Самый маленький «бог войны»
Продолжение. Начало в NN 26-27, 29.
ТРИ ТРОЙКИ — СЧАСТЛИВОЕ ЧИСЛО?
Уместно ли спрашивать об этом сейчас, когда война уже далеко-далеко, когда о том, чего она стоила, помнят немногие. Это ветераны. Это ребята-поисковики, до сего дня раскапывающие воронки от тяжелых снарядов, ставшие братскими могилами. Да еще историки, продолжающие свои расследования на волне юбилейной эйфории, в звоне бронзы победных монументов и блеске памятных, уже не военных медалей. Надо ли задавать себе и времени наивные вопросы: отчего? почему? по какой причине?
Наверное, задавать такие вопросы вообще-то не вредно. И для прошлого, которое пытаются переоценить по новой. И для настоящего, которое, не изучив прошлого, рискует повторить старые ошибки. И, самое главное, для будущего, которого может просто не быть.
«Три тройки» — так в обиходе называли свое соединение рядовые и командиры 333-й стрелковой дивизии. Удачливая, однако, дивизия. Из-под Харькова вышла и боевое знамя вынесла. Прошла переформирование в Чкаловской области. Потом воевала под Сталинградом, во внешнем кольце, и, как говорится, покрыла себя славой, не уступив врагу, не позволив ему разорвать кольцо окружения.
Так что ветеранам «трех троек» есть о чем вспоминать.
Осенью 1943 года дивизия освободила город Павлоград в Днепропетровской области (18 сентября), затем город Синельниково в Запорожской, получила благодарность Верховного главнокомандующего и почетное наименование Синельниковской (21 сентября). Затем форсировала Днепр — шириной в этом месте около трех километров — в районе села Войсковое (2б сентября). Почти десять дней, преодолевая отчаянное сопротивление, расширяла этот плацдарм.
А потом, как в песне: «лишь только бой угас, звучит другой приказ».
«6 октября 1943 года, — писал в своих воспоминаниях начальник штаба 333-й СД майор Василий Маковеев, — наша дивизия передала свой участок соседу справа и получила новую задачу — организовать наступление по левому берегу Днепра».
Речь шла об освобождении города Запорожье. Насколько это была непростая задача, можно судить по приказу командующего Юго-Западным фронтом генерала армии Малиновского. Он решил взять город «внезапным ночным штурмом» — силами трех армий и двух танковых корпусов. В ночь с 13 на 14 октября штурмовые группы ворвались в Запорожье. К 13.00 город был взят. 333-я дивизия награждена орденом Красного Знамени. А 16-го она была передана в 6-ю армию и заняла новые позиции. Ей, имеющей опыт успешного форсирования, предстояло вторично преодолеть Днепр, на этот раз южнее Запорожья, у острова Хортица.
Так что на вопрос о военном счастье нелегко ответить. С одной стороны, освобожденные города, преодоление самой большой реки на пути от Волги до Берлина, победные салюты в столице, награды, благодарности Верховного всему личному составу.
А с другой, не триумфальный же марш — и перепуганные враги разбегаются в стороны. Такого, утверждал маршал Конев, в прошлой войне не случалось и в сорок пятом. Разве что в кино. А были солдатские мемориальные кладбища едва ли не в каждом селе и городке Левобережной и Правобережной Украины. И огромные цифры потерь. «Восточный вал» и все, что входило в эту систему немецкой обороны, перемалывало батальоны, полки и дивизии. Так, в воспоминаниях Петра Коваленко, одного из ветеранов 333-й СД, сообщается, что только в боях и только на одном из первых днепровских плацдармов — у села Войсковое -«смертью храбрых пал 161 воин нашей дивизии, 368 солдат и офицеров были ранены». По военному счету едва ли не полк. Других цифр нет, но каждый может себе представить, что должны означать слова из воспоминаний начальника штаба дивизии майора Маковеева: «Заняв оборону на левом берегу Днепра южнее Запорожья, дивизия приводила себя в порядок, доукомплектовывалась личным составом.»
ТЯЖЕЛО В УЧЕНЬЕ И В БОЮ НЕ ЛЕГЧЕ
Сегодня Каневско-Разумовская операция 26-27 ноября 1943 года, совершенно не знаменитая, представляется фантастической, даже не по литературным работам (их, кажется, и не было), не по отрывочным воспоминаниям ветеранов, которые в ней участвовали, а только по сухим штабным отчетам. Не лирика, сами понимаете.
. Педантичное описание деталей немецкой обороны. Ширина днепровского русла. Наличные силы — наши и немецкие. Число лодок, собранных для форсирования реки. Порядок штурмующих колонн, утвержденный командиром дивизии генерал-майором Голоско. И все-таки это — фантастика.
Но по порядку. На всякий случай уточним. Согласно закону, сформулированному еще в 1857 году членом Петербургской академии наук Карлом Бэром, правые берега рек северного полушария — высокие, а левые — пологие. Днепр, в том месте, где его предстояло форсировать 333-й дивизии, соответствовал закону Бэра. То есть, с низкого левого берега, занятого поймой (по-местному — плавни), предстояло штурмовать высокий правый берег.
