было -доили коров руками. Чтобы ноги в калошах не застывали, ставили их в таз с горячей водой. Летом после утренней дойки ездили косить крапиву, на быках возили эту крапиву в силосную яму. Так вот заготавливали силос, чтобы зимой коров кормить. Осенью — уборка хлеба. Нас просили, чтобы мы в ночь собирали снопы и складывали снопы в скирды. А зимой сами возили корм из силосной ямы, прорубали прорубь на речке и гоняли коров на водопой…
Так и прожили всю войну. Голодно было, питались кое-какими овощами с огорода, тем, что не надо было сдавать для фронта, летом пекли лепешки из травы. За работу начислялись трудодни, которые нам не оплачивали. Но никто и не мыслил, что тяжело. Усталости мы не признавали. Даже 9 Мая, День Победы, не помню, чтоб был каким-то особенным днем, все на ферме работали, не покладая рук.
Вскоре вернулся домой мой старший брат Николай. Он был ранен на фронте, трижды пленен и трижды сбегал из плена.
В 15 лет я стала уже передовой дояркой, надаивала больше всех молока на фуражную корову. Колхоз купил мне фуфайку, валенки, платок -так я и приоделась. Стали меня выбирать в президиум всяких заседаний, просили выступать на собраниях: «Ну, скажи хоть что-нибудь, Антонида! Ну, вот как ты столько молока надаиваешь?»
А что я? Главное, корову кормить хорошо. У некоторых доярок в яслях иголку можно было найти. А у меня с самого утра в кормушке всегда полно силоса и соломы! Вот и весь секрет.
Коровы раз-а-азные были, всех-то сейчас не упомню. Но одна была особенная — Роза. Что за молоко у нее было — густое, как сливки! В войну, чтобы взять хоть глоточек себе, и не помышляли. А вот после, когда в магазинах уже появилась какая-то крупа, соберемся девчонки-доярки, купим себе горсточку на всех и сварим каши на Розином молоке. Зоотехник увидит — мы скорее прятаться. А он только рукой махнет — все понимал.
Школу я так и не окончила, даже после войны. Проработала дояркой в колхозе 13 лет, потом там же была разнорабочей, а потом — няней в детском саду. В 1986 году оформилась на пенсию. Трудовой стаж у меня к тому времени был 43 года. А пенсию назначили 54 рубля за все-то наше голодное рабочее детство.
А молоко люблю до сих пор. Сейчас дочь все в магазине покупает. Так покупное тоже вкусное бывает, ничуть не хуже того, что мы от своих боровинских коров надаивали».
«Павлов Иван Андреевич, 1882 г.р., уроженец с. Боровинка Заводоуковского района. Проживал в совхозе «Вагайский» Омутинского района. Вместе с ним проживали: жена Матрена Михайловна, 47 лет, сыновья: Павел, 14 лет, Николай, 10 лет, Анатолий, 2 года, дочери: Мария, 25 лет, Елизавета, 18 лет, Александра, 15 лет, Антонида, 7 лет. Работал плотником совхоза «Вагайский». Арестован 25.11.37. Обвинялся в том, что «… являлся членом контрреволюционной повстанческой организации, которая ставила своей задачей свержение Соввласти вооруженным путем…» 05.12.37 «тройка» при У НКВД по Омской области приговорила Павлова И.А. по статье 58-7-10-11 УК РСФСР к расстрелу. 08.12.37 приговор приведен в исполнение в г. Омске. Тюменский областной суд 29.03.58 реабилитировал Павлова И.А.» (Из «Книги расстрелянных», т. 1, стр. 409).
***
фото: Антонида Ивановна вспоминает военное детство.