Без командного голоса
Окончание. Начало в NN 41, 42, 43.
… Последней к цели подходила пара Ил-2 летчиков Ефимова и Михаила Бабкина, которой предстояла трудная задача — под зенитным огнем пройти по прямой над аэродромом и сфотографировать результаты налета.
Слово Ефимову: «Трудно заставить себя лететь в самую гущу огня, но приказ есть приказ. Беру штурвал на себя, бросаю взгляд на высотомер: стрелка медленно ползет вправо, высота заданная. Впереди по курсу аэродром. Не могу определить его границы, вижу только клубы дыма, пыли и языки пламени. Включаю фотоаппарат и стараюсь выдержать прямую.
Слева и справа мечутся огненные трассы эрликонов. По курсу вспыхивает множество багровых бутонов. Затем они седеют и висят в воздухе, словно ватные хлопья. Красивое зрелище, но подальше бы от этой красоты. Инстинктивно втягиваю голову в плечи. Хочется сделаться маленьким, незаметным. Вдруг слышу сильный удар: «Трах!» Взрыв произошел где-то внизу, под самолетом. А еще через пару секунд снова подбросило машину: кажется, задело левую плоскость… Что-то кричит воздушный стрелок — в этом хаосе разобраться невозможно. Наш штурмовик опять вздрагивает, в кабину врывается дым. Слышу пулеметную дробь. Догадываюсь, стрелок открыл огонь из крупнокалиберного пулемета. Со скольжением на левое крыло перевожу самолет на снижение. Бросив мгновенный взгляд вправо, вижу, как мой ведомый повторяет маневр, его машина тоже в белых хлопьях.
Вывожу штурмовик у самой земли. В горячке не замечаю, что самолетом стало трудно управлять. Он как-то нехотя реагирует на отклонение рулей, заваливается влево. Смотрю на левую плоскость. Рваными краями топорщится законцовка крыла. В левом элероне зияет дыра, ленточки перкалевой обшивки трепещут в воздушном потоке. Стрелок докладывает, что и в фюзеляже большая пробоина».
Штурмовик ведомого Бабкина тоже получил сильные повреждения, при этом был ранен бортстрелок. С большим трудом изрешеченные машины дотянули до своего аэродрома.
По возвращении летчики 198-го ШАП отчитались о «двух десятках» уничтоженных «юнкерсов-87-х». Кроме того, были якобы «основательно повреждены» два ангара, взорвано бензинохранилище. Но на самом деле немцы в Шаталово тогда, 6 мая 1943-го, отделались легким испугом. Незначительные повреждения получили два «фоккера-190», а из наземного и личного персонала вообще никто не пострадал.
Поэтому налеты на аэродром Шаталово «горбатых» из 826-го ШАП майора Болотова продолжались до сентября 1 943 года, вплоть до освобождения Смоленска, в котором участвовал сформированный в Западной Сибири 19-й гвардейский добровольческий корпус.
ПОСЛЕ ВОЙНЫ
24 июня 1945 года на Параде Победы Герой Советского Союза подполковник Болотов прошел по Красной площади в Москве в составе сводного полка 1-го Прибалтийского фронта. От пролета боевых самолетов над Москвой тогда воздержались.
Ведомства отчитались о своих вкладах в разгром гитлеровской Германии. Наркомат авиапромышленности заявил о 36154 произведенных штурмовиках Ил-2 и Ил-10 и передаче в действующую армию 33920 таких самолетов. По учету потерь ВВС Красной армии в ходе боев из них были потеряны 10759, в том числе в 1941 году — 533, в 1942-м — 1676, в 1943-м -3515, в 1944-м — 3344 и в 1945-м -1691.
Причинами высокого уровня потерь штурмовиков, сохранявшегося на протяжении всей войны, были как технические недостатки самого самолета, так и слабая подготовка летчиков. Но нельзя забывать, что Ил-2 чаще всего действовал на небольшой высоте в зоне эффективного воздействия ПВО противника.
Осенью 1944 года был запущен в серийное производство штурмовой самолет Ил-10, существенно превосходящий Ил-2 по летным данным. В боевых действиях на Ил-10 успели принять участие только три полка.
Подполковник Болотов освоил новый самолет и отбыл в «распоряжение командующего ВВС Ставропольского военного округа». Его ознакомили с аттестацией: «. За время службы в Красной армии т. Болотов вырос от красноармейца до командира ШАП. За время Отечественной войны полк, руководимый Болотовым, произвел 1 500 боевых вылетов, нанеся большой ущерб в живой силе и технике противнику. Лично т. Болотов имеет 55 боевых вылетов на самолете Ил-2. За хорошую личную боевую работу в 1942 году т. Болотову присвоено звание Героя Советского Союза. В операции по освобождению Витебска полку присвоено наименование « Витебского». Лично летает на 9 типах самолетов. В полку выросло много прекрасных мастеров штурма, выполняющих любые боевые задания .»