Сохранилось подробное описание правого берега, выполненное по разведданным штабистами дивизии: опорные пункты, траншеи полного профиля, противотанковый ров между первой и второй линиями траншей, пулеметы через каждые 150-400 метров, три ряда проволочного заграждения, минные поля.
И еще одна важная цитата из того же документа: «… зеркало воды и подступы к траншее вдоль западного берега простреливаются фланкирующим огнем пулеметов и орудий, поставленных для стрельбы прямой наводкой.» А зеркало воды, обратим внимание, в месте, выбранном для высадки пехотных батальонов, составляет от 1200 до полутора тысяч метров.
Деловит язык штабного документа. В нем нет места эмоциям. Да, потери неизбежны, но приказ должен быть выполнен. А кому суждено идти дальше, кому — лечь на том, на правом берегу, или не успеть даже добраться до него — так это еще вилами на днепровской воде, темной, холодной, осенней, написано.
Диспозиция — так это называлось в суворовские времена. В переводе на современный язык -предписание войскам об их расположении и движении частей на поле боя. Комдив Голоско, «после тщательного изучения Днепра в полосе форсирования, данных об обороне противника, средств переправы решил форсировать Днепр, имея боевой порядок в три эшелона».
Первый эшелон предстояло занять 1118-му стрелковому полку, в котором в качестве наводчика пушки-«сорокапятки» и воюет двадцатилетний Александр Волохов. Ближайшая задача полка — овладеть назначенным рубежом, затем, развивая наступление, обеспечить высадку остальных сил дивизии на западный берег.
Все понимали, что успех зависит не только от храбрости, но и от скрытности, от четкости действий. Все командиры подразделений были предупреждены, что форсирование, вопреки сложившейся практике, начнется без артподготовки. Артиллерия откроет огонь только в том случае, если противник заметит, что переправа происходит.
На подготовку комдив отвел (как и ему, вероятно, в свою очередь, отвели) десять дней. Каждый занимался своим делом. Кому предстояло плыть в передовом отряде -на небольшом озерке в глубине плавней днем и ночью отрабатывали маневр. Садились в лодки и выгружались из лодок — бесшумно, быстро. И тотчас занимали исходное положение для атаки. А в это время на Днепре запускали по течению лодки с посаженными на них чучелами. Как бы разведку. И прикрывая ее артогнем, вызывали ответную стрельбу гитлеровцев. А потом с удовольствием наносили на карты обозначившие себя огневые точки противника. Кроме того, было решено перед началом операции провести бомбовый налет выше по Днепру. Как показали дальнейшие события, враг поверил, что очередное форсирование начнется совершенно в другом районе.
ШТУРМ
И вот все началось в полной темноте и полной тишине — 25 ноября в 24.00, когда сошлись стрелки часов на руке командира 1118-го полка Василий Мякотина. Гвардейские минометы в отдалении ударили по немецкому гарнизону на острове Хортица (еще один отвлекающий маневр!), а южнее острова первые лодки с десантом без всплеска отчалили от левого берега. Вместе с батальонами переправилась и батарея старшего лейтенанта Ваксмана, в одном из расчетов которой плывет со своей «сорокапяткой» наводчик Волохов.
Так началось. Дальше имеет место расхождение. Штабные документы продолжают настаивать, что форсирование состоялось незамеченным. А бывший наводчик, в дальнейшем — полковник в отставке Волохов рассказывал, что ему до сих пор снятся воды Днепра, перемешанные с кровью.
Но продолжим. В 5 часов утра первый и второй батальоны поднялись в атаку, устремившись в проходы в колючей проволоке и минных полях, которые, пользуясь ночной темнотой, проделали саперы.
Противник пустил в дело артиллерию. Контратаки следовали одна за другой. С родного берега из-за Днепра пришла огневая поддержка — заработала тяжелая артиллерия, стрельбу которой по радио корректировали командиры батарей. Они переправились на правый берег вместе с атакующей пехотой. Вступила в дело наша авиация — штурмовики рассеяли немецкую колонну, «численностью до батальона», которая выдвигалась к реке слева, из поселка Марьевка.
К вечеру построенные заранее паромы доставили на плацдарм артиллерийский и истребительно-противотанковый дивизионы. Начали переправу и два других полка 333-й дивизии, 1120-й и 1116-й. На схеме видно, как час от часа меняется и х расположение на местности. Сначала полки стоят, как сжатые туго пружины, в затылок друг другу. Затем, уже на плацдарме, 1118-й как бы отодвигает все дальше от берега немецкую оборону. 1120-й полк берет левее, расширяя плацдарм, а 1116-й прикрывает его спину. Еще сутки боя, и 1116-й уже обходит 1118-й справа. Пехотные батальоны, с артиллерией в боевых порядках, разворачиваются веером, плацдарм за их спиной раздувается, увеличивается, заполняясь живой силой и техникой.
«К 28 ноября плацдарм расширен до 10 километров в глубину и до 20 километров по фронту», -докладывает в штаб армии и далее по инстанции генерал-майор Голоско.
Продолжение следует.
***
фото: