В 50 жизнь только начинается
Женщина чуть за пятьдесят. В наше время такую никто не назовет бабушкой. Нет, она еще молода: кто-то в этом возрасте начинает писать стихи, а кто-то — прыгать с парашютом. Но все чаще планы на «жизнь после пятидесяти» разбиваются об одно единственное слово — «инсульт».
… В операционной царят оттенки зеленого и голубого. Даже марлевые повязки, которыми хирурги закрыли лица, оставив лишь щелку для глаз, отливают бирюзой — это из-за антисептика, в него добавляют немного зеленки, чтобы лучше убивал заразу.
Женщина чуть за пятьдесят лежит на операционном столе. Тело почти полностью скрыто простынями. Видна только голова, которую обрили наголо. Почему-то думается: «Как пациентка отреагирует на это, когда придет в себя?» Хотя понятно, что кровоизлияние в височной доле мозга является куда более серьезной проблемой, чем испорченная прическа. Как говорится, волосы не зубы — отрастут. А вот членораздельно произносить слова и понимать чужую речь женщине, лежащей на столе, придется учиться заново.
Во вторую областную больницу она попала три дня назад с геморрагическим инсультом — это самая тяжелая мозговая катастрофа. Наиболее частые причины — гипертоническая болезнь и артериальная гипертензия. А что в свою очередь вызывает эти распространенные недуги — вариантов множество, включая и образ жизни, который мало кто из нас может с полным правом назвать здоровым.
Примерно на шесть сантиметров в глубину (если считать от кожного покрова) залегла гематома — 40 миллилитров крови, вытекшей из порвавшихся сосудов. Кровь, которая перестала приносить пользу и, свернувшись, не только давит на мозг, но также отравляет его клетки продуктами разложения. В общем, всячески мешает восстановлению и выздоровлению пациентки.
— Не так давно медицина вообще не могла помочь пациентам с подобной проблемой. Ведь чем глубже расположена гематома, тем сложнее до нее добраться, не повредив здоровые участки мозга, — объясняет Олег Шуляков, врач-нейрохирург первой категории. — Теперь, благодаря развитию медицинских технологий, нам доступны малоинвазивные методы. Например, во время этой операции мы рассечем мягкие ткани на виске не больше чем на четыре-пять сантиметров, а отверстие в черепе, через которое мы станем работать, будет величиной не больше пятикопеечной монеты.
… Если кто-то вообразил сцену из фильма ужасов: визг дрели, запах горелой кости и кровь, хлещущую во все стороны, — расслабьтесь. Пожалуй, наиболее пугающим выглядит процесс закрепления головы пациентки в специальном фиксаторе — на нем три небольших шипа, которые впиваются в кожу. Впрочем, не сильно — остаются лишь маленькие ранки. Зато нет риска, что голова случайно сместится в сторону в самый неподходящий момент — когда хирурги станут работать с мозгом.
— Малоинвазивные операции потому так и называются, что ранка получается маленькая и выглядит совсем не страшно, — с улыбкой комментирует Иван Говорухин, второй нейрохирург, участвующий в операции. — А вот когда у пациента черепно-мозговая травма, это и впрямь выглядит пугающе: чтобы снизить давление на мозг, врач специально выбирает широкую трепанацию черепа.
… Пока хирурги говорят, их руки не останавливаются. Олег Шуляков касается лба и левого виска пациентки странным металлическим устройством, похожим на стилус — компьютерное перо, только гораздо больше, и сделанным из металла. Каждое прикосновение к коже пациентки — зеленая точка, появившаяся на модели человеческой головы, изображенной на экране монитора, установленного перед хирургом.
— Можно сказать, что наша операция делится на две части. Причем первая производится до того, как пациентке дают наркоз — это компьютерная томография в режиме нейронавигации, — рассказывает Олег Сергеевич. — На томографе установлена программа для нашей аппаратуры нейронавигации, позволяющая сделать снимок головы и провести расчеты, получив так называемый фантом — нечто вроде карты, по которой хирург ориентируется. Это необходимо, чтобы мы могли выбрать «мишень» — точку, через которую получим доступ к гематоме по кратчайшему пути, задев при этом как можно меньше здоровых тканей. Причем траектория движения инструмента должна проходить через все кровоизлияние — это позволит убрать как можно больше сгустков.
В операционной, как объяснил доктор Шуляков, картинку, полученную с приборов, необходимо еще раз совместить с пациенткой, в чем и помогают приборы. Когда же «фантом» и пациент накладываются друг на друга, врач получает уникальную возможность видеть то, что недоступно глазу: как двигается внутри мозга эндоскоп, введенный через маленькое отверстие.
Из одного часа, затраченного на операцию, меньше всего времени заняло то, что мы полагаем основной работой хирургов — разрезание и зашивание живой плоти. В четыре руки Олег Шуляков и Иван Говорухин споро рассекли височную мышцу и, очистив пространство для манипуляции, просверлили отверстие в кости. А вот дальнейшая работа вновь заставила их максимально сосредоточиться: предстояло ввести металлическую трубку эндоскопа прямиком в гематому, сделав это в соответствии с траекторией, заданной аппаратурой. Понадобилось некоторое время, чтобы точно выбрать угол, под которым инструмент проникнет в мозг. Но вот раздается слабый, на грани слышимости треск, и лица хирургов приобретают довольное выражение — они вошли и теперь могут откачать свернувшуюся кровь, из-за которой все проблемы.
Но не тут-то было! Тело пациентки преподносит врачам неприятный сюрприз: за три-четыре дня сгустки крови должны были размягчиться и легко втягиваться в гибкую трубку медицинского аспиратора, в просторечии именуемого отсосом.
— Чаще всего так и бывает, но никогда нельзя исключать индивидуальную реакцию организма, — говорит Олег Сергеевич.
Как оказалось, кровь осталась в мозге пациентки крупными и плотными сгустками. Пришлось в прямом смысле размачивать гематому, вымывая ее из мозга и вытягивая кровь наружу вместе с физиологическим раствором. Но хирурги справились с задачей.
— Не мытьем, так катаньем, — усмехнулся доктор Шуляков.
… Как только гематому, согласно медицинской терминологии, «эвакуировали», через отверстие в черепе пациентки стала хорошо заметна активная «пульсация мозга» — конечно, не имеется в виду, что пульсирует само серое вещество. Просто сосуды передают ритм сердца. Но это явный признак, что «думательный» орган больше ничто не сдавливает. А значит, пациентка поправится.
Придет в себя после наркоза. Проведет рукой по обритой голове. Позанимается с логопедом, который, будем надеяться, за несколько недель вернет ей радость общения. И снова начнет строить свою интересную и насыщенную «жизнь после пятидесяти».
Вот только… Когда пациентку увозили в отделение реанимации, и анестезиолог вполголоса шептал над ней: «Просыпаемся…», одна из медицинских сестер уронила на пол инструмент. Казалось бы — ну и что? Все равно операция закончена. Но женщина очень расстроилась:
— Теперь не видать мне спокойного дежурства! Примета такая.
Доктор Шуляков в ответ только усмехнулся — он тоже остается дежурным.
***
фото: Идет операция.