Ставропольский военный округ был образован 9 июля 1945 года путем выделения из Северо-Кавказского и включая территорию Ставропольского края, Грозненской области, Кабардинской и Северо-Осетинской АССР.
Появление новых военно-территориальных образований — Львовский, Барановичский, Воронежский, Прикарпатский, Таврический, Прибалтийский, Западно-Сибирский, Восточно-Сибирский — и областей: Великолукской, Кемеровской, Курганской, Костромской, Томской, Тюменской вызвано необходимостью трудоустройства после окончания войны высшего командного и политического состава Красной армии.
Действительно, вопрос — куда деть 3000 генералов? — «начал занимать управление кадров Красной армии с мая 1944 года». Предполагалось увеличить в мирное время число дивизий за счет сокращения их личного состава до 4000 человек, сделать генеральскими должности заместителей командиров корпусов, дивизий и гвардейских полков, снизить количество курсантов в военных училищах с 1000 до 300, а должность начальника сделать генерал-лейтенантской.
Входивших в номенклатуру ЦК ВКП(б) членов Военных советов и начальников политуправлений фронтов и армий планировалось устроить в обкомах и облисполкомах присоединенных западных территорий (Украина, Белоруссия, Прибалтика, Молдавия, бывшая Восточная Пруссия) и вновь образованных областей.
Командующим Ставропольским военным округом назначили генерал-лейтенанта Ивана Коровникова, возглавлявшего с апреля 1942-го по май 1945 года сформированную в Сибири 59-ю армию.
Присвоению воинского звания «полковник» командиру штурмовой авиаэскадрильи 27-го отдельного смешанного авиаполка Главного центра полетов Министерства Вооруженных Сил СССР подполковнику Болотову помешало послевоенное «дело авиаторов». Ключевыми для следствия стали показания уже упомянутого маршала авиации Худякова. Кроме «признания» в шпионской связи с англичанами и причастности к расстрелу 26 бакинских комиссаров, он в апреле 1946 года под пытками дал показания против большой группы генералов ВВС и деятелей авиационной промышленности.
Следователи МГБ добились того, что Худяков обвинил командующего ВВС Красной армии Главного маршала авиации дважды Героя Советского Союза Александра Новикова и наркома авиационной промышленности Героя Социалистического Труда Алексея Шахурина, а вместе с ними и их сотрудников в том, что «они проводили в ВВС, по существу, преступную линию приема от авиационной промышленности некоторых типов самолетов и моторов, имевших крупные производственные дефекты, что приводило к большому числу катастроф с человеческими жертвами.» Сталин, прочитав протокол допроса Худякова, распорядился провести новые аресты. Следствию был придан политический характер.
В письме членам Политбюро и секретарям ЦК ВКП(б) Сталин писал: «… Эта преступная деятельность. продолжалась около двух лет и вела к гибели наших летчиков на фронте. Преступления продолжались, фронт получал недоброкачественные самолеты, аварии шли за авариями и расплачивались за это своей кровью наши летчики. Нам помогли вскрыть это дело летчики с фронта. Пришлось арестовать названных выше непосредственных виновников преступления — Новикова, Шахурина., а также члена Военного совета ВВС Шиманова».
Боевого летчика Болотова привлекли к этому «делу» в качестве свидетеля и эксперта, ведь он воевал в авиационных соединениях ВВС Западного фронта и 1-й Воздушной армии, которыми командовал Худяков. Однако Болотов высоко оценил технические данные Ил-2, а единственную в его полку катастрофу с гибелью пилота объяснил не производственными дефектами самолета, а недостаточной (ускоренной) летной подготовкой погибшего летчика.
Не таких показаний ждало следствие от Героя Советского Союза. Поэтому в служебной характеристике Болотова кроме замечания об «отсутствии командного голоса» появилось «проявление неискренности».
Что касается Новикова и Шахурина, то решением Политбюро ЦК ВКП(б) от 18 мая 1946 года на основании приговора Военной коллегии Верховного Суда СССР они были лишены званий Героев. Их признали виновными и осудили по ст. 193 УК РСФСР (злоупотребление властью, халатное отношение к выполнению служебных обязанностей). Кроме того, все проходившие по «авиационному делу» теряли воинские звания и правительственные награды*.
Рассмотрение представления на присвоение звания «полковник» Болотову задержали, и в 1948 году перевели в Аткарский учебный центр ДОСААФ инструктором по полетам. В мирное время продвижение по службе во многом зависело от «командного голоса» и умения правильно ориентироваться — не в воздухе, а в лабиринте земных ведомственных интриг. Этих необходимых в то время для карьеры качеств у летчика Болотова не было. А были: жилищная и бытовая неустроенность, высокая ответственность за жизнь курсантов летного центра. А еще — малолетний сын, инвалид с рождения.
Последний раз в качестве летчика Болотов поднялся в воздух 18 августа 1954 года на традиционном военно-воздушном параде в Тушино. На его ведущем самолете укрепили государственный флаг Советского Союза. За ним выстроились машины с флагами союзных республик. Председатель ЦК ДОССАФ генерал-лейтенант Николай Гритчин (во время войны член Военного совета Московского и Юго-Западного фронтов ПВО) объявил ему благодарность и подписал приказ об увольнении в запас: выслуга лет составила 23 года 9 месяцев, а со льготным фронтовым исчислением — 42 года 10 месяцев.
С женой Анастасией Евлампиевной и сыном Валерием пенсионер Болотов переехал из г. Аткарска Саратовской области в Тюмень, где купил небольшой дом на улице Татарской (решением горсовета N 614 от 7.12.1957 г. переименована в Садовую).
После свержения Никиты Хрущева на октябрьском 1964 года пленуме ЦК КПСС Генеральный секретарь Леонид Брежнев, выступая 9 мая 1965 года на собрании, посвященном 20-летию Победы, объявил день праздничным и нерабочим, а также призвал к повышению внимания к фронтовикам Героям Советского Союза. Их стали чаще приглашать на встречи со школьниками, студентами, с трудовыми коллективами. Развивалось движение «красных следопытов», создавались школьные музеи боевой славы. Василий Гаврилович получил письмо от пионеров 7-б класса школы N 4 г. Алапаевска: «… Недавно мы узнали, что Вы — наш земляк и награждены за славный боевой путь в годы Великой Отечественной войны орденом Ленина и Золотой Звездой Героя. Расскажите нам о своих подвигах. За что Вам присвоено звание Героя? Очень просим Вас помочь нам выполнить данное перед всей школой обещание — создать музей боевой славы».
Навестил Болотова в Тюмени один из составителей сборника «Золотые звезды свердловчан» уральский журналист Борис Гаценко: «…Мы сидим в небольшой комнатушке. На улице метель, минус 40 градусов. Мороз наложил на стекла узорчатые отпечатки, а в комнате тепло и уютно.»
Бывший лесоруб и боевой летчик не жаловался на жизнь. На то, что годом раньше умерла его жена, и все заботы — о больном 14-летнем сыне, о домашнем хозяйстве (дрова, вода и др.) занимали все время — недосуг встречаться с пионерами и отвечать на их письма. Сошелся с женщиной, думал — разделит его заботы. Не получилось: она хорошо делила только его военную пенсию.
Василий Гаврилович умер 16 октября 1976 года. Сожительница не уделяла внимания его сыну-инвалиду, а полагающееся пособие тратила на себя. Тогда старший сын Болотова — Виталий, 1936 года рождения, проживавший в Казахстане, обратился в Тюменский облвоенкомат с просьбой об устройстве своего больного брата на государственное врачебное обеспечение, а также о прекращении выплат денег его «опекунше» из-за ее «безнравственного поведения».
Инвалида детства Валерия Болотова приняли в дом-интернат психоневрологического профиля в п. Лесной Юргинского района, открыли ему персональный денежный счет, на который ежемесячно переводились 10% от 90-рублевой пенсии (9 рублей в связи с государственным обеспечением). После его смерти 2 декабря 1986 года переплата денег с 1.12.1986 года по 31.8.1988 года в сумме 198 рублей была «зачислена в доход союзного бюджета». Кто и как распорядился наградами подполковника Болотова — Золотой Звездой Героя, орденами Ленина, Красного Знамени, Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды, медалями «За оборону Москвы», «За победу над Германией» — неизвестно. Но догадаться не сложно. То, что Болотова отнесли к категории «героев, поселившихся в Тюменской области после Великой Отечественной войны», тоже нуждается в пересмотре. По месту рождения — уралец, по послевоенному жительству — тюменец, по участию в войне — белорус, москвич, смолянин. Он — Герой Советского Союза! И этим все сказано.
Выражаю признательность Наиле Булатовой из отделения социального и пенсионного обеспечения военкомата Калининского -Центрального АО г. Тюмени за помощь в поиске архивных документов